– Вот этот хутор, Грушевкой зовется. До него всего километров десять. Дорога вдоль опушки на твоей карте изображена, а вот та, которая от Грушевки вглубь леса отходит, – нет! Если Глейман грамотный командир, а думать про подполковника противоположное, учитывая его боевой путь, просто глупо, то на хуторе он большие силы размещать не станет. Поставит дозор, снабдив его средствами связи и транспортом. Они будут выполнять роль передовой заставы. При приближении противника выяснят численность и намерения, пошлют донесение командованию, а потом задержат врага на четверть часа, чтобы дать своим главным силам время развернуться.
– Однако, познакомившись с этими ребятами, мы, по крайней мере, направление поиска уточним! Не так уж и обширны здешние леса, чтобы незаметно спрятать дивизию! Или сколько там у Петра Дмитриевича… – почесал лоб Валуев. – Игнат Михайлович, как туда лучше добраться?
– Вот тут, за Лозовой, выйдете на грунтовку, которая вдоль леса идет, – показал на карте старик, – и вдоль нее (или по ней, если немцев не будет) точно к Грушевке выйдете. Вам по пути всего один хутор попадется, Врадиевка. Мы его обошли, там вроде бы мирные жители сидят, войск нет. Правда, я долго наблюдать не мог, торопились мы, но…
– Что «но»? – сразу насторожился я.
– Как-то там… слишком пасторально! – Пасько пару секунд помолчал, стараясь точнее сформулировать то, что «зацепило». – Эдакие образцовые хатынки-мазанки, беленькие, словно вчера после капитального ремонта. И пейзане тоже… слишком чистенькие. В общем, парни, не советую я вам туда соваться. Стороной этот хутор обойдите!
– Понятно. Спасибо, товарищ старшина! – поблагодарил деда Игната сержант. – Альбиков, Алькорта, заканчивайте. Выдвигаемся через пять минут!
– Что будешь делать дальше, Игнат Михалыч? – спросил я.
– Думаю, что тоже пойду подполковника Глеймана искать… – задумчиво сказал Пасько. – Со своими прорываться оно как-то… веселей, что ли! Не просто ведь так по немецким тылам пойдем, не как тараканы, по ночам, а наверняка с шумом и огоньком, верно, Игорь?
– Правильно мыслишь, тарщ старшина! – ухмыльнулся я.
– Вот то-то! – приосанился ветеран. – В общем, мы тут на дневку останемся, отдохнем, отожремся, спасибо вашим харчам, оружие трофейное изучим как следует, а потом по вашим следам двинем. Так мы и под ногами у вас путаться не будем, и к Глейману с большой долей вероятности выйдем!
– Игнат Михалыч, – прищурился я. – Ты обмолвился, что ротой командовал…
– Было дело.
– А что так? Командира убило?
– Да дураком оказался ротный! – сердито ответил Павленко. – В атаку на немцев бросился, герой хренов. «Ура» кричит, из «тэтэшника» вверх палит и впереди всех несется – ведет за собой! А куда? А на пулеметы немецкие! А разведку нельзя было послать? Да потом и ударить во фланг! А парой взводов – с тылу! Так это ж думать надо, а чем? Ума-то нет… Ротного первым убило, и скольких еще положило, я не считал. Просто оглянулся – а ни одного офицера… к-хм… красного командира не осталось! Так что ж нам, погибать? Ни хрена! Вот я и давай командовать. Пару человек на разведку послал, они нам все срисовали. Мы тогда немцев обошли с двух сторон и ударили. Всех перебили. При этом кухню немецкую захватили целехонькую, с горячим супом в котле, германы как раз обедать собрались. Ну, мы им маленько аппетит-то испортили. Зато сами наелись!
– Всегда говорил – можем, когда захотим! – прогудел Валуев.
– И когда умеем, – подхватил незаметно подошедший Альбиков. – Вот, захотели, сумели – и побили немцев!
– И еще побьем! – пообещал я.
Я-то точно знал…
Глава 4
Налегке, освобожденные от груза стреляющего железа, мы, как мне казалось, не шли, а просто летели!
Глухая лесная тропа, показанная дедом Игнатом, через пару километров вывела нас на дорогу. Ту самую, что шла по краю леса, соединяя несколько деревень и хуторов. Что интересно – грунтовкой ее не назовешь: хоть и не слишком широкая, тем не менее отсыпана утрамбованным щебнем. Причем довольно свежим. Похоже, «шоссировать» местный шлях взялись сразу после освобождения Западной Украины, году эдак в тридцать девятом или в сороковом.
Дорогой пользовались, но явно не немцы – следов гусениц не было вообще, только узкие колеи от гужевых повозок. Направление у этого «псевдошоссе» неправильное, с северо-востока на юго-запад, для немцев, в качестве «панцер-штрассе», она бесполезна – даже для рокады. А вот нам она годилась, поскольку могла довести до самой Грушевки.
– В укрытие! – скомандовал шедший головным Валуев.
Мы дружно ломанулись в кусты. Я прислушался, но ничего не услышал.
– Чего мы схоронились, Петь?
– Едет кто-то навстречу! – медленно сказал Валуев, покусывая губу, словно что-то быстро обдумывал.
– Кто? – откровенно удивился я – шума моторов было не слышно. Только какое-то постукивание и позвякиванье.
– Две телеги там, Игорь! – наконец повернулся ко мне сержант. – И, кажется, пленных командиров Красной Армии везут… Но не фрицы, а… какие-то гражданские… Ты это, мундирчик офицерский далеко убрал? Одевай! Изобразим парный пост. Надо разобраться, что за люди тут шастают!
Мы с Петей быстро надели под комбезы мундиры. Таким образом, чтобы воротники оставались на виду. Фуражка (у меня), пилотка (у Валуева) и перевешенный мной на левую сторону ремня «Парабеллум» удачно дополнили образ «доблестных разведчиков Вермахта». Собственно, именно такие типажи мы и встретили сегодняшним утром.
«Наган» с «БраМитом» я аккуратно засунул сзади за пояс. Валуев поступил аналогично. Придирчиво оглядев друг друга, мы дождались одобряющего кивка Альбикова и вышли на дорогу.
Заинтересовавший сержанта обоз подъехал уже метров на пятьдесят. Две подводы, запряженные хорошо откормленными битюгами. На первой повозке ехало двое полицаев, на второй – еще трое. Все в черном, на головах – кепки, а на рукавах – повязки с четкой надписью «Polizei».
Полицаи, даже те, что правили лошадьми, сидели, свесив ноги с борта и сутулясь. Кто-то держал винтовку дулом кверху, сжимая ее двумя руками для пущей опоры и умудряясь дремать, а у кого-то оружие лежало на коленях, но морды были такие же сонные и вялые.
Полицаи кого-то везли. Двое в рваной красноармейской форме сидели в первой телеге – избитые, в пятнах крови, с опухшими от синяков лицами, а еще один лежал во второй. Я его заметил, когда он приподнялся – и опять рухнул от ленивого тычка конвоира.
– Слышь, пионер, на мне трое впереди! – негромко сказал Валуев. – Снимешь заднюю парочку. Осторожно только, наших не задень!
– Не боись, товарищ сержант…
– Ты начинаешь.
– Есть, – ответил я безмятежно, выходя на середину дороги и закладывая руки за спину. Петя встал за левым плечом.
Увидев перед собой совершенно спокойно стоящие фигуры в привычного вида головных уборах, полицаи не насторожились. Только сидевший во второй телеге мужичок, тот, который пнул красноармейца, поудобнее перехватил винтовку.
Когда телеги подъехали метров на десять, я ленивым жестом поднял руку и уверенно, словно не ожидая даже намеков на какое-либо
