Она сначала глазам своим не поверила, когда местный Казанова подошёл к ней своей расхлябанной походкой и небрежно протянул руку:
— Пойдём, потанцуем.
Сашу ещё никто никогда не приглашал, и она недоверчиво протянула ладошку, думая, что он просто посмеяться над ней решил, и сейчас оттолкнёт её и скажет что-нибудь обидное, после чего ей останется только убежать отсюда и больше никогда здесь не появляться, закрывшись навсегда в своём горе и в своём тихом доме. Но он не оттолкнул. Провёл на середину зала и, под шушуканье и смешки девчонок, протанцевал с ней все медляки. А потом проводил до дома, рассказывая о своей поездке в Египет и снисходительно подшучивая над её наивными вопросами.
И после этого они начали встречаться.
Она долго недоверчиво удивлялась его неожиданно прорезавшемуся вниманию, допытывалась, с чего вдруг он ей заинтересовался, не верила его ласковым словам. А он убеждал её, что она — не такая, как все, что её красота — природная, не то что у этих размалёванных чувырл, которые к нему постоянно липнут. Восторгался её умом, когда она рассказывала о прочитанных книгах или цитировала поэтов-шестидесятников, чьё творчество очень любила, и, скрывая зевоту, слушал любимого ею Рахманинова. И катал её на своей машине, купленной ему на день рождения любящим папочкой.
И она постепенно оттаяла и перестала дичиться. И даже стала думать, что, может быть, и она сможет быть счастлива.
А сегодня…
Саша судорожно вздохнула, стиснула руки. Стэнн потянулся к ней, накрыл ладонью сжатые кулачки. Она благодарно взглянула на него и продолжила:
А сегодня они собирались сходить в Дом культуры на новый фильм. Он должен был встретить её после работы: хотели погулять перед сеансом, поужинать в кафе. Но он не пришёл. Она звонила — он не брал трубку. Тогда она пошла к Дому культуры, думая, что, может, он приедет прямо туда. Но лучше бы не ходила…
Саша опять судорожно вздохнула, качнула головой:
— Ну, вот разве можно быть такой дурой? Ведь всё понимала, а пряталась от правды, как страус: голову в песок и, вроде, всё в порядке. И хихиканье девчонок за спиной слышала, и пренебрежительные его взгляды замечала… Но так хотелось быть любимой и счастливой… Особенно после смерти бабушки, когда я совсем одна осталась… Словом, когда я подошла к кинотеатру, он как раз выходил из машины. Я замахала рукой, позвала его. А он… Он сделал вид, что не услышал. Обошёл машину, открыл дверцу и подал руку своей прежней пассии — дочке главы администрации нашего района. Вобла накрашенная…
Саша вытерла набежавшие на глаза слёзы и продолжила.
Увидев, как Никита идёт к дверям Дома культуры в обнимку со Стеллой, Саша окаменела. Никита, ничуть не смутившись, насмешливо ей улыбнулся и хотел пройти мимо, но Стелла буквально подтащила его к ней, остановилась рядом и с ехидной улыбкой сказала:
— Ты что, действительно думала, что Никитос может позариться на такое убожество? Он — мой, и я его никому не отдам, поняла? Даже не надейся!
— Но… почему? Зачем тогда?.. — Саша не находила слов. В сердце словно гвоздь забили, а в голове стучали молоточки.
— Да мы со Стеллкой поспорили, — лениво пояснил Никита. — Она заявила, что я с тобой и месяца не продержусь, умру со скуки от твоего занудства. А я сказал, что все полтора выдержу. Выиграл, как видишь. Теперь она должна мне ночь бурной любви с исполнением всех моих желаний.
Стелла захихикала и плотнее прижалась к своему провинциальному мачо:
— Так что, тебе ничего не светит, поняла? Я вообще поражаюсь, как Никитос столько выдержал. С тобой же и поговорить не о чём: ни в машинах, ни в шмотках не разбираешься, Бейонсе от Симпсон не отличишь. И думаешь, что такой парень на тебя запасть сможет?
И, повернувшись к Никите, проговорила томным голосом киношной дивы:
— Я горжусь тобой, мой герой!
— И больно надо, — вдруг выпалила Саша. От отчаяния она даже не понимала, что говорит. Главное было — уйти достойно, не показывая этим уродам своего горя. — Тоже мне, первый парень на деревне. И машина у тебя — дешёвка. Подумаешь, Рено Логан. Вот если бы Бугатти или Ламборджини… И шмотки у тебя дешёвые, турецкие. На Армани или Кляйна у папаши денег не хватает, да? И сам ты дешёвка, понял?
И Саша, гордо выпрямившись и не слушая шипения Стеллы, рвущейся из рук Никиты, чтобы повыдергать космы этой выдре, посмевшей оскорбить её жениха, пошла через площадь.
К чести Никиты, он всё-таки не опустился до поощрения драки между девушками. Дёрнул Стеллку за руку:
— Пошли уже, в кино опоздаем.
И увёл её, клокочущую возмущением, в зал.
А Саша очнулась только на пороге своего дома. Прошла в комнату, остановилась у портрета бабушки. Бабушка всегда была тем островком в штормящем океане, на котором можно было укрыться от бурь и вьюг окружающей жизни. Она до последних дней живо интересовалась всем, что на свете происходило, любила читать и Сашу к чтению приохотила. И умела успокаивать: подойдёт к расстроенной внучке, обнимет тёплыми добрыми руками, скажет что-нибудь ободряющее — и снова можно жить. И теперь Саше очень не хватало бабушки — единственного родного человека, которому можно было бы открыть все свои горести и поведать тайны.
Саша посмотрела на грустно улыбающийся портрет, окинула взглядом небогато обставленную комнату, увидела в зеркале своё отражение: заплаканная толстуха в дурацком сарафане из дешёвой ткани. И вдруг поняла, что таким, как она — не место в этом мире. Что она никак не вписывается в те стандарты, которые сейчас правят людьми и которые добрались даже до их маленького городка. И лучше ей этот жестокий мир покинуть. Плакать по ней всё равно некому.
— Какое-то помутнение рассудка случилось, — сама себе удивляясь, сказала Саша. — Всегда осуждала самоубийц, да и бабушка учила, что надо бороться и нельзя опускать руки, что бы ни случилось. Она в этом отношении очень сильная была. А я её подвела, получается. Не справилась с ситуацией.
Дальше всё было, как в тумане. Саша даже не помнит, как она нашла верёвку, как завязала узел, как залезла на табурет. Очнулась только когда хлопнула входная дверь, в комнате появился незнакомый мужчина и, поглядев на её приготовления к встрече с бабушкой, задал очень простой и нелепый в такой ситуации вопрос:
— Водички не найдётся?
И тогда Саша поняла, что же она чуть было не натворила…
— Я сейчас радуюсь, что он не поспорил на ночь любви со мной, — сказала Саша и покраснела, отвела взгляд. — Он пару раз намекал, но я
