Аеста повернулась ко мне, и от её тяжёлого взгляда мне стало не по себе. Под глазами вновь залегли тени, а алые губы были так плотно сомкнуты, что побледнели.
— Ты знаешь условия Соглашения — если один из нас убьёт другого, то умрёт следом за ним, — продолжила она, сжав пальцы. — Я не стану врать. Я хотела это сделать.
Сердце в груди отчего — то сжалось, и я запоздало понял, что не могу нормально дышать. Но не из — за чар Аесты, а из — за её слов.
— Тогда, в пещере…
— Да, — кивнула она, и её губы дрогнули в печальной усмешке, граничащей с болью. — Если бы я оставила тебя там, ты бы умер сам. Но умирал бы долго и мучительно, а я бы просто не выбралась из тех туннелей.
— Ты решила меня пощадить, — негромко произнёс я.
— И узнать, зачем ты это сделал.
Перед глазами пронеслось то воспоминание: слабый тусклый свет, льющийся сверху. Резкая, дикая боль в позвоночнике и груди. А после лицо в ореоле алых волос, и полный отчаянья и горя голос. Будь на месте Аесты кто — то другой, возможно, мы бы и выбрались, но я бы после не встал на ноги.
— Моя мать любила отца и этот город, — негромко произнёс я, смотря в чёрные бездонные глаза. — Она была защитницей Рассвета, единственной с Печатью. Когда её первенец заболел, она вынуждена была покинуть Ас и отправиться за лекарствами. В Мияне она встретила моего отца, и между ними вспыхнула любовь. У неё не было дракона, а он тогда был прославленным Повелителем, и всё же это не стало преградой. Но когда мать прибыла в Рассвет с лекарством, её первенец уже скончался. Она едва выдержала это горе и покинула Ас, не возвращаясь сюда до конца своих дней.
Я замолк, пытаясь понять, что меня вдруг заставило поделиться всем этим. Откровение Аесты? А может, что — то, что стояло за этим?
— В детстве она рассказывала мне истории про город, который первым встречает рассвет. Для меня это были сказки, но когда мне исполнилось десять циклов, она умерла, сказав, что бы я нашёл Рассвет и увидел его собственными глазами. У отца тогда была третья жена и уже родилась Флос, но всё же он очень скорбел по матери.
— И ты нашёл этот город, — негромко заметила Аеста.
— Нашёл. В первый же год, когда смог оседлать Оюна, я отправился на Ас и долго бродил по нему, пока не вспомнил одну из маминых сказок. С тех пор я каждый месяц прилетаю сюда и просто хожу по улицам. Меня тут многие знают.
Я обвёл взглядом ажурный мост, на котором стояли сейчас только мы одни. С улиц доносилась тихая музыка уличных музыкантов, откуда — то прилетал аромат свежей выпечки, и сказки, которые в детстве так часто снились мне, воплощались здесь в реальность.
— Почему ты не можешь быть таким?
Я взглянул на Аесту, что совсем по — другому смотрела на меня. Без презрения, насмешки и гнева. Этот взгляд мне был совершенно не знаком.
— Таким?
— Самим собой. Без этих показных выступлений, — облокотившись спиной об ограду, кивнула она. — Или в вашем Доме все настолько привыкли носить маски, что они уже срослись с лицами?
Я не сдержал улыбки, подойдя к Аесте и облокотившись об ограду так, что мои руки оказались по обе стороны от её талии. Девушке даже пришлось вскинуть голову, смотря на меня в ожидании ответа, и я тут же поймал её тёплое дыхание.
— А что насчёт тебя?
— Меня? — переспросила Аеста, скрестив на груди руки.
— Я уже давно понял, что на тебе нет маски. Ты делаешь и говоришь то, что считаешь нужным. Чужое мнение тебе давно безразлично. Но ты огородила себя стенами, привыкнув думать, что каждый смотрящий на тебя будет отворачиваться. Это было твоей защитой, которую я разрушил.
Аеста затаила дыхание, слушая меня.
— В этом мире есть хоть один человек, кто способен смотреть тебе в глаза? — негромко спросил я, уже зная ответ.
— Кроме тебя? Пожалуй, и вправду никто… только понять не могу, почему так.
— Просто я ещё с самого начала приучил себя не бояться ведьму, что взглядом способна убить.
Аеста насмешливо фыркнула, наклонив голову.
— И тебе не страшно?
— Смотреть на тебя? — негромко поинтересовался я. — Нет.
Терпение иссякло, когда девушка негромко выдохнула, опалив своим дыханием. Я не сдержался, наклонившись и всё же поцеловав её, вновь ощутив эти мягкие губы и знакомый привкус цветов. Аеста замерла, и её ладони осторожно коснулись моих рук. Я уже приготовился отпрянуть, поражённо замерев, когда она сама потянулась ко мне, неуверенно и осторожно поцеловав в ответ.
— За Рассвет, — опалил мои губы тихий голос, и в чёрных глазах отразились звёзды. — Этот город останется в моих мыслях.
— Спасибо, — негромко выдохнул я, и в груди разлилось облегчение.
Аеста опустила взгляд, и я с трудом отпрянул от неё, запустив пальцы в волосы.
— У нас ещё есть время до утра. Может…
— Да, — даже не дав мне договорить, кивнула девушка.
Я протянул ей руку, и мой локоть обвили чужие пальцы. Сердце отчего — то вновь вздрогнуло, и едва подавив глупую улыбку, я повёл свою ведьму по улицам Рассвета.
47 Аеста
Холодная вода остудила пальцы, и, умывшись, я подняла голову. Под глазами залегли тени от бессонных ночей, а щека была красной от руки. Я уснула прямо за столом над письмом Валта, так и не дочитав его до конца.
С момента моего первого посещения Рассвета, прошло несколько недель. После мы ещё несколько раз покидали Дом и целую ночь молча бродили по улицам города, слушая уличных музыкантов или смотря с моста на реку. Меня это спасало буквально на пару дней. Возвращался аппетит, приходил сон, восстанавливались мысли, а после я вновь проваливалась в бред, когда дни слеплялись воедино. В моменты своего «бодрствования» я изучала написанные Валтом письма. В последнее время его часто вызывали на пост — случаи нападения клана Клинохвостых участились, и туда нужна была дополнительная мощь.
Запустив пальцы в волосы и зачесав их назад, я взглянула на очередное письмо. В нём не было привычных «здравствуй», «как дела», «что нового». В нём было лишь то, что нужно было мне, как Повелителю. Всё то, что Валт успел добыть про Древних. Их строение, их поведение, манеры, размеры и прочее. Когда я его видела в последний раз, то спросила, как мы будем отрабатывать маневры полёта. Валт тогда задумался, ответив, что всё ещё продумывает эту деталь.
Скрепив волосы на затылке позолоченной заколкой, я опустилась в кресло напротив стола. У стены были сложены аккуратной стопочкой письма, и достав одно, я аккуратно развернула его. Внутри была нарисованная от руки
