– А че сразу мы? – усмехнулся я и медленно поднялся – Что сразу за своих начинаешь глотки рвать? Разобраться не пытаешься?
– А тут попробуй разобраться – ничуть не смутилась она – Судя по запросам – вы этнос семнадцать. Сыроеды островные. Мирные оленьи пастухи и рыболовы. И как? Похоже? – волшебница обличающе ткнула пальцем.
Но не в нас, а в стену здания выходящую на эту небольшую площадь выложенную массивными каменными плитами. Отхлебнув кисло-сладкого бренневина – морошкового ликера – я глянул на стену. Бойцы и девушки уставились туда же.
Поверх оштукатуренной стены имелся красочный яркий рисунок. И его явно регулярно подновляли. На стене была изображена цветущая многоцветная тундра, брели куда-то лениво олешки, на заднем плане виднелся край темного леса, а среди деревьев угадывался звериный волчий силуэт. На ближнем плане морской берег, там курился дымок над несколькими ярангами, у которых сидели за выделкой шкур красивые черноволосые женщины. К олешкам поспешали мужчины. Еще двое замерли с занесенным гарпунами по колено в воде. Несколько пронзенных солидных рыбин лежало на берегу. Слева, у крайней яранги, сидел на обрывке шкуры седовласый дедушка, занятый разбиванием оленьих костей.
– Родина – пьяно всхлипнул я и утер глаза рукавом – Эх…
Опрокинув в себя ликера, поморщился, глянул с подозрением на бутылку.
– Родина? – переспросила валькирия и звонко рассмеялась – Чушь! Вы такие же сыроеды как и я! По внешности даже рядом с сыроедами не стояли!
– Че к цвету волос цепляешься? Мать что говорит? – буркнул я недовольно – Мы сыроеды?
– Да – легко признала волшебница – Но внешне…
– Мы незаконнорожденные – отмахнулся я – Нас тунцы зачали. Слушай… давай без детских игр?
– Давай. На кой устроили тут все это дерьмо? И не говори, что случайно. И перебрались сюда сразу после побоища тоже не случайно – под пригляд Матери поспешили, да? А чего не остались в Алом Дракке? Мы бы зашли. Продолжили бы начатую бойню.
– Хочешь я уделаю любого из твоих вергов прямо щас? – предложил я – Без стрельбы. Нож на нож.
Волшебница задумчиво глянула на стоящих вокруг вергов, скользнула взглядом по раненому Мнуту.
– Исподтишка нападать умеете.
– И в лоб бить умеем. Насчет устроенного дерьма – не льсти себя, волшебница Светлого Плеса. Мы тут задерживаться не собираемся. Остановились передохнуть, закупиться, выполнить пару поручений системы, оглядеться.
– Матери – поправила меня волшебница – Поручения Матери.
– Закончим здесь дела – и двинемся дальше – продолжил я, будто не заметив поправки – Поэтому… дайте спокойно пожрать и выпить, а? И заканчивай уже этот балаган. Как не крути, что не делай – жертвы здесь мы. Добросы напали. Сыроеды отбивались. Все на этом. Не веришь нам – иди расспроси своих сраных подданных. А нам мозги не трахай.
– Я могу и тебе язык подрезать – заметила валькирия, широким шагом направляясь к медблокам – Одно мое слово. И ты потеряешь язык.
– Прям сразу? – удивленно уточнил я, поднимаясь – Ты сказала – и я язык потерял. Так?
– Так.
– Давай – открыв рот, я вывалил язык, поболтал им. С хлюпаньем втянув обратно, сплюнул под стол, поднял взгляд на волшебницу – Давай. Говори свое слово. Пусть пропадет язык.
– Не провоцируй, сыроед.
– Глупый островитянин хочет увидеть могучую магию волшебницы с большой земли… давай, красивая. Долбани меня словом. Можешь?
В повисшей тишине мы с златовласой мерились злыми взглядами. Когда напряжение достигло апогея, она отвернулась и продолжила путь к медблокам. Глянув на приметные двери целительных учреждений, я усмехнулся и высказал самое очевидное предположение:
– Язык пропадет не сразу, а после твоего слова, разрешения системы и посещения мной медблока, где мне его и вырежут. Так? В этом твоя псевдомагия?
– Как заглянешь в очередной раз в медблок – так и узнаешь! – с многообещающей усмешкой отозвалась волшебница.
Но по ее голосу трудно было что-то понять, но я все же сумел уловить главное. Все верно. Так называемая магия – по крайней мере эта – работает через медблок. А все ее «волшебство» – дар системы и только через систему и работает.
Кто-то чересчур много болтает – влиятельная валькирия произносит заклинание и после очередного посещения медблока болтуну хирургически удаляют язык и бережно убирает неумолчный орган в коробочку. Как волшебница простит раскаявшегося немого – пришьют обратно. И это вполне можно считать проклятьем. Причем проклятьем двойным с отсроченной первой частью – пока жертва волшебницы сама не посетит медблок по необходимости, язык останется при нем. Сначала боишься и молчишь от испуга. Ну и за здоровьем следишь. А потом, когда уже отхерачили язык, молчишь вынужденно.
И сколько там можно проходить под отсроченным проклятьем?
На самом деле ведь жутковато…
И что еще умеет волшебница? Какой «магией» владеет?
Гыргол, островной шаман и вождь по совместительству, умел немало. Скалы морские поднимал и опускал. Воду убавлял и прибавлял… Его тоже можно смело называть волшебником.
Гадать можно до бесконечности. А я гоблин окраинный, какой из меня гадатель? Я только жрать и срать умею – типичный обитатель Окраины.
На том и порешил, подтащив к себе тарелку с остатками трахающихся моллюсков. Принялся за еду. Моему примеру последовали остальные бойцы. Джоранн не сводила затуманенных глаз с призма – кажется, рыжая даже не заметила появления волшебницы и продолжающих стоять вокруг вергов. Нанна что-то жалобно забубнила, дернула подругу за рукав. Прожевав, я проворчал:
– Уймись, дура. Забыла про два трупа? Куда рвешься?
– Джоранн моя…
– Она не твоя – покатав во рту, выплюнул мелкий осколок ракушки на тарелку – Она своя собственная. И чем больше ты дергаешься – тем хреновей у тебя получается. Успокойся уже. Заткнись и набивай пузо. Кстати – тебе за все это платить.
– Что?
– Ты ведь угощаешь, забыла? – усмехнулся я и повторил – Не дергайся. Жми булки в скамейку. Поняла меня?
– Да… дритт… дритт… сука… лучше бы я отсосала Греджерсу…
– Так иди и отсоси – благословил я – А… нет… уже не выйдет. Член Греджерса сожран… Рэк… кто там сожрал член Греджерса?
– Тот мелкий огрызок? Токр. Мировой чувак – вздохнул орк – Я обещал плеснуть ему самогона за труды.
– Обещал – плесни.
– Сделаю.
– Можешь наведаться к Токру – предложил я – Они теперь с Греджерсом считай родственники…
Судорожно сглотнув, Нанна дернулась и замотала головой. Смерив ее взглядом, я зло сказал:
– Прогибаться и сосать всегда легче. Сначала. Но жизнь не леденец. Ее сосаньем не возьмешь – грызть и рвать надо!
– Волшебница возвращается – оповестил отмерший призм.
– Вижу – кивнул я, наливая себе компота.
Когда валькирия подошла – остановившись шагах в пяти – она чуток помолчала для солидности и только затем вполне мирно произнесла:
– Претензий к вам нет, гости добрые. Пируйте. Угощение за счет города.
– Выпьешь? – предложил я.
– Не выпью – усмехнулась она и пошла прочь.
Приостановившись, ткнула пальцем в
