Передвинутые светильники, разрезанная на узкие полоски одежда. Джон молился всем святым, чтобы Мориарти… но у того на уме было другое.
— Конечно, — рассуждал Мориарти вслух, — это грубо, это неизящно, но раз тебя не пронять тонкими методами, дорогуша, придется использовать грубые.
Джона развернули вместе с креслом, чтобы он мог видеть и обмякшего Шерлока, и стальную раму, через которую была перекинута веревка на блоке, и крюк на конце веревки, и пару наручников на крюке. Секунды тянулись, как липкая, душная патока, и Джон всем сердцем хотел, чтобы случилось что угодно, что могло бы прекратить эту пытку.
Дыба. Банальная дыба, усиленная кандалами на ногах и грузом на кандалах. Тело Шерлока было растянуто между полом и потолком, бледная кожа блестела от пота, по рукам от запястий к локтям, по плечам, по выступающим ребрам и ниже, по бедрам и лодыжкам, скапливаясь вокруг ножных кандалов, сочилась кровь и капала на пол.
Мориарти задавал вопросы. Шерлок отвечал, кусая губы, чтобы не кричать. Джон молился, чтобы он закричал — от крика становится легче, он был уверен в этом.
— Ты такой упрямец, дорогуша, — укоризненно сказал Мориарти. — Что тебе стоит сказать «нет»? Или хотя бы покричать для папочки?
Шерлок напрягся и зашипел. По помещению снова поплыл запах паленой плоти, словно всего прочего Мориарти было недостаточно, словно он хотел во что бы то ни стало узнать, когда же Шерлок сдастся, признает Мориарти победителем, запросит пощады. Джон хотел сказать: «Шерлок, не будь таким упрямым! Черт с ним, со мной, сдайся, я не могу больше смотреть, как он тебя мучает!».
Приходилось смотреть. На ужимки Мориарти, на тупую сосредоточенность «Красного», на камеру, в которой, казалось, был бесконечный аккумулятор. На то, как напрягаются и обмякают мышцы Шерлока, на то, как по его подбородку струится кровь — он прокусил губу, на то, как заострились его скулы, на безумный блеск серых глаз. Этому не было конца.
Когда Мориарти взял паяльную лампу сам, взобрался на ободранную табуретку на стальных ножках и начал гладить Шерлока по животу и груди, Джону показалось, что сейчас он сойдет с ума. Шепот Мориарти разносился по помещению:
— Ты невероятный упрямец, дорогуша… Я обещал выжечь твое сердце… я это сделаю.
Это был кошмар без конца и края, и Джон, отчаявшись, молился, чтобы у Шерлока отказало сердце, не выдержало, прекратило биться. Лишь бы Мориарти оставил его в покое, лишь бы не мучал больше.
========== 2. ==========
Щелкнул замок и дверь распахнулась, впуская свежий воздух и три стремительные фигуры в черном. Раздался выстрел. «Красный» получил пулю в живот и рухнул. Пуля в грудь опрокинула «оператора». Блеск металла — и Мориарти вместе с паяльной лампой рухнул на пол, получив в челюсть обухом топора. Высоченный блондин с длинной косой, скалясь, встал над ним, не торопясь опускать топор.
«Красный» застонал и потянулся к пистолету. Раздался еще один выстрел и «Красный» упал, хватаясь за правое плечо.
Воздух запах озоном и бездымным порохом.
Джон замер, не понимая, не веря и веря, что помощь пришла. Он ждал Лестрейда и спецназ, он ждал Майкрофта и его боевиков, но эти трое не были из полиции и не из госструктур. Молодые, стройные, светловолосые, в черной коже. Блондин с косой и топором; встрепанный парнишка лет восемнадцати с мечом за спиной; беловолосый красавец-азиат с пистолетом в каждой руке. Джон их не знал. И Джон их не интересовал: они сразу занялись Шерлоком.
Парень с косой снял груз с ног Шерлока; азиат медленно и осторожно раскрутил веревку, опустил крюк, и косатый принял Шерлока на руки бережно, как ребенка, уложил на пол, отпихнув ногой поскуливающего Мориарти. Самый молодой вытащил из ножен меч и кончиком остро заточенного лезвия принялся срезать с отползающего Мориарти одежду.
Джон смотрел, не понимая, пока косатый не снял с Шерлока наручники и кандалы. Их тут же схватил молодой, завел руки завизжавшего Мориарти за спину и защелкнул окровавленные наручники на запястьях.
Азиат вместе с косатым склонились над Шерлоком.
— Вывыхнуты плечевые суставы, — сказал азиат.
— Вправишь? — спросил косатый. У него был глубокий бас.
— Сейчас.
Он положил руку на неестественно вывернутое плечо Шерлока, и тот застонал. Азиат вздохнул и бессистемно нажал несколько раз на шею Шерлока у основания черепа, над ключицами, коснулся лба. Джон увидел, как напряженное тело Шерлока расслабляется, словно он больше не чувствовал боли.
— Вот теперь можно, — сказал азиат. — Помоги.
— Угу, — отозвался косатый.
Суставы азиат вправлял профессионально. Косатый помогал ему достаточно грамотно. Прошло совсем немного времени — и Шерлок перестал напоминать изломанную куклу.
— Надо положить его на теплое и укрыть, — подал голос самый молодой.
— Непременно, — кивнул азиат. — Эйрик?
Косатый поднялся, вытащил из кармана что-то вроде носового платка. Они с азиатом взялись за углы и растянули кусочек ткани в большой вязаный плед из белой пряжи. Эйрик — косатый — осторожно переложил на него Шерлока, устроив его на боку. Потом достал из-за пазухи баллончик вроде косметического и наклонился над Шерлоком, осматривая его.
— Пальцы, — сказал азиат. — Ожоги на крестце, и проверь анус. Ожог на груди. Губы. Вывихнутые суставы. Запястья и щиколотки.
— Угу, — буркнул Эйрик. — Сам вижу. Займитесь этим.
Самый молодой переложил чудом не разбившуюся видеокамеру на стол с инструментами. Поставил туда же паяльную лампу. Взял за волосы мычащего и дергающегося Мориарти, заглянул ему в глаза. Хмыкнул.
— Ты ему челюсть раздробил и половину зубов вынес, — констатировал азиат. — Не то чтобы я был против.
— Жаль, пальцы не переломал, — сообщил Эйрик, встряхивая баллон и начиная распылять на раны Шерлока прозрачную, пахнущую травой жидкость. — Не тяните особо.
Когда Мориарти повис на дыбе, Джон подумал, что ребята в черном на этом успокоятся. Он не знал, на что ему смотреть — на Шерлока, из глаз которого медленно катились слезы, или на Мориарти, пытающегося кричать. Эйрик работал очень тщательно, опрыскивая каждый палец, каждый ожог. Он прикасался к Шерлоку почти нежно.
Ребята в черном не беспокоились. Самый молодой принес из темного угла пыльную бутылку, встал позади Мориарти и что-то сделал, отчего Мориарти завопил. У его мучителя было ясное безмятежное лицо и большие зеленые глаза. Совсем мальчишка. Он потер руки в черных перчатках, и Джон с содроганием понял, куда делась бутылка.
Азиат надел на Мориарти кандалы, прикрепил к ним груз и вздернул Мориарти так, что его ноги вместе с блоками поднялись на фут над полом. Джон услышал треск выламываемых суставов.
Мальчишка, чья макушка доставала
