– Теперь я покажу тебе, что на самом деле значит сила, – заявил он.
Глаза его окутала черная пелена, а на лице застыла улыбка. Он казался странно невозмутимым.
Лина тем временем отчаянно взывала к своей магии в поисках выхода.
И… кое-что нашла. Что-то, что чувствовала раньше и даже использовала, но никогда не понимала. Виток темноты в холодном пламени, который потрескивал глубоко внутри, пульсируя силой…
«Что-то наподобие сердца», – подумала Лина.
Пытаясь вытащить из себя магию, она всей душой молилась о чуде.
Лина задыхалась. В тот момент она находилась в двух местах. Фактически она была снаружи Святого Собора в солнечный зимний день, глядя в зараженные Хаосом глаза Чатхама, но мысленно она пребывала в Княжеском лесу, где на поляне за городскими стенами спали три мертвеца.
Реальный мир угасал вместе с солнечным светом, холодом и жестокими руками на ее горле. Внезапно Лина почувствовала резкий рывок в месте под грудью. Это чувство напоминало борьбу, как будто что-то отчаянно пыталось вырваться на свободу. В лесу стрела Охотника связала ее ладони в молитве, сдержав ее силу. Но сейчас Охотник медленно умирал в темноте. В момент ясности она поняла, что нужно делать. Раскинув руки, Лина закричала от взорвавшейся, словно раскат грома, боли. Кровь и буря освободились от оков. Лина подняла руки к небу, и с ее криком сила поднялась из глубин, полностью окутав ее. Реальный мир вернулся.
Лина сжала кулаки. Грозовые облака вырвались из ее пальцев и изо рта, грохоча над стеклянным куполом Собора. В полном замешательстве Чатхам отшатнулся. Ощущая знакомую холодную энергию, Лина вплела облака в небо, а затем вызвала дождь. На иссохшие губы упали первые капли дождя. А затем сверкнула молния.
«Нанеси удар», – подумала она.
Буря мгновенно отреагировала на команду. Огромная молния пронеслась по небу, отражаясь в затемненном стекле Священного Собора.
Чатхам упал. Лина услышала его крики и почувствовала запах опаленной плоти. Бабочка вырвалась из кармана и кружила вокруг головы девушки, будто радуясь высвободившейся силе.
В ушах стоял звон, и Лина с изумлением наблюдала за происходящим. Под облаками сгустилась тьма. Руки девушки стали мокрыми и горячими; горло болело, а нос наполнился запахом едкого дыма. Лил дождь. Кто-то резко потащил ее наверх, и Лина, спотыкаясь, последовала за ним. Ей казалось, что ступеньки уходили из-под ног.
– Лина, пойдем! Нужно бежать!
Голова перестала кружиться, и она позволила Эмрису увести ее прочь. Несмотря на кровь, лицо Охотника по-прежнему было полно решимости. Лина обернулась. Бледный Чатхам лежал на земле. Его одежда обгорела, а волосы опалились. Из носа текла кровь, невероятно красная на фоне серебристо-бледной кожи.
«Его ударила молния».
Стража спешила на помощь, в то время как изумленные зрители собрались за стеклянными стенами Священного Собора. Где-то неподалеку кричали девушки, пока остальные смотрели на бурлящее облаками небо.
– Лина, послушай меня. – Эмрис взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть на себя. – Как только они поймут, что произошло, тебя объявят Радикалом и убийцей. Они убьют тебя, Лина. Тебе нужно бежать.
«Убийца?»
Лина подняла взгляд в небо, позволив дождю омыть щеки. Бабочка тем временем успокоилась и спряталась в ее волосах.
– Я убила двух человек, – прошептала она.
Но Эмрис лишь потянул ее за руку.
– Пойдем!
И внезапно осознание произошедшего нахлынуло на нее. Они на полной скорости летели вниз по ступенькам. Несколько бледнолицых стражников повалились, как оловянные солдатики, когда Эмрис взмахнул рукой, чтобы сбить их с ног.
Вместе они забежали за угол Священного Собора и бросились по маленькой улочке к храму Фола. Лина сразу вспомнила, как бежала по Княжескому лесу, когда собаки мчались за ней, жаждая крови. Она вспомнила, какую благодать ощутила, когда Эмрис взял ее за руку. Теперь Лина слышала преследование людей, крики и топот копыт.
– Сюда! – позвал Эмрис, таща ее за угол.
Они устремились вниз по узкой улице, затем быстро повернули налево, а затем направо. Снова налево, снова направо. Улицы стали тише, беднее. Здесь находились жилые дома. Жирные капли дождя тяжело и горячо падали на булыжники, словно слезы ярости. Еще около минуты они продолжали бежать по прямой дороге, но звуки преследования стихли. Эмрис потащил ее за собой в едва заметный крошечный переулок. Полуосвещенные улицы были скользкими и блестящими. В конце аллеи перед ними выросли высокие деревянные ворота. Эмрис их перепрыгнул, Лина перелезла следом. Охотник помог ей спуститься на другую сторону в сад. Руки болели от порезов. Внезапно на другой стороне улицы раздался топот копыт.
– Скорее, – звал Эмрис, ведя ее через один сад в другой.
Сапоги Лины перепачкались грязью из промокших цветочных клумб, а одежда насквозь промокла. В зданиях мерцал слабый свет от огня и ламп, который казался Лине другим измерением. Дорога пошла в гору, и они снова вышли на улицу.
Лина поняла, что они направлялись на восток из города и теперь добрались до запутанных улиц, которые издалека напоминали кружево на одном из семи холмов. Эмрис бросился влево по темной аллее, таща за собой Лину. Наконец дождь стих, и красноватое болезненное солнце выглянуло сквозь изморозь.
– Спрячься здесь, – велел Эмрис. – А я пока их отвлеку.
– Эмрис! Нет! Это слишком опасно! А если они тебя поймают?
«Ведь он не виноват, – думала она. – Я не могу позволить ему отвечать за последствия, как это вышло с Виго».
– Кроме того, звуков преследования больше не слышно… Разве не безопаснее держаться вместе?
– Все не так просто, Лина. Смотри. – Охотник указал наверх.
Безусловно, она заметила в небе всадников. Некоторые из них находились всего в нескольких улицах от них.
– Они будут прочесывать город до самой темноты. Если я смогу увести их отсюда, мы до рассвета будем в безопасности.
Лина колебалась. Да, в его словах был здравый смысл, но она отказывалась его принимать.
– Я…
Эмрис покачал головой.
– Просто спрячься. Я найду тебя. Пожалуйста, сделай на этот раз так, как я велю. Оставайся здесь до наступления ночи. Я обещаю, что вернусь.
И прежде чем уйти, он мимолетно прижался своими губами к ее. Это произошло так быстро, что Лина задумалась, не показалось ли ей. Она прижала руку к губам, словно желая удержать призрак его поцелуя.
Лина сидела в проходе на тихой разрушенной улице, где ее оставил Эмрис. Повсюду виднелись разбитые окна и брошенные газеты. В воздухе стоял зловонный запах одичавших животных. Она прислонилась к самой темной стене в конце улицы, прижав колени к груди. Девушка ждала уже несколько часов: на улице стемнело, и луч лунного света осветил мусор на входе в переулок.
Здешние дома когда-то были величественными, с парадными дверьми и широкими лестницами. Но теперь они постарели: кирпичи осыпались, а в окна проник плющ. На небо взошла луна, и ночь стихла. Единственный звук, который часами доносился до нее – далекое шарканье
