Громадный зал с открытыми окнами был наполнен до отказа. На резном потолке вниз, на нас, смотрели лики Древних, застывшие в злобном оскале. Они всегда были свидетелями тому, над кем вершился суд.
Оглядевшись, я приметил выступ у стены, тут же пробившись к нему и взобравшись. Светлые головы собравшихся, мешавших до этого обзору, тут же стали ниже. Я пристально оглядел зал, заметив, что в центре образован просторный, пусть и неровный, круг. А внутри него, привлекая всеобщее внимание, которого был лишён в последние годы, прогуливался Силин. Его улыбка больше походила на оскал, а глаза так и блестели, предвкушая скорую победу.
Напротив него, едва ли обращая на толпу внимания, стояла… Аеста. У её ног, шипя и приподнимая гребни, жались друг к другу Меридием и Нокт. Пусть их хозяйка и была с виду холодна и неприступна, драконы выдавали её, и Силин прекрасно знал об этом.
— …не думаю, что всем стоит напоминать, насколько невежественны и грязны бывают люди из клана Ничтожных! — донеслись до меня сквозь шёпот толпы слова Силина. — Единственный дракон, которого они смогли пробудить за двести лет, подох в первой же битве! Что уж стоит говорить про то, что их представители способны производить лишь порченных на этот свет?!
Те, кто стоял в первых рядах, одобрительно зашумели, однако, шум тут же сменился испуганными вскриками, когда Меридием гневно зашипел на них, явив острые зубы.
— Девчонка даже не может сдержать своих драконов, которые только благодаря её вере в Древних ещё живы! — не упустил возможности съязвить Силин. — Вы только взгляните на этих уродов! А что будет, если они продолжат жить и породят на свет себе подобных?! Мы тогда и вовсе лишимся наших драконов!
Толпа одобрительно загудела.
От меня не укрылось, как насторожилась Аеста, буквально испепеляя своими чёрными глазами Силина. Тот же даже не смотрел в её сторону, словно она была пустым местом. Я уже хотел двинуться вперёд, через эту толпу, но следующие слова брата заставили замереть.
— Я не представляю, как эта девчонка из Ничтожных способна сама дать потомство! Что после выйдет из её чрева? Уж не такие ли уроды, как её драконы?
Аеста побледнела, отчего её губы словно пропитала кровь, а волосы, заплетённые в простую косу, стали цвета багрянца.
— Я сомневаюсь, что эта Ничтожная способна подарить моему брату достойных детей, которых он заслужил.
— И что ты предлагаешь? — раздался голос одного из Отцов, что даже не пытался вмешаться.
— Что я предлагаю? — усмехнулся Силин, наконец — то переведя взгляд на Аесту и вздрогнув. Однако взгляд его стал презрительным и гневным. — Я предлагаю изгнать её из этого клана. Она не достойна проживать рядом с Острозубыми и портить нашу кровь. Её дети так же способны пробудить порченных и осквернить наш клан. Ей не место в этом Доме, а особенно рядом с Валтом.
Толпа одобрительно загудела.
Я запоздало услышал, как часто бьётся в груди моё сердце. Я замешкался, пытаясь осмыслить слова брата. Если он продолжит говорить, то способен заставить пересмотреть Отцов Дома наше с Аестой Соглашение. И тогда мы оба будем свободны, и нам не придётся терпеть друг друга до конца дней.
Я уже поддался этой мысли, как внутри меня что — то вздрогнуло, словно Оюн пытался достучаться до меня. Но это был не он — слишком робкие и слабые толчки. Взгляд сам оторвался от голов присутствующих, замерев на одном из драконов Аесты — на Нокте. В эти секунды он смотрел на меня — только на меня, — и словно пытался достучаться, передавая слабые отголоски страха, тревоги и… надежды.
Я сам не понял, как спустился, но мысль оставить всё как есть пропала. Сейчас я не должен стоять и смотреть, наблюдая всё со стороны. Я должен вмешаться, пока Силин не перешёл к другим мерам.
42 Аеста
Всё случилось внезапно.
В мою комнату постучались, но когда я открыла, то увидела на пороге Флос. Её глаза странно блестели, а на губах была не то улыбка, не то усмешка. Она сказала, что Отцы Дома хотят со мной встретится, и попросила взять моих драконов. Плохое предчувствие, которое не давало покоя с утра, заставило взмолиться Древним и отправиться следом за Флос.
Мы пришли в зал совета, где собрался почти весь клан Острозубых. На меня смотрели не то с презрением, не то с насмешкой, не то с раздражением. Все старательно отодвигались, словно я была заразной, или каким — то образом их драконы станут порченными.
В голове зашевелилась мысль — уж не Валт ли снова приложился ко всему этому? В каком — то роде я оказалась даже права. Толпа вытолкнула меня в центр зала, замкнувшись за спиной и явив высокого мужчину, чьи черты лица только издали напоминали Валта. У этого же они были резкими, холодными, с пронизывающими глазами и исказившимися в презрении губами.
Силин. Имя пришло неожиданно, всплыв в голове, но почему — то мне казалось, что оно принадлежит этому человеку.
А после началось то, что я ожидала по прибытию в клан Острозубых. Меня начали поливать грязью, как и весь мой род. Я уже успела привыкнуть к такому благодаря Валту, и молча терпела, делая вид, что слова совсем не касаются меня. Хотя каждое из них ударяло больнее меча.
Люди, которые ещё в самом начале казались любезными, поддакивали Силину, не скрывая наслаждения в глазах, когда речь зашла о моих драконах. Что они им сделали? Почему те, кто даже видел их впервые, ополчились? Да, они ещё живы, и по словам Валта, почти ведут себя как обычные драконы, пусть и не грызут всё подряд, и не воют ночами.
Я бросила незаметный взгляд под ноги, к драконам, и от увиденного всё внутри вздрогнуло. Меридием и Нокт окружили меня, не давая никому приблизиться, хотя люди и так не стремились подойти к нам. Они защищали меня, шипя и угрожающе приподнимая гребни. Даже за драконом Има я не наблюдала такого — обычно, когда он в чём — то провинился, его дракон так же прятался, как и он сам, а эти меня защищают.
— Подзови ко мне одного из своих порченных! — сверкнув глазами, потребовал Силин.
Я тут же напряглась, вспоминая всё, что читала о драконах. Если этот человек захочет причинить вред одному из моих драконов, то будет сурово наказан по закону. Малышей, даже порченных, нельзя убивать, если вдруг провинился их хозяин. Порченные должны умереть сами или от руки своего Повелителя, когда другие только после первого боя — никак по — другому
