— Вы плохо слышите?
— Ты всю ночь караулил меня ради этих слов? — я перешла в оборону, упирая руки в бока. Трудно признаться, но наши перепалки отвлекали меня от всех проблем, и сейчас я была не против спровоцировать его на ответные эмоции.
— Конечно, мне же больше нечем заняться, как ждать Вашего прихода после потрахушек.
— «Потрахушки», — передразнила я, входя в раж. — Я уже давно поняла, что ты и сам не против оказаться на месте художника, только тебе не дают.
Тимур шагнул ко мне на встречу, выставив палец вперед, я отзеркалила его движения. Байсаров уперся в полотенце, завязанное в слабый узел на груди, который от давления развернулся. Не успела я ахнуть, как полотенце скользнуло к моим ногам, а я осталась стоять голой.
— Вашу же мать, — глухо проронил Тимур, не отводя взгляд от моей груди. Я замерла, сжимая в одной руке край полотенца, за который успела схватиться, и даже не думала прикрываться, наблюдая за его реакцией, — оденьтесь, я не художник, чтобы соблазнять меня.
— Можно подумать, тебе не нравится.
Не знаю, какой бес вселился в меня в тот момент: я снова сократила расстояние между нами в один небольшой шаг, упираясь грудью в тело Тимура. Он был одет в просторную футболку и широкие штаны, которые не скрывали его возбуждение: я не столько видела, сколько чувствовала его.
Байсаров перевел взгляд, встречаясь со мной глазами, и я поразилась его выдержке. Он почти не дышал и стоял, не двигаясь и не вынимая руки из карманов. Я подтянулась на носочках, касаясь его губ своими, ожидая, что он будет дальше.
У меня почти не осталось мыслей, кроме желания отвлечься, отстраниться от пережитого. Возможно, секс с Тимуром стал бы лучшим средством, чтобы избавиться от терзающих душу страданий.
Из его рта вырвался короткий и тихий стон, настолько тихий, что я в какой-то момент засомневалась, слышала ли его вообще. Мужчина закрыл глаза, позволяя мне целовать его, и я продолжила, представляя, чем сейчас может закончиться мое выступление.
Губы Тимура были твердыми и горячими, а изо рта приятно пахло мятной пастой. Я осторожно коснулась рукой его груди, опираясь, чтобы не потерять равновесие, и в какой-то момент он сдался, поддаваясь на мою провокацию и отвечая на поцелуй в полную силу.
Это было действительно приятно: я почувствовала, как от его прикосновения по телу побежали мурашки, а живот свело в приятной истоме — я непроизвольно прижалась еще сильнее к нему, ощущая, как упирается выступ на его штанах в мой живот.
— Тина, — шепнул Байсаров, прекращая поцелуй и слегка отодвигаясь, так, что мы снова могли смотреть друг другу в глаза.
— Да?
— Я не донашиваю вещей за другими, — тем же тоном ответил он, отталкивая меня и проходя в ванную. Я ошалела смотрела ему вслед, удивленная реакцией, а потом неожиданно засмеялась. Тимур обернулся, удивленно поднимая брови — должно быть, ожидая, что я расстроюсь после его выпада. Но я подобрала с пола полотенце и запустила им в мужчину:
— Когда будешь дрочить, вспоминая мои сиськи, не стони на всю квартиру, — и развернулась, сверкая голой задницей.
— Идите нахрен, — крикнул он мне вслед, и я ответила ему тем же:
— Сам иди, — ощущая неожиданный прилив энергии
Глава 19
Спать мне уже не хотелось. Сделав очередной укол, я налила чай в большую чашку, и стала прислушиваться к тому, как льется в ванной вода. Если бы Тимур не остановился, продолжила бы я сама? Сомнительно. Думаю, мы не успели дойти до самого главного, как я попыталась бы сбежать. Даже несмотря на то, что Байсаров мне нравился… куда сильнее, чем я хотела бы признать.
Зевнув, я провела ладонью по лицу, устало потирая глаза. К сожалению, мысли о нем не могли вытолкнуть разговора о маме. Ее уже нет, а меня в нужный момент не оказалось рядом. Я сморгнула слезы, стараясь глубоко дышать. Нельзя плакать, нельзя, это станет похожим на истерику — сначала смеюсь, как ненормальная, а через минут реву.
Тимур выключил воду, а я спешно вытерла щеки, стараясь придать себе безмятежный вид. Щелкнула дверь, но отсюда, их кухни ее не было видно. Я слышала, как мужчина прошел в комнату, хлопнул дверцей шкафа. В отличии от моих вещей, свои шмотки он педантично развесил на плечиках — один к одному. Кто бы сомневался.
Я оглядела себя, поправляя юбку, заплела быстрыми движениями волосы в косу и принялась ждать, когда Тим появится на кухне. Мне было страшно оставаться наедине с собой, становиться слабой, как когда-то. Все это потом, когда дело закончится, и я снова смогу принадлежать самой себе.
Тимур прошел мимо, не обращая на меня внимания. Открыл холодильник, достал оттуда пластиковые упаковки с едой и принялся перекладывать в тарелку.
— У нас есть что-то кроме пиццы? — спросила я.
— Естественно.
— А что там?
— Еда, — ответил Тимур, не меняя интонации, а мне снова захотелось бросить в него чем-нибудь тяжелым. Процесс пошел, я втягивалась в игру.
— Вот ты зануда, — фыркнула, спрыгивая со стула и заглядывая в тарелки. Несколько порционных салатов, один из которых я тут же схватила, курица с сыром, рис, бифштекс с картошкой. Скривилась, глядя мясо:
— Мне курицу.
— Я Вас к столу не звал.
— Больно тебя спрашивали, — я потянулась к посуде, но Тимур схватил меня за руку, не позволяя завершить движение. — Ты офигел?
— Было бы неплохо, если вы начали готовить еду, а не свое тело к свиданиям, — вроде бы говорил Байсаров спокойно, а казалось, что рычит.
— Я не кухарка, а ты все равно расплачиваешься с кредитки Бро, так что не строй из себя обиженного и не жадничай, — не выдержала я. Мужчина молча расцепил руки, и продолжил как ни в чем не бывало накладывать себе завтрак.
Когда он отвернулся, я показала ему язык совершенно по-детски и села за стол, дожидаясь, когда освободится микроволновка. И чего он так взъелся на меня? Неужели не дает покоя мысль, что я спала с художником?
— У нас ничего не было, — сказала вслух, разглядывая его широкую спину. Он замер на короткое мгновение, словно оценивая услышанное, а потом продолжил готовить себе кофе в турке. — Ты же все слышишь, — продолжила я, не успокаиваясь, — и тебя это волнует.
— Ничего меня не волнует, — тут же ответил
