— Да, в следующий раз надо будет поднырнуть, — согласилась она, обняла его мощные плечи и закрыла глаза. Впервые за все время их отношений Перри просто наслаждалась близостью любимого, не терзаясь ни виной, ни страхом. Дрожь сотрясла тело Рида. Перри, что как раз перебирала темные волосы любимого, замерла. — Гаррет?
Он покачал головой и сжал ее еще крепче, не в силах выразить, что чувствует.
— Мы выжили, — прошептала Перри. Она только теперь это осознала. И герцог, и Хаг — оба исчезли навсегда. Больше не придется их бояться, не придется оглядываться через плечо. Впервые за десять лет перед ней протиралось будущее, яркое, манящее и…
А потом Перри поняла.
— Гаррет? — Она отстранилась и попыталась обхватить ладонями его лицо. — Ты убил Хага. Ты же не собирался. Он знал, как работает устройство, как…
Густые темные ресницы обрамляли яркие голубые глаза.
— Все в порядке. Бирнс нашел на трупе Хага ключ, а Линч под шумок увез аппарат. Онория Ратингер помогла мне его использовать. Мы не успели сбить мне вирус ниже шестидесяти процентов, но уже отодвинули неизбежное. Теперь устройство у принца-консорта.
— Он не позволит тебе им пользоваться.
— Знаю. — Гаррет пожал плечами. — Но время мы выгадали. До Линча дошли слухи о лекарстве — из Ист-Энда. Он обсуждал их с Бэрронсом, похоже, тому известно еще больше.
— Сколько ты продержишься? — спросила Перри, садясь.
— Надеюсь, достаточно. — Гаррет избегал ее взгляда. — Перри, нам что, обязательно сейчас это обсуждать? Я только тебя вернул. Давай просто насладимся моментом.
— Но я хочу вечности, — жарко ответила она.
— И я сделаю все, лишь бы быть с тобою рядом.
— Обещай.
Гаррет встал на колени на край постели и упрямо сжал зубы.
— Перри, я знал, что герцога мы одолеем. Вирус — другое дело. Он… неотвратим.
— Я прождала девять лет в надежде, что ты меня заметишь. Девять лет! И теперь не собираюсь тебя отпускать. Ни сейчас. Ни потом. — Перри шлепнула его ладонью по груди. — Ты сам заставил меня в этом поклясться.
— Прекрати! Ты себе навредишь. Твоя грудь…
— Ты сказал, что будешь говорить мне, как любишь меня каждый день до конца моей жизни. Ты заставил меня в это поверить! Лишь твоя любовь давала мне силы идти дальше, — ее голос сорвался, — даже в самые тяжелые моменты. Не смей нарушать слово. — Она снова тщетно дернулась в его хватке. — Ты не можешь.
— Перри. — Он подхватил ее так, словно она ничего не весила, и усадил себе на колени. — Перестань. Я не хочу, чтобы ты причинила себе боль.
— У тебя, кажется, нет таких проблем.
Внезапно она оказалась на спине. Гаррет наклонился над ней и прижал ее запястья к простыням. Его глаза пылали от ярости.
— Довольно, — отрезал он. — Я никуда не собираюсь. Еще нет. Тебе нужно успокоиться.
— Обещай мне, — прошептала она. — Обещай, что не оставишь меня.
Он обмяк, вдавливая ее в матрас.
— Черт возьми, Перри, я обещаю. — Вздохнул и уперся лбом в ее лоб.
— Нет, скажи как полагается, — заупрямилась она. — Скажи: «Я обещаю, что никогда тебя не оставлю».
Гаррет откинулся назад и уставился на нее. Тени обволакивали его лицо, лаская высокие скулы.
— Не думай, будто я не заметила, как часто ты притворяешься, что со мной согласен, — ответила она с яростным взглядом.
— Я скорее надеялся, что ты не поймешь.
— Гаррет?
Он отпустил ее, сдвинулся в сторону и оперся на локоть. Выражение лица Гаррета было непроницаемым.
— Обещаю, что никогда тебя не оставлю. — Он погладил ее подбородок. — Я не хочу оставлять тебя. Я люблю тебя.
Все желание сражаться мигом пропало. Перри мечтала услышать эти слова. Боялась их услышать. Но пришла пора оставить страх в прошлом. Стать смелой. Перри прижала ладонь Гаррета к своему лицу.
— Я… я тоже тебя люблю. Всегда любила.
Он закрыл глаза. По его телу пробежала дрожь.
— Ты ведь знаешь, что впервые призналась?
— Раньше не могла. Иначе все стало бы взаправду, а я боялась, что у меня это отнимут.
Он понял. Его глаза вспыхнули яростным желанием.
— Где ты ее раздобыл? — Перри прочистила горло, касаясь ночной рубашки. Пора сменить тему.
— Твой отец прислал. На самом деле, не только ее. — Гаррет кивнул в угол, где примостился старый потертый сундук. Перри узнала герб на нем. — Он хранил твои вещи все эти годы.
— Папа здесь? — прошептала она, снова потирая грудь. Боль усилилась.
— Да. Уснул в одной из казарм. Хочешь с ним повидаться?
— Пока нет. Дай мне время. Я до сих пор немного потеряна и… мне стыдно. Сначала я на него злилась, потом боялась, что герцог причинит ему вред и… — Ее голос сорвался. — Пока никого не хочу видеть. Хочу побыть здесь. С тобой.
— Значит, только мы вдвоем, — прошептал он, очерчивая тонкое кружево у ворота. Глаза Гаррета подернула дымка. — Красиво.
Месяц назад Перри бросила бы эти слова ему в лицо. Она столько лет старательно делала вид, что не женщина, что все эти побрякушки и финтифлюшки ей чужды. Так долго изображала кого-то другого. Теперь надобность в притворстве отпала, хотя Перри пока не разобралась, кем хочет стать.
Ночной ястреб не носит ночные рубашки с кружевами. Но Перри понравилось, как Гаррет на нее смотрел. Впервые в жизни она ощутила себя женщиной — не нескладной девочкой, неуверенной в себе, или даже женщиной, вынужденной носить мужские вещи. Никто ничего больше от нее не ждал и не требовал. Гаррету она нравилась такой, как есть.
Он потянул завязки, удерживающие ворот, и у Перри перехватило дыхание. Соски затвердели под тонкой тканью. Разумеется, Гаррет заметил. Он одарил Перри долгим многообещающим взглядом и улыбнулся.
Густой, восхитительный жар угнездился внизу ее живота; Перри потянулась и погладила тело Гаррета. Ночная рубашка распахнулась, а он поцеловал шею Перри, обдавая кожу прохладным дыханием.
Перри вздрогнула. Тот дождливый день навсегда запечатлелся в ее памяти, но это нежное соблазнение ей тоже понравилось. Гаррет продолжал ласкать губами ее шею и подбородок, а затем обхватил лицо Перри и прильнул к ней.
Языки сплелись в чувственном танце. Поцелуй поглотил ее, дал ей понять, как много Гаррет знал об этом, о сексе и горячих ласках, об отчаянной потребности друг в друге, которую невозможно утолить. Перри прикусила его губу и выгнулась под ним, когда Гаррет накрыл ладонью ее грудь.
«Да. Вот так».
— Поцелуй меня, — прошептала она, вытягивая его рубашку из брюк.
Гаррет быстро глянул на нее и протанцевал языком вдоль пульсирующей вены на ее шее. Он без слов знал, чего хочет Перри. Гаррет принялся очерчивать большим пальцем ее сосок, затем накрыл его ртом, посасывая плоть сквозь тонкую ткань. Перри вскрикнула. Гаррет на миг прервался, чтобы снять с себя рубашку. Перри запустила пальцы в его густые волосы, притягивая любимого обратно к груди.
Во всех своих многочисленных мечтах она
