Рингил вздохнул.
– Его трудно не заметить, да?
– Еще бы, сэр.
Над ними сомкнулись вечерние сумерки. В тишине кто-то выругался: по другую сторону улицы фонарщик обжег пальцы. Рингил потыкал дубинкой неплотно сидящий булыжный камень. Он почти перестал замечать вонь немытого тела Дарби, привыкнув к ней. Во время войны он и сам нередко так вонял.
– Боюсь, я тебя по Раджалу совсем не помню.
– А для этого нет причин, сэр. Совсем никаких. Нас в тот день было много. Жаль, меня не было с вами при Виселичном Проломе.
Теперь пришел черед Рингила строить гримасы.
– Осторожнее с желаниями. Мы там потеряли больше людей, чем при Раджале. Если бы ты участвовал в той битве, с большой вероятностью дал бы дуба.
– Да, сэр. Но при Виселичном Проломе мы победили.
Из таверны внезапно донесся взрыв смеха, за которым последовала новая песня. Военная, из проверенных временем: «Пусть кровь ящеров течет рекой». Мелодия быстрая и воинственная, с бодрым ритмом, который, судя по всему, отбивали кулаками по столам. Дарби, чуть морщась, с трудом поднялся на ноги.
– Ну, я пошел, – сообщил он напряженным от боли голосом. Многозначительно кивнул в сторону таверны и криво ухмыльнулся. – Не хочу оказаться под рукой, когда старый добрый патриотический пыл разгорится так, что щупанья девок и выпивки станет маловато. Скоро им захочется крови, и они начнут искать, на ком выместить жажду.
Рингил покосился на окна Шалака и подумал, что надо помочь другу-лавочнику погасить лампы.
– Ты, видимо, прав.
– Видимо так, сэр. – Дарби расправил плечи. – Мне пора. Очень приятно было поболтать с понимающим человеком. Жаль только, что вы увидели меня в стесненных обстоятельствах. Я не всегда был таким, сэр.
– Да, полагаю, ты прав.
– Все дело в воспоминаниях, сэр. В том, что я видел и что делал. Такое чувство, будто все это отпечаталось в моей голове. Иногда трудно опомниться. Выпивка помогает, и фландрейн, когда я могу его достать. – Он неуклюже тискал свою палицу, не глядя Рингилу в глаза. – Я уже не тот, каким был раньше, сэр, вот и вся правда.
– Мы все не те, кем были раньше. – Рингил усилием воли отогнал собственные мрачные мысли и поискал хорошие слова. Такие, что одобрил бы Флараднам. – Сдается мне, с учетом всех обстоятельств, ты сегодня был очень даже ничего. У одного из стражников точно сломаны ребра, у другого глаза все время разъезжаются – видать, своей Лурлин здорово ебанул его по башке.
Ветеран опять поднял глаза.
– Ох, вы простите меня за это, сэр. Они неплохие ребята – у меня много лет назад дядя служил в Страже. Трудная работа. Но они сами на меня нацелились, сэр. Вы это видели.
– Видел. И, как я уже сказал, ты дал им отпор.
Он заслужил улыбку.
– Ах, видели бы вы меня при Раджале, сэр. Когда пришел черед оттуда убираться, меня затаскивали на баркас!
– Не сомневаюсь.
Они постояли еще немного. Военный гимн, приглушенный стенами таверны, звучал все громче. Дарби положил палицу на плечо и по-военному стукнул себя кулаком по груди.
– Разрешите уйти, сэр.
Рингил опять сунул руку в кошелек.
– Послушай…
– Нет, сэр. Я не подвергну вашу доброту новым испытаниям. – Дарби продолжал прижимать кулак к мундиру. – И речи быть не может.
– Тут совсем чуть-чуть. Просто чтобы, я не знаю, горячей еды купить, в горячей ванне полежать. Переночевать под крышей.
– Славные мысли, сэр. Но мы оба знаем, что я потрачу их на другое.
– Ну… – Рингил, беспомощно пожав плечами, все равно вытащил монеты. – Слушай, потрать их на вино и фландрейн, мать твою. Если это то, что тебе нужно.
Сжатый кулак чуть расслабился. Что-то изменилось в лице ветерана, и на этот раз Рингил не смог распознать чувство. Он протянул горсть монет.
– Ну же, от одного бывалого вояки другому. Маленькое одолжение в память о старых временах. Ты бы сделал для меня то же самое.
Дарби взял монеты.
Движение было внезапным, конвульсивным. Его рука загрубела от пыли и грязи, и оказалась слегка горячей, словно в лихорадке. Он отвернулся, пряча деньги куда-то под лохмотья.
– Очень обязан вам, господин, как я уже сказал.
Но тон был совсем другой, и он больше не смотрел Рингилу в глаза. Когда они попрощались, и Дарби двинулся прочь по улице, он ссутулился, чего раньше не было. Рингил проследил за ним взглядом и запоздало понял, какое чувство отразилось на лице ветерана.
Стыд.
Стыд и что-то вроде разочарования. Рингил каким-то непостижимым образом подвел этого человека.
Он недолго постоял в сумерках, глядя вслед Дарби, а потом раздраженно пожал плечами и отвернулся. Ради Хойрана, он ведь мог просто стоять в стороне и смотреть, как стражники уделывают бродягу. Мог даже не пытаться! Он резко постучал в дверь и прислушался к тому, как Шалак спешит к ней, чтобы отпереть засов и впустить друга.
– Все в порядке? – спросил он, снова запирая дверь за Рингилом.
– Конечно. А что такое?
Позднее, помогая Шалаку закрывать магазин, он посмотрел на свою ладонь при свете лампы и увидел, что от прикосновения Дарби остался грязный отпечаток.
Отмыть его оказалось на удивление сложно.
* * *Рингил вернулся в Луговины позже, чем рассчитывал, и после дневной вылазки похвалиться ему было нечем, кроме пары царапин на руках и лице, а также почти опустевшего кошелька. Лодочник, который вез его вверх по течению, предпочитал налегать на весла, а не болтать, и Рингил счел это благословением. Всю короткую поездку он просидел на корме, ежась от речной сырости и мрачно перебирая в уме смутные намеки и подсказки Шалака.
«Они приходят к нам фантомами, со змеиной быстротой наносят удары из призрачного тумана, а когда мы отвечаем тем же, возвращаются в туман, и ветер доносит до нас их тихий, язвительный смех».
«Прелестно».
Приближаясь к дому Эскиатов по подъездной дорожке, он увидел, что все фонари горят, а у главных дверей стоит карета – лошади в постромках притихли, возница и другой слуга что-то пили из одной фляжки. Рингил смерил их взглядом, не узнал ни ливрею, ни герб, нарисованный на боку кареты. Что-то цветастое, со стилизованной волной на фоне болотных маргариток. Он пожал плечами и вошел в дверь, которая была приоткрыта, как принято ранними вечерами. Внутри его встретил один из домашних слуг.
– Кто посетитель? – спросил Рингил, передавая шляпу, Друга Воронов и плащ.
– Верховный распорядитель приливных часов, сэр. – Слуга с отработанным проворством собрал меч и одежду. – Он ждет в библиотеке с видом на реку уже два часа.
– Надо же, никогда не слышал о таком тепленьком местечке, – проворчал Рингил. – Кого он ждет?
– Вас, мой господин.
Рингил бросил на слугу косой взгляд.
– Правда?
– Вот он идет, сэр.
Рингил повернулся в ту сторону, куда слуга указал кивком, и увидел богато одетого молодого человека, который вылетел точно буря из дверей библиотеки. Он успел заметить желтовато-коричневый
