Женщины задумались:
— Это до Петькиного мусоровоза было, или после? — спросила кассир.
— После. Точно после! — уверенно заявила уборщица. — Петька уехал, когда они чай пили. Я ещё на часы посмотрела, подумала: что-то Петька припозднился сегодня. А вскоре после этого они и ушли.
И решительно заявила:
— В пять часов это было. Точно — в пять.
— Спасибо большое! — от души поблагодарила я женщин и потянула Нэйтаса к выходу.
— Ну, что? Расстояние сокращается! — выйдя из кафе, обрадовано поделилась я своим наблюдением с Нэйтасом. — После Москвы мы отставали от него на сутки, а теперь, если предположить, что ночью они, всё-таки, спали, а не ехали, то разница получается в несколько часов. Ещё два-три рывка, и мы его догоним! Главное, успеть это сделать до Москвы, а то там искать сложно будет, очень уж народу много. Пошли к следующей стоянке!
Мы опять спрятались за туалетные будочки и через пару секунд оказались около железнодорожного переезда, недалеко от поднятого шлагбаума.
Я недоумённо огляделась:
— Слушай, но это же не стоянка.
И почувствовала след Стэнна. Нэйтас и слова не успел сказать, как я потащила его к переезду:
— Они здесь, видимо, долго у шлагбаума стояли, поезд пропускали. Самыми первыми были, немного не успели проехать.
И тут раздался трезвон и шлагбаум стал опускаться.
— Это что? — с любопытством спросил Нэйтас.
— Сейчас поезд пройдёт. Шлагбаум опускают, чтобы машины остановились вовремя, под поезд не попали.
И поторопила:
— Пошли дальше.
Но Нэйтас просительно поглядел на меня:
— Леди Селена, давайте на поезд посмотрим. Это ведь недолго.
Мысленно улыбнувшись его ребяческой любознательности, я согласилась:
— Ну, давай посмотрим.
Тем более, что шлагбаум начал опускаться почему-то довольно поздно, мы уже слышали постукивание колёс приближающегося состава.
И тут случилось непредвиденное. Старый, раздолбанный Москвичонок решил проскочить переезд перед самым носом довольно быстро идущего поезда. Миновав по встречке шлагбаум, он газанул, стараясь быстрее проехать опасный участок и — заглох прямо на рельсах. Водитель — мальчишка лет семнадцати-восемнадцати, побелев, дёргал ключ зажигания, а рядом вжался в кресло пацан лет десяти. Состав приближался, как мне показалось, со скоростью ракеты. Рядом дико завопила какая-то женщина, загомонили мужчины, но никто не рванулся на помощь пацанам: слишком близко был уже гудящий во всю мочь поезд. Никто, кроме Нэйтаса. Одним прыжком преодолев разделяющее его от Москвичонка расстояние, он подхватил его под бампер и мощным толчком выбросил с рельсов. А сам отпрыгнуть уже не успел. Истерично гудящий локомотив толкнул его, подмяв под себя и, скрипя тормозами, пронёсся мимо, а я стояла, зажав руками рот, не в силах шевельнуться и, не мигая, смотрела на место гибели друга. Слёзы текли по щекам, но я не замечала их, пытаясь справиться с желанием закричать так же дико, как всего несколько секунд назад кричала женщина.
И вдруг я услышала мыслезов:
«Леди Селена, помогите мне».
Я вздрогнула и начала оглядываться в поисках зовущего на помощь Нэйтаса.
«Нэйтас, ты где? Я не вижу тебя!»
«Я в кустах сзади вас, обернитесь».
Я кинулась в кусты. Продравшись через колючие ветки, я увидела сидевшего на земле бледного Нэйтаса.
— Слава Богу, ты жив! — радостно воскликнула я и тут заметила расплывающееся на рукаве его рубашки кровавое пятно.
— Что это? — испуганно спросила я.
— Я руку сломал. Немного не успел, поездом задело в последний момент, когда я уже уходил, — с трудом выдавил он. — Я не смогу сам её залечить, для этого обе руки нужны. Помогите мне.
— Конечно. Сейчас, — я растерянно обернулась, думая, где мне взять шину и бинты. — Я сейчас у водителей попрошу бинт, перевяжу тебя.
— Не надо просить, леди Селена, — сквозь зубы произнёс этот герой. — Вы наверняка сами умеете лечить.
И я сообразила, наконец, что я — тоже колдунья.
— Что ж я такая бестолковая! — выругала я себя и опустилась перед Нэйтасом на колени, вспоминая заклинание обезболивания. — Только я переломы сращивать не умею, а у тебя, судя по всему, он к тому же ещё и открытый. Я сейчас кровь остановлю, и пойдём домой, к Ефросинье Анисимовне.
— А как же лорд Стэнн? — простонал Нэйтас, но я не ответила. Собрав в кулак всё своё мужество, чтобы укротить бьющую меня дрожь, я начала колдовать над его рукой. И минуты через две заметила, что бледные щёки парня вновь порозовели, а пятно на рукаве перестало увеличиваться.
— Ну, как ты? — заглянула я в его глаза. — Легче-то хоть стало?
— Да, спасибо, — слабо улыбнулся он. — До дома доберусь. Только я не уверен, что смогу сейчас пройти Личным Путём, придётся вам меня вести.
— Это что? Проверка? — недоверчиво глянула я на колдуна, но тут же поняла, что он не врёт. Он действительно сейчас не в силах сосредоточиться и его может занести куда угодно. Как меня сегодня утром.
— Вставай, герой, — вздохнула я, подставляя ему своё плечо.
— Как там мальчишки? — встав, оглянулся на дорогу Нэйтас.
Я тоже повернулась, пытаясь разглядеть, что происходит с той стороны остановившегося состава, но так толком ничего и не увидела.
— Ничего не вижу, — пожаловался Нэйтас.
— Я тоже, — вздохнула я.
— А вы с закрытыми глазами посмотреть попробуйте, — посоветовал этот великий педагог. — У вас это хорошо получается.
Я хмыкнула и закрыла глаза. И, действительно, увидела собравшуюся возле Москвича галдящую толпу. А у самой машины, привалившись к дверце, стоял всё ещё не верящий в своё спасение бледный парнишка, крепко прижимая к себе ревущего от пережитого страха пацана.
— Всё у них нормально. Живы и даже здоровы, если не считать шока, вызванного испугом. Сейчас им мужики накостыляют по шее — быстро в себя придут, Шумахеры хреновы, — проворчала я, открывая глаза. — Всё, держись за меня крепче, сейчас пойдём.
Я обняла Нэйтаса за талию, снова зажмурилась и представила полянку перед избушкой Бабы Яги. Прошептала заклинание и услышала испуганный голос Ефросиньи Анисимовны:
— Ой, ты, батюшки! Что ж это у вас случилось-то?
Я открыла глаза и чуть не расплакалась от облегчения: получилось!
— Нэйтас руку сломал, Ефросинья Анисимовна, а я лечить переломы не умею. Обезболила только. И вот, к вам доставила.
— Сейчас, сейчас, милок, — перехватила у меня Нэйтаса Баба Яга. — Пойдём в избушку, живо два тебя вылечим, не переживай.
Они поднялись по ступенькам и скрылись в избе, а я без сил опустилась на пень. Что-то слишком экстремальным получилось утро, не по моим нервам. Сперва — медведица, потом — Нэйтас со своим героизмом…
Подышав с полчаса свежим лесным воздухом, я, наконец, пришла в себя настолько, что решилась зайти в избушку и посмотреть, как там дела у Нэйтаса.
Нэйтас сидел на табурете посреди комнаты, обнажённый до пояса, а стоящая рядом с ним Баба Яга производила какие-то манипуляции с его рукой. Крови уже не было, кости из-под кожи не торчали, но вид у Нэйтаса был по-прежнему измождённый. Да и не удивительно: по всему левому боку, от плеча, расплывался тёмно-фиолетовый синяк,
