— Ты притворяешься, я знаю.
Я открыла глаза и хмуро посмотрела на Эвгара. Сейчас он выглядел спокойным и расслабленным, привычное темное одеяние сменил домашний халат поверх пижамы, и я подумала, что новоиспеченный государь наконец-то счастлив.
— Что ты сделал с короной? — спросила я. — Как-то подменил ее?
— Нет, — улыбнулся Эвгар. — Это как раз то, что твой муж сделал для меня в обмен на проклятие.
— Ты обещал снять его, — напомнила я. Эвгар понимающе кивнул.
— То есть, ты принимаешь мое предложение?
— У меня нет выбора, — ответила я. Эвгар вздохнул.
— Все будет хорошо, Вера. Просто поверь мне.
— Ты обещал снять проклятие, — упрямо повторила я. Эвгар вновь улыбнулся и ответил:
— Снимай эти тряпки и ложись на живот. Я все сделаю.
Мне казалось, что в комнате страшно холодно, хотя Эвгар швырнул пылающий шарик в камин и разжег огонь после того, как я избавилась от сорочки. Ощущения были такими, будто меня положили на льдину.
— Не надо так бояться, — ободряюще проговорил Эвгар. — Пока тебя знобит, я ничего не смогу сделать.
Он провел ладонью по моей обнаженной спине и пробежался пальцами по очертаниям магических символов, оставленных лезвием Альфреда. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что теряюсь во времени — меня нынешней больше не было, я вновь стала той перепуганной молодой женщиной, которая осознала, что с ней готовятся сделать что-то, намного хуже смерти.
— Лучше бы вы тогда меня убили, — прошептала я. Эвгар осторожно отодвинул мои волосы в сторону и дотронулся до шеи. Прикосновение оказалось неожиданно приятным — Эвгар словно задел какую-то особенную струну.
Господи Боже, о чем я только думаю!
— Нет, — ответил Эвгар. — Не лучше.
Пальцы слегка сжались, и я почувствовала, как разум затягивает вязкая обморочная пелена. На мгновение стало жутко, а потом пришел покой и равнодушие.
Эвгар не может сделать хуже, чем уже есть. Тобби был прав: нет ничего хуже, чем та жизнь, которой я живу.
Осознав это, я, наконец, смогла успокоиться.
— Вот, хорошо, — одобрительно произнес Эвгар. Теперь его пальцы нервно танцевали на моей пояснице, и быстрые прикосновения отзывались легкими уколами. Осьминог проклятия узнал своего хозяина и недовольно зашевелился. Ему не хотелось сниматься с насиженного места, но он понимал, что у него нет выбора — понимал и начинал злиться.
Спину начало жечь. Символы, которые я так и не смогла вывести до конца даже с отваром труп-травы, наливались оранжевыми каплями огня.
— Сейчас будет больно, — промолвил Эвгар и сделал резкое движение рукой на себя. Я его не видела — осознала каким-то глубинным чутьем, что Эвгар нашарил центр проклятия и теперь пытается его вырвать.
Ощущение было таким, словно он запустил руку мне в спину и сейчас выдирал внутренности вместе с позвоночником. Кажется, я орала от боли так, как никогда в жизни. Кажется, я колотила рукой по кровати, судорожно комкала простыни и отчаянно пыталась вырваться, но пальцы Эвгара впились в мои бедра, и, навалившись сверху и вдавив меня в кровать, он отчетливо проговорил мне в ухо:
— Надо потерпеть. Еще немного. Будь умницей, ладно?
— Не могу, — прошептала я, захлебываясь от рыданий. Боль была невыносимой. В мире не было ничего, кроме боли. Эвгар поцеловал меня в затылок и повторил:
— Еще немного.
Он выпрямился и в следующий миг вновь рванул невидимое нечто, выдирая его из моего тела. На какое-то мгновение мне показалось, что я умираю от нестерпимой боли, но потом я отчетливо расслышала звук лопнувшей струны и ощутила звонкое опустошение и приятную легкость. Казалось, еще немного — и я взлечу.
Эвгар вырвал из меня проклятие и вышвырнул прочь.
Все было кончено.
Я обмякла на мокрых простынях и несколько минут пролежала в каком-то блаженном оцепенении. Эвгар набросил на меня одеяло и с блаженным вздохом вытянулся рядом на кровати. Похоже, удаление проклятия ему дорого стоило: он побледнел, тяжело дышал, и я заметила крупные бисерины пота на его лбу.
— Ну вот и все, — устало промолвил Эвгар. — Я выполнил свою часть нашей маленькой сделки.
Он притянул меня к себе, обнял и вновь поцеловал в затылок. Я едва заметно улыбнулась и подумала: неужели Эвгар не просчитал возможность того, что Тобби откажется от обмена? Я ведь интересна ему только пока на мне проклятие. А если проклятия больше нет, то Тобби и близко не подойдет ко дворцу. Зачем ему я, когда есть новая игрушка — намного опаснее, намного интереснее.
— Я согласна, — едва слышно сказала я. — Если ты не против того, что я люблю другого, то я согласна.
Эвгар усмехнулся. Ласково погладил меня по плечу.
— Вот и хорошо, — ответил он так, словно не заметил моих слов о любви к другому. — Спи. Завтра убедишься, что проклятие снято.
Я невольно поежилась. Эвгар негромко рассмеялся и произнес:
— Не бойся. Я не кусаюсь.
Я не боялась.
Я думала только о том, что надо любой ценой известить Тобби о том, что проклятия больше нет.
Только это может спасти всех нас.
Эвгар ушел из моей комнаты ранним утром — поднялся с кровати, накинул халат и вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь, чтоб не хлопнула. Напрасно он боялся меня разбудить: за ночь я так и не сомкнула глаз.
Спустя несколько минут после того, как я услышала далекий перезвон колоколов, собирающий верующих на первую молитву, в дверь осторожно заглянула Эмили.
— Доброе утро, ваша светлость, — пропела она и, задом открыв дверь пошире, вкатила в комнату свою тележку. Завтрак и очередной тюк с одеждой. — Как изволили почивать?
До чего же я ненавидела таких вот медовеньких, без капли искренности! Никогда не знаешь, чего от них ожидать — ясно только то, что гадость будет очень забористой.
— Откройте окна, — приказала я. — Очень душно. И принесите мою прежнюю одежду. Ту, в которой меня сюда доставили.
У меня появилась крохотная надежда на то, что мое старое платье не выбросили. Эмили удивленно всплеснула руками.
— Но, ваша светлость, то платье… Я даже не знаю, где его найти.
— Так узнай, — рыкнула я. — У тебя четверть часа.
Обычно с такими интонациями говорил Альфред — и те, к кому обращались в подобном тоне, начинали действовать максимально быстро. С Эмили мне тем более не хотелось церемониться.
— Сию секунду, ваша светлость, — замешательство на кукольном личике горничной мне очень понравилось. Когда за девушкой захлопнулась дверь, я подошла к подносу с завтраком: да, та самая еда, которая и подобает леди. Кофе со сливками, немного овсяных хлопьев, подсушенный хлеб и несколько ломтиков сыра.
Ну ничего. Заодно и фигуру поправим.
Эмили справилась с поисками всего за десять минут — вот что делает страх и трепет.
