Мне понадобились все силы, чтобы отогнать его, чтобы сопротивляться. Я словно плыла против течения. Изможденная, я наконец оттолкнула его, процедив:
– Я исправлю то, что ты натворил. – Шепот был обращен к моему предку, виновному в закате Мэваны.
Я почти ощутила его удивление, словно он стоял рядом со мной, а потом исчез, уступив мне.
Моя лопатка ударилась обо что-то.
В глубине ямы лежал медальон.
Я думала, что дерево сгниет, но он оказался целым – годы пребывания в земле не навредили ему, словно он был заколдован.
Осторожно я опустила руку в отверстие и взялась за цепочку. Медальон лег в мою ладонь. Дрожащими пальцами я вытащила и открыла его.
Камень Сумерек оказался таким, как я видела его чужими глазами: гладким, сияющим, как лунный камень. Он почувствовал мое присутствие – по поверхности побежали голубые волны, мерцая, как солнце, сквозь дождь. Меня наполнил восторг, густой и сладкий как мед. Мне хотелось сидеть, наслаждаясь игрой волшебных переливов. Должно быть, так я, к своему стыду, и сделала, зачарованная их тихой прелестью, но вскоре они померкли, и Камень снова стал жемчужно-белым, печальным и тусклым.
Я не была Кавана. В моей крови не струилась магия. Почувствовав это, Камень словно впал в спячку. Я подумала, что ему нужна Изольт, и воспоминание о ней привело меня в чувство. Я вспомнила об опасности своего положения.
Закрыв медальон, я услышала голоса и хруст подлеска под копытами лошадей. Дрожа, я сунула медальон под платье, в клетку корсета, швырнула лопатку в яму и быстро засыпала ее. Примяв землю, забросала ее листьями, желудями и ветками, в точности как Тристан сто тридцать шесть лет назад.
За спиной у меня хрустнула ветка, раздались шаги. Я попыталась придумать, как оказалась здесь, на коленях, перед деревом, с грязными руками. Я ждала, что мне на плечо опустится ладонь, Шон развернет меня, чтобы спросить, что я делала. Но вместо этого моего локтя коснулся влажный нос. Я села. Облегчение обожгло меня жаркой волной. Несси – волчья гончая – снова боднула меня, словно хотела поиграть.
– Амадина! – А это уже был Шон, совсем близко.
За те секунды, что оставались, я порвала подол платья, вытерла руки о юбки, засунула в волосы веточку. Несси серьезно смотрела на меня, словно разделяла мою тревогу. Я подошла к пасшемуся на поляне мерину. Медальон оказался прижат к моему животу – было больно, но я знала: так он не выпадет.
– Шон! – позвала я, уводя коня с поляны. Несси бежала за мной.
– Амадина!
Мы продолжали звать друг друга, пока не встретились посреди леса. При виде меня Шон побледнел и быстро спешился.
– Что случилось? Вы в порядке?
– Мой конь испугался, когда взбрыкнула кобыла Мириай, – соврала я дрожащим голосом. – Он унес меня в лес.
– Силы небесные, вы ничего не сломали? – Шон смотрел на мою губу, о которой я совсем забыла. Тонкая струйка крови текла по подбородку.
– Нет, просто немного ушиблась, – покачала головой я. – Как Мириай?
– С ней все хорошо.
Я глянула ему за спину. Она шла к нам, ведя за собой кобылу. Посмотрела на меня: на грязь, порванное платье и кровь. Ее наконец охватил страх, протянувшийся между нами словно тень.
«Бри-Бри, что ты задумала?»
– Клянусь, я выбрал самых смирных лошадей, – оправдывался Шон, качая головой. – Поверить не могу, что они испугались. Мне очень жаль.
– Это не ваша вина, – заверила я, положив руку ему на плечо. – Пожалуйста, давайте вернемся в замок.
– Конечно, – мгновенно согласился Шон и помог мне сесть в седло.
Мы вернулись во двор. Музыканты из оркестра Мириай собирались на прогулку и пригласили меня отправиться с ними, но я отказалась. Сейчас я могла думать только об одном: надо сменить платье и убрать грязь из-под ногтей, пока не вернулся Аллена. Я хотела остаться одна и заплакать от облегчения. Я нашла Камень Сумерек.
Переодевшись, я дождалась вечера, готовясь к тому, что ждет впереди. Вернувшись с ужина, я начала мерить шагами комнату, давая Картье время покинуть зал. Я думала, что скоро увижу его, как в дверь постучали.
Я осторожно открыла – в коридоре стояла служанка с письмом.
– Госпожа Музыки просит вас встретиться с ней в библиотеке этим вечером, – сообщила девушка, почтительно протягивая письмо.
Я взяла его, ощущая на себе взгляд стражника.
– Спасибо.
Служанка удалилась, прежде чем я закрыла дверь. Я знала, что Мириай хотела обсудить то, что случилось этим утром, и это была возможность объясниться.
Я открыла конверт, из него выскользнул лист пергамента.
На сердце у меня потеплело, когда я узнала ее почерк.
«Встретимся?»
Я колебалась, больше всего на свете желая оказаться рядом с ней. Но, прежде чем я приняла решение, ее изящный почерк стал таять. Дыхание замерло у меня в горле: буквы вились, как черная змея, становясь прерывистыми и дайринскими.
«Встретимся?»
Воспоминание Тристана неожиданно обрушилось на меня. Было слишком поздно противиться ему на этот раз, и, вздохнув, я увидела, как его рука смяла листок. Он подошел к очагу и швырнул пергамент в огонь.
Уже два дня он ждал от нее письма.
Тристан пригласил принцессу Нору Кавана в Дамэн, явив верность вассала. Она согласилась остановиться в его замке, но оба знали, что это – лишь предлог. Надо было придумать, как украсть Камень Сумерек у ее матери, королевы, прежде чем она разрушит Западную Мэвану.
Тристан выскользнул из комнаты. В коридоре было темно и тихо. Лишь несколько факелов горело по стенам, отбрасывая чудовищные тени.
Он гадал, как магия королевы поведет себя в бою. Об этом Тристан читал только однажды – в истории, которую подтвердила сама Лиадан, применившая магию в битве. Дикие бури, кошмарные твари, выраставшие из теней, мечи, ослеплявшие противников, вгрызаясь в их плоть, стрелы, что множились и дождем падали на пославших их лучников…
Он содрогнулся, надеясь, что Нора готова выполнить то, что он задумал, что она похитит Камень Сумерек, прежде чем разразится война.
Тристан поднялся по лестнице на третий этаж, прокрался по узкому коридору к двери, ведущей на северную стену.
Он шагнул наружу, вдохнув холодный ветер.
Его владения простирались под ним в лунном свете. Они казались маленькими – темно-зеленое покрывало с синими и коричневыми заплатками под взглядом неба. Диск луны источал золотое сияние, звезды казались крупицами сахара, рассыпанными по черному бархату.
Краем глаза он увидел, как шевельнулась тень, и понял: это она.
– Не стоило ли нам выбрать более удобное место для встречи? – спросил Тристан.
– А зачем мне встречаться с тобой? – мужской голос.
Сердце Тристана едва не выпрыгнуло из груди. Он обернулся, чтобы присмотреться к тени. У нее было лицо Норы. Темные
