— Донна! Донна! — Гарсия бежит за мной следом, и мне совершенно не понятно зачем. Останавливаюсь и оборачиваюсь к мужчине лицом, — Донна, выслушай меня!
Времени у меня вагон, поэтому я вполне могу его выслушать и остаться при своем мнении.
— Донна, я дурак, сглупил! — виновато выдает мужчина и, подбирая правильные слова, устало потирает ладонью шею, — Ты мне понравилась, правда! Не так, как другие девчонки, по-настоящему! Я не знаю, зачем впутал тебя в свои дела! Наверное, потому что нахожусь в отчаянии, и любым способом хочу привлечь внимание к «Феттелини». Прости, что скрывал от тебя правду. Я заигрался!
— Прощаю, — показательно мягко улыбаюсь я, — В определенной степени ничего плохого не случилось, ты же просто заигрался!
— Донна, как мне тебе доказать, что я не вру? — смотрит на меня щенячьим взглядом, хватает за руку и совершает еще одну ошибку.
Не нужно обладать даром, чтобы заметить, как его пальцы пробирает мелкая дрожь. Он нервничает, и он раздражен. Его бесит, что рыбка сорвалась с крючка, и теперь грозит порвать ему все сети.
— Знаю! — с ликованием смотрит на меня, — Вот, держи! — он срывает с мизинца перстень с изумрудом и вкладывает его мне в ладонь, — Это семейная реликвия! Передается в нашей семье из поколения в поколение, и я готов отдать кольце тебе, Донна!
Я в растерянности. На кольцо обратила внимание еще при первой нашей с Бруно встрече, и оно действительно напоминает внешним видом семейную драгоценность. Странно, что Гарсия так просто дарит ее мне. Возможно, рассчитывает, что совесть не позволит мне принять столь ценную, и, в принципе, он не далек от истины.
— Бруно, это слишком, — тихо проговариваю и по привычке подношу перстень к лицу. Тусклый, мутный камень с сероватым, дымчатым оттенком. И без экспертизы видно, что он фальшивый. Вот и весь расчет. Неважно приму я кольцо или нет, ценности оно все равно не составляет, — Удивительно, Бруно, позоришься ты, а стыдно становится мне. Держи свою цацку.
Подбрасываю кольцо в воздух, разворачиваюсь и ухожу с гордо поднятой головой. Бруно больше не догоняет меня, наверное, понял всю бессмысленность этого мероприятия.
Я злюсь, хочется рвать, метать и мстить! Если бы Генрих только узнал, он бы обязательно за меня заступился! Взял бы и выкупил «Феттелини», а Гарсию выбросил на помойку. Ну, или набил бы Бруно его лощеную физиономию, мне кажется, мой не самый аристократический муж способен на такое. Но Генриха рядом нет, да и я не Диана Истербрук. Такая бы мелкая шавка, как Бруно Гарсия, не посмел бы даже гавкнуть в мою сторону!
Но что может сделать Донна Хендрикс в одиночку? Ничего. Оставить все как есть, чтобы не ввязаться в еще более крупные неприятности. Здравый смысл вроде бы восторжествовал, но в своих фантазиях я все равно с огромным удовольствием скручиваю голову Гарсие.
— У вас есть что-нибудь кровожадное? — рассеянно спрашиваю у бармена, присаживаясь за стойку.
— Вы имеете в виду кровавое? — серьезно уточняет он у меня, — Дама желает Кровавую Мери, я правильно понял?
— Да, будьте добры.
Пока мужчина осторожно смешивает напитки ко мне подсаживает Александр Ханниган. Говорить мне с ним не о чем, и я делаю вид, что не замечаю своего нежданного соседа.
— Здравствуйте, Донна! — радостно выдает он.
— Добрый день, Лорд Ханниган, — цежу сквозь сжатые зубы.
— Лорд Ханниган, — мальчишеским тоном передразнивать он меня, — Мурашки по спине! Ощущение, будто только что побывал на рауте в высшем свете! — хохочет он и добавляет, — Не люблю всю эту мишуру, знаете ли!
— Сочувствую, — пожимаю плечами и тянусь к своему стакану.
— О! Я смотрю, вы узнали о двойном дне Бруно Гарсии? — хмыкает и кивает в сторону Кровавой Мэри.
— О! А я смотрю, вы пришли позлорадствовать? — бойко отвечаю ему.
— Ну что вы, Донна! У нас с вами разные весовые категории! — отмахивается мужчина, — Если у вас есть желание утереть Гарсие нос, то у меня, по такому случаю, имеется заманчивое предложение.
Мои губы кривятся в ухмылке, и я отрицательно качаю головой.
— Спасибо, но не стоит втягивать меня в ваши разборки с Гарсией.
— Вам не кажется, Донна, что вас уже втянули в эти разборки? — внимательно изучает мой профиль Александр.
— Может быть, — тяжело вздыхаю, признавая его правоту, — Вот только продолжать участвовать в этих разборках у меня нет никакого желания. Разная весовая категория.
— А если я найду, чем вас соблазнить? — загадочно произносит Ханниган, и моя бровь тут же взлетает на лоб.
Разворачиваю голову в сторону мужчины и окидываю его с головы до ног брезгливым взглядом:
— Вот вы сейчас серьезно? Знаете ли, вы не моя не только весовая, но и возрастная категория. Вряд ли вам удастся меня соблазнить, — холодно проговариваю, и мой нос непроизвольно морщится. Всем мужикам нужно одно!
Лицо Ханнигана тоже удивленно вытягивается, и он протестующе выставляет перед собой руки:
— Боже упаси, юная леди! Наобщались со своим Гарсией, и теперь вам всякий разврат и непристойные предложения в каждой фразе мерещатся, — цокает мужчина и шутливо грозит мне пальцем, — Не надо так, Донна, — мягким тоном журит он меня.
Становится стыдно. Александр мне в отцы, конечно, не годится, но я чувствую огромную разницу не то, что в возрасте, а в жизненном опыте. Между нами целая пропасть.
И ведь в действительности он не позволил себе ничего непростительного по отношению ко мне, ну, за исключением парочки едких шуток. Хотя их можно списать на его манеру общения, а не желание уязвить.
Вот и сейчас Ханниган не обижается на столь глупое предложение, наоборот, его веселит мое замешательство. Он задорно подмигивает и чуть склоняется в мою сторону:
— Открою вам секрет, что есть на свете мужчины, которые по-настоящему влюблены в своих жен, — шутливым тоном сообщает Александр, чтобы разрядить обстановку, но я наоборот напрягаюсь еще сильнее.
Перед глазами встает образ Элеоноры Ханниган. Яркая и, как мне всегда казалось, чересчур шумная женщина. Она постоянно улыбается и заливисто смеется, притягивая к себе друзей и знакомых. Сейчас я понимаю, что Элеонора вовсе не шумная. Она просто счастливая. И я завидую ей в ее женском счастье.
Следом вспоминается мой неидеальный брак, уголки губ непроизвольно опускаются, по спине пробегает холодок, и на глазах вот-вот должны навернуться слезы.
— Так что там за предложение? — сипло спрашиваю я, чтобы отвлечься от непрошеных слез. Жалеть себя буду дома.
— Вот мы и подошли к главному вопросу, —
