— Давно пора спуститься тебе на землю грешную, — коварно шепнула она в ответ, подтверждая мои догадки.
— Рад, что вы не в обиде друг на друга, — подошел папа и притянул нас к себе, приобнимая за плечи.
Это как посмотреть, в обиде я или нет. Я в ярости!
— Друзья, думаю, что стоит праздник перенести на другой, более удобный день! Но всех желающих буду рад видеть в баре.
Гости струйкой потекли на выход, вежливо кивая и бросая на прощание фразы, что безумно рады встрече со мной, а я счастливо улыбалась в ответ как английская Королева и кивала в такт точно китайский болванчик.
— Джулс пекла для тебя торт всю ночь, жаль, никто не попробовал, — печально вздохнул папа, когда гости разошлись, а я скосила испытывающий взгляд на сестру. Она вмиг покраснела и стыдливо отвела глаза в сторону. Ясно, что старалась, но говорить об этом не хочет, особенно на фоне только что учиненной пакости.
— Ну, чтобы добро не пропадало… — безразлично пожала я плечами и медленным шагом направилась к столу со сладким угощением, непроизвольно облизывая губы, — Возьму, пожалуй, кусочек.
Я еще раз отметила, что Джулия приложила к торту немало усилий, причем не ради папы, а ради меня. Торт оказался морковным, как люблю я, а не папа. Выполненный в форме этой самой моркови, сверху покрытый мастикой апельсинового цвета и сбоку украшенный масляным зеленым кремом, который был выложен в виде листьев. Ну и вершила мой торт аккуратно выведенная надпись: «С Возвращением, Мередит!». Такая красота, что живот урчит в предвкушении сладкого кусочка.
Я схватила нож и старательно, высунув кончик языка, вырезала круглый кусочек из самого центра, а потом, нарочито небрежно, с другого конца зачерпнула крем. Да, не скрою, с одной стороны мне хотелось досадить Джулии, беспощадно уничтожив ее шедевр… А с другой… Нет, ну черт побери. Известный факт, что в центре самые вкусные, сочные кусочки. Идеальная пропорция крема, коржей и пропитки. К тому же, это мой торт! Ем, как хочу, и с той стороны, которой хочу.
— Ну, все, я пошла переодеваться! Думаю, увидимся уже завтра утром! Ужасно устала с дороги и дел невпроворот! — опечаленно вздохнула я и в качестве подтверждения своих слов чуть приподняла на ладони тарелочку с тортиком. Диета подождет, уж очень нервный у меня выдался денек.
Папа проводил меня ласковым понимающим взглядом, а Джулия чуть нахмурила брови, пытаясь скрыть довольную улыбку. Несмотря на мой акт вандализма, ей было приятно, что я оценила ее старания. Но рано радуется, сестренка, у меня кое-что еще припасено для нее!
После спасительного душа и вкусного перекуса я решила воплотить в жизнь свой грандиозный план мести моей сестре, сценка с тортиком была всего лишь разминкой. Основная пакость впереди. Пожалуй, она права, нужно возвращаться в реальность и отплатить ей той же монетой, вспомнив детство.
В наших краях родители обычно на восемнадцатилетие дарят своим детям машину. Хотя слово «машина» — это слишком громкое название для четырехколесной развалюхи, на которой ездили еще деды. Чаще всего торжественно вручали старую поддержанную консервную банку, которая так и норовила заглохнуть через каждые сто метров. Но наш папочка на восемнадцатилетние подарил по-настоящему ценный подарок — целый дом. Небольшой, двухэтажный, хоть и по соседству с родительским, но зато свой. В общем, жили мы с Джулией рядом в разных домах, поэтому уже долгое время обходились по утрам без извечных сестринских истерик в стиле: «Она заняла мою ванную».
Так вот, я набросила на плечи толстовку, оставила на голове намотанное после душа полотенце для большей правдоподобности и побежала к Джулс. Нарочно долго не убирала палец с кнопки звонка, чтобы доставить сестре еще побольше удовольствия. Через минуту появилась немного взвинченная Джулия, но, увидев меня, смягчилась. Это что получается, в ее дурном настроении виновата не я, а женишок? Это срочно нужно исправлять!
— Джулс! Выручи меня, пожалуйста! Я забыла взять с собой крем! Он, наверное, так и остался дома в шкафчике в ванной! У меня вся кожа как куриная задница натянулась! — для большей драматичности выдала я, — Одолжи на вечер свой, а завтра я куплю себе в городе новый.
— Сейчас, — спокойно ответила она, поднимаясь в спальню, и на самой последней ступеньке добавила, — Правда, с твоим лицом крем не особо поможет.
— Ага! Спасибо за ценный совет! Я все же попробую воспользоваться им по старинке. Кремом разумеется, а не твоим советом, — ответила я и потрясла перед ее носом полученным пластмассовым тюбиком, когда она вернулась назад.
Какая удачная емкость для крема! К слову сказать, Джулия, наделенная от рождения природной красотой, никогда не уделяла много внимания выбору косметики, мне кажется, она могла намазать лицо барсучьим жиром и слыть по-прежнему красавицей, в то время как я тщательно подбирала кучу средства по уходу за кожей. В общем, избавлялась я от дешевого содержимого упаковки без всякого зазрения совести, а потом вместо него заполнила тюбик своим кремом для сжигания жира. После него ягодицы горят адским огнем, правда жир почему-то не спешит никуда уходить.
И конечно же, по всем правилам хорошего тона, поспешила сразу же вернуть тюбик с кремом его владелице, а потом припустила бегом домой и прильнула к окну, которое выходило на окна Джулии.
Криков слышно не было, и я подумала, уж было, что скорее всего она раскусила мой трюк прежде, чем воспользовалась содержимым тюбика, но, нет. Минут через тридцать ее недовольная физиономия появилась в окне напротив, сестрица наградила меня своим излюбленным жестом — вытянутым средним пальцем, а потом внушительно провела большим по шее. Джулия на тропе войны. Ох, как страшно. Что ж, я тоже.
Ответный удар был нанесен мне следующим же утро, пока я, беззащитная как дитя, спала дома в мягкой кроватке. В столовую пришла часов в двенадцать в преотличном расположении духа, даже не догадываясь, что тучи уже сгустились над моей бедной головушкой.
На полноценный завтрак я не рассчитывала, но надеялась, что миссис Маккензи, милая женщина, отвечающая в лагере отца за готовку, как в старые добрые времена припасет для меня что-нибудь вкусненькое. Вот тут мне повезло, ожидания с лихвой оправдались, и меня наградили целой тарелкой пышных оладушек, вазочкой с клубничным джемом и стаканом топленого молока.
Но когда я присоединилась к папе с Джулией, они сидели за столиком у окна и о чем-то заговорщически перешептывались.
— Доброе утро, Мерси! — тепло улыбнулся мне папа, когда я поцеловала его в щеку.
— Смотрю кто-то не щадит себя, изводит строгими диетами с самого утра, — хмыкнула
