Глава 22
— И я Вам — тоже, — ответил Тимур на мой вопрос. Я ощутила, как его теплое дыхание касается моей кожи, и она начинает гореть. Мыслей в голове не осталось, только пальцы, сцепленные в замок, подрагивали от напряжения. Нужно было решаться: делать шаг навстречу ему, пока он предлагает помощь, или…
Я посмотрела на его губы и зажмурилась, решая, что в этот раз точно все получится…
— Черт, — у Байсарова в кармане джинс завибрировал телефон, настойчиво, намекая, что стоит ответить звонящему. Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша и стоя близко, так, как никогда, и я чувствовала, как отдается в бедро вибрация сотового, словно пытается нас взбодрить, привести в чувство.
— Надо ответить, — отчего-то шепотом произнесла я.
— Надо, — не стал он спорить, имея в виду совсем другое, и все же рявкнул в трубку, — да!
Я скатилась по стене вниз, ощущая, что от волнения не могу стоять самостоятельно. Разглядывая мужа сквозь пальцы, думала, что нет ничего удивительного в химии, возникшей между нами. Широкие плечи, узкие бедра, двухметровый рост — одна только фигура чего стоила. И даже нудноватый временами характер только добавлял Байсарову харизматичности. Плюс загадка из прошлого, которая могла бы из любого парня сделать героя романа. А у меня секса не было столько лет, что порой даже огурец выглядит возбуждающе. Все в порядке, это потребность организма и ничего более. Мы просто нравимся друг другу, и не надо так бешено стучать сердцу.
Байсаров, по всей видимости, пытался не поругаться с Максом, говоря загадками, а я мечтала сбежать, чтобы не возвращаться к нашему незаконченному диалогу.
— Вставайте, — договорив, мужчина остановился рядом, протягивая мне руку. Я подняла голову, пытаясь понять, что у него на уме, но от помощи отказываться не стала. — Идемте гулять. И имейте ввиду, мы не закончили.
— Я так и поняла, — многозначительно ответила ему.
Мы снова оказались на улице. День близился к обеду, выглянуло солнце, и былая духота вернулась с удвоенной силой. Было липко и дышалось с трудом.
— Макс сказал, что в номерах установлены камеры. Они работают без записи звука.
Я выругалась, вспоминая, не делали ли мы ничего такого, что могло нас выдать. Ну разве что не довели до логического конца разговор…
— Можем притворяться, — предложила я, — накрыться одеялом и симулировать отчаянный секс.
— Я не симулирую секс, — отрезал Тимур, и я покраснела еще сильнее, — и ни одна женщина не будет симулировать его со мной.
— Что еще сказал Макс?
— На обеде можно найти Когана-старшего.
Мы вышли на центральную улицу, где находился ресторан. На столе лежало меню с одним из трех вариантов обедов, я ткнула в тот, что без мяса.
— У Вас бледные губы, Вы любите запах железной дороги. На Вашем месте я бы начал есть мясо, — тихо, чтобы нас не услышали другие, заговорил Тимур.
— И как это связано?
— Недостаток железа в крови делает кожные покровы бледными и меняет восприятие ароматов. Вам нравится запах краски, метро, лака для ногтей?
— Допустим, — я была крайне удивлена разговорчивостью Байсарова.
— Это один из признаков анемии.
— Спасибо за краткий экскурс по медицинскому справочнику, но мясо я не могу есть.
Он пожал плечами, словно разочаровавшись от моей несознательности. Нам принесли первое, и я пошла мыть руки, оглядывая гостей.
Никого, похожего на нашего старика, в зале не было. Я не видела фотографии антиквара, лишь догадывалась, как он может выглядеть. И совсем не представляла, как вести себя с ним. Никаких инструкций, по крайней мере, для меня. Тимур-то наверняка знает больше, — почему-то его ставили выше меня, и если поначалу это просто бесило, то теперь бесило еще сильнее.
Хотелось позвонить Белогородцеву, убедиться, что с Пашкиным братом все в порядке, но я еще не придумала, как сделать это втихаря.
Обедали мы долго, я пересказывала Тимуру одну из прочитанных недавно книг, он терпел, но слушал, изображая искренний интерес. Воодушевившись, я решила рассказать о еще двух, но Байсаров, допив компот, поставил громко стакан на стол:
— Пойдем?
Я пожала плечами, поднимаясь. Тарелки за нами унесла официантка, сервис здесь организовали на высшем уровне.
Тимур услужливо открыл дверь, пропуская меня первой, и в этот момент я столкнулась с мужчиной, входившим в ресторан. Худой, высокий, со знакомыми чертами лица — я сразу поняла, кто передо мной.
Антикварщик выглядел уставшим и не совсем здоровым — может, это семейная черта? Они были очень, очень похожи с сыном, словно кто-то в фотошопе состарил фотографию Матвея.
— Извините, — я улыбнулась вежливо, и старик ответил мне тем же, блеснув зубами:
— Разве можно не извинить такую милую девушку?
А мне стало не по себе. Что я должна узнать у тебя, Коган? В курсе ли ты, что произошло с твоим сыном? Судя по всему нет, иначе не улыбался бы тут, разгуливая в клетчатой рубашке и модных джинсах по элитному коттеджному поселку, словно за высоким забором остались все проблемы, а его задача — дожить отмеренные дни, по максимуму наслаждаясь жизнью.
На меня накатила волна такого горького разочарования, что я выскочила на свет, боясь нахамить чужому человеку. Что со мной? Разве сделал он что-то плохое, ответив вежливостью на вежливость? Был ли он виноват в том, что Матвей лежит в больнице со сломанными руками?
Но разве в чем-то была виновата и я? Когда стала жить с Пашкой, который обрекал меня на то, как я теперь живу. Оставив совершенно одну, без близких людей, расплачиваться по его долгам, которые не простили даже со смертью.
Виновата ли я была в том, что происходит вокруг? И могла что-то изменить?
— Остудитесь, — Тимур коснулся плеча, переключая внимание на себя.
Но кажется, мои силы были на исходе. Я смотрела на него, но видела чужое лицо.
У Седого глаза черные — настолько, что кажутся нездоровыми.
Он сидит в кресле нашего с Пашей дома, постукивая пальцами по кожаному подлокотнику, ожидая моего ответа. Я разглядываю его лицо, размышляя о том, каково это, чувствовать себя убийцей? Но он даже близко не думает о том, что стал причиной смерти моего мужа.
— Готово, — я протягиваю ему документы, на которых размашисто стоит моя подпись. Дом, машины, дача — все теперь не мое, все чужое. Я не жалею, оставаясь ни с чем. Мной движет лишь одно желание — покинуть наш город, найти себе другое место, которое не будет ничем напоминать о Белогородцеве. Работать в школе, пойдя по маминым стопам, можно в любом городе, и чем дальше он будет от холодного приморского,
