Глава 12
Итак, находка Файлеха Ракана.
Спутанная копна седеющих каштановых волос, лицо в морщинах – скорее, от лишений, чем от возраста, и испуганный взгляд, неотступно следящий за гвардейцами Престола Вековечного, которые то бродили вокруг, то стояли и проверяли оружие, будто рассчитывая вскоре его применить. Руки у нее были в струпьях и ссадинах, кое-где еще кровоточили, и оттого искусное золотое кольцо на пальце резко выделялось. Губы потрескались за время лишений и теперь дрожали от едва слышного бормотания. Правую руку она баюкала левой, словно младенца. От ее одежды воняло.
– Она не ранена, – без обиняков заявил Ракан. – Видимо, это от испуга.
– Да что ты говоришь.
Ее завернули в попону и усадили на сложенное вдвое дно палатки между двумя сходящимися под углом стенами, низкими и полуразрушенными – это было все, что осталось от портового склада, который неведомые силы, выпущенные на волю во время атаки, разметали на части. Балки, сохранившиеся в наименее пострадавшем углу, превратились в искореженные черные обрубки над головой женщины – Арчет невольно подумала о виселице. В воздухе еще висела призрачная горелая вонь. Она машинально огляделась по сторонам.
– Где надзиратель?
– Его святейшество вернулся в лагерь, – невыразительным голосом ответил Ракан и кивком указал вверх по склону, покрытому опустевшими домами и кучами мусора. – На главной рыночной площади, с остальными. Ушел до того, как мы ее нашли – сказал, очень важно за нас помолиться. Как-никак, скоро стемнеет.
Маневр был тщательно продуманный, в ихельтетском духе. Темное, украшенное бородкой лицо капитана оставалось бесстрастным, словно кусок дубленой кожи. Лишь едва уловимая перемена в том, как он щурил свои агатовые глаза, соответствовала мимолетному презрению в последних словах.
Арчет приняла и подыграла – кивнула, встретившись взглядом с Раканом.
– Тогда пусть там и остается. Нет смысла прерывать его молитвы для чего-то в этом духе, верно? Я могу задать все интересующие нас вопросы прямо здесь.
– Мы уже пытались ее допросить, моя госпожа. – Капитан наклонился ближе, словно чтобы что-то продемонстрировать, и женщина в лохмотьях отпрянула. – Не добились ни единого вразумительного слова. Еще пытались покормить, но она только воду пьет. Наверное, мы могли бы…
– Спасибо, капитан. Думаю, дальше я сама.
Ракан пожал плечами.
– Воля ваша, госпожа. Мне нужно выставить полевой караул вокруг лагеря, на случай, если ночью явятся гости. Я оставлю вам пару человек. Когда закончите, приведите ее в лагерь – попытаемся снова накормить. – Он кивком указал на небо за обугленными стропилами. – Лучше не тяните. Как и сказал надзиратель, скоро стемнеет.
Он коротко поклонился, развернулся и жестом приказал трем солдатам остаться. Остальные последовали за ним по улице. Шанта тоже остался – замер у дальней стены разрушенного склада, будто нерешительный покупатель у входа в лавку. Арчет присела на корточки, чтобы быть с женщиной лицом к лицу.
– Тебе что-нибудь нужно? – мягко спросила советница императора.
Женщина уставилась на нее, как предположила Арчет, зачарованная зрелищем необычайно черной кожи.
– Кириатка, – пробормотала она. – Взгляни на стены свои, кириатка. Посмотри, что с ними сделали. Вот, что бывает, если оказаться между болотным псом и его ужином.
– Да. – Арчет понятия не имела, как выглядит болотный пес. Акцент у женщины явно не местный, она пропускала тетаннские шипящие – значит, это не ее родной язык. – Можешь сказать свое имя?
Женщина отвернулась.
– Какой от этого толк?
– Как пожелаешь. Я Арчет Индаманинармал, особый посланник его императорской светлости Джирала Химрана II. – Она сделала приветственный жест тетских всадников, формально-витиеватый, приложив правую руку к левому плечу. – Служу всем народам Откровения.
– Я не из племен, – пробормотала женщина, по-прежнему избегая смотреть на нее. – Меня зовут Элит. Я из Эннишмина.
«Ого».
Губы Арчет напряглись, словно от внезапной боли, задолго до того, как она сумела сдержать эмоции. Окинув взглядом одежду женщины, советница императора отыскала на груди оранжевые обрывки – там раньше была нашивка-картаг, знак гражданина, не обратившегося в истинную веру. Неудивительно, что Элит так поступила: мародеры и преступники по всей Империи считали нежелание следовать Откровению чем-то вроде разрешения на грабеж; в любом набеге или другом разбое низкого пошиба неверные становились легкими жертвами. Имперские суды были склонны к тому же образу мыслей; злодейства против необращенных или их собственности все время наказывали недостаточно серьезно, время от времени игнорировали. Когда раздавался звон железа и копыта стучали по улице, стоило послушаться доброго совета и сорвать требуемый по закону опознавательный знак своего гражданства второго сорта, прежде чем его заметит кто-то с клинком и затвердевшим от кровожадности членом.
– Мы отправились на юг, – продолжила Элит, словно в чем-то обвиняя Арчет. – Нам сказали, тут безопаснее. Дескать, Император протянул руку дружбы. И вот, погляди…
Арчет вспомнила длинные, ковыляющие колонны из Эннишмина, одинокие струйки дыма над горящими поселениями, которые они оставляли позади, начертанные на вымытом зимнем небе, словно обвинительное заключение. Ее боевой конь стоял на вершине выжженного холма, и она видела, как мимо двигались усталые люди – большинство пешком, время от времени с телегами, нагруженными пожитками и жмущимися друг к другу детьми – телеги эти походили на плоты, подхваченные течением медленной реки. Она слышала за спиной шумные дурачества и перебранку имперских солдат, которые рылись в куче добра, собранного в сотнях домов, прежде чем их предали огню. Лицо горело, как от пламени ровно горящего костра.
А лицо Рингила отражало ярость.
– Послушай меня, Элит, – опять начала Арчет. – Тому, кто это сделал, суждено предстать перед судом Императора. Вот почему я здесь.
Элит издала сдавленный смешок. Арчет кивнула.
– Понимаю, ты нам не доверяешь. Но прошу, хотя бы расскажи, что ты видела. Ты ничего от этого не потеряешь.
Теперь женщина посмотрела ей прямо в глаза.
– Что я видела? Я видела «…конец света, а с ним – ангелов, спускающихся с Ленты, чтобы воплотить в жизнь старые пророчества и обратить в прах все дела людей вместе с их гордыней». Хочешь, чтобы я это сказала?
Цитата из Откровения. «О покаянии», песнь пятая, стихи с десятого по шестнадцатый или где-то так. Арчет устало присела на полуразрушенную стену.
– Я не хочу, чтобы ты что-то говорила, – мягко сказала она. – Правда мне пригодится, если ты захочешь ее поведать. Если нет, можем просто немного тут посидеть. Воды хочешь?
Элит долго смотрела на свои руки. Небо по ту сторону почерневших балок заметно потемнело. Легкий ветерок забрел в гавань и потревожил водную гладь. По набережной ходили туда-сюда люди Ракана.
Арчет ждала.
В какой-то момент Шанта открыл было рот, но Арчет сердитым взглядом и единственным напряженным жестом не дала ему издать ни звука.
Если женщина из Эннишмина что-то и заметила, виду не подала.
– Мы молились, чтобы они пришли, – наконец проговорила она. Ее голос был сдавленным шепотом, из которого давно выжгли все чувства. – Всю зиму мы приносили
