– Я не хочу пить.
Я почувствовала на себе его взгляд, но продолжила смотреть в огонь, слушая, как он налил себе выпить. Аллена вернулся ко мне и сел в кресло напротив.
Лишь когда воцарилась тишина, я встретилась с ним взглядом.
– Только посмотри на себя, – прошептал он. – Ты прекрасна, как и твоя мать.
Эти слова разозлили меня.
– Поэтому вы узнали меня?
– Когда ты вошла в королевский зал, я принял тебя за твою мать. Подумал, что она вернулась, чтобы преследовать меня, – ответил он. – Пока ты не посмотрела на меня. Тогда я все понял.
– Гм.
– Ты мне не веришь?
– Нет. Мне нужны доказательства, милорд.
Он положил ногу на ногу и сделал глоток вина, не отрывая от меня пристального взгляда голубых глаз.
– Хорошо. Я могу тебе их предоставить.
– Почему бы вам не начать с рассказа о том, как вы встретили мою мать?
– Твои мать и дед посетили одну из моих охот, восемнадцать лет назад, – начал Аллена голосом гладким как шелк. – За три года до этого у меня умерла жена. Я продолжал оплакивать ее и не мог и представить, что посмотрю на другую женщину, пока не появилась твоя мать.
Мне потребовались все силы, чтобы подавить насмешку и скрыть сарказм. Я держала себя в руках, молчала, позволяя ему говорить.
– Твои мать и дед гостили здесь месяц. За это время я влюбился в нее. Когда она вернулась в Валению, я не знал, что она носит под сердцем ребенка. Мы начали переписываться, и, как только я узнал о тебе, тут же попросил ее вернуться в Мэвану и выйти за меня. Твой дед не позволил этого, считая, что я совратил его дочь.
Мое сердце упало. Все, что он говорил, можно было принять за правду: он упомянул моего деда. Но я все еще молчала и слушала.
– Твоя мать написала мне в день твоего рождения, – продолжил Аллена, – о дочери, долгожданной и желанной. Через три года она перестала писать. Твой дед оказался достаточно учтив, чтобы уведомить меня о ее смерти, сообщить, что ты – не моя и у меня нет на тебя прав. Я терпеливо ждал, пока тебе не исполнилось десять, и написал тебе письмо. Я понимал, что дед тебе его не покажет, но все равно просил тебя приехать ко мне.
В десять лет… дед увез меня в Магналию, чтобы спрятать. Я едва могла дышать…
– Не получив от тебя ответа, я решил нанести ему небольшой визит, – рассказывал дальше Аллена. – В его доме тебя не оказалось. Он не сказал мне, где спрятал тебя. Но я терпеливый человек. Я ждал твоего совершеннолетия, пока тебе не исполнится восемнадцать и ты будешь вольна в своих решениях. Вообрази мое потрясение, когда ты вошла в тронный зал. Я подумал, что ты наконец явилась, чтобы встретиться со мной. Я хотел выступить вперед и признать тебя, но тут с твоих губ сорвалось это имя. – Рука лорда сжала кубок, а ревность и зависть превратили лицо в маску. – Ты сказала, что Мак-Квин – твой отец. Я решил, что ошибся, что глаза обманули меня. Но затем ты назвалась госпожой страсти, и все встало на свои места. Твой дед спрятал тебя, сделав одной из избранных, а Мак-Квин удочерил. Так что я предложил приютить тебя здесь, чтобы лучше узнать и защитить от гнева короля. А затем эта капризная собака укрепила мои подозрения.
– Собака?
– Несси, – пояснил Аллена. – Она всегда ненавидела чужих, но ты сразу понравилась ей, и я вспомнил… Когда твоя мать гостила здесь, много лет назад, одна из моих волчьих гончих не отходила от нее ни на шаг. Это была мать Несси.
Я сглотнула, убеждая себя, что собака не могла знать…
– Зачем же вы позволили мне вернуться к Мак-Квину? – спросила я. Слова слишком долго жгли мою грудь. – Разрешили нам встретиться, лишь для того, чтобы разлучить нас.
Аллена постарался скрыть улыбку, но уголки его губ дернулись, открыв затаенную, злую радость.
– Да. Возможно, это было жестоко, но он хотел уязвить меня. Он пытался – все еще пытается – настроить тебя против меня.
Как же Аллена ошибался. Журден даже не знал, чьей дочерью я была.
Затем я посмотрела на его руку – правую, в которой он держал кубок, – и вспомнила. Этой рукой он убил жену Журдена. Это рука изменника, предавшая их жен и дочерей смерти.
Я встала, гнев и боль сплелись внутри.
– Вы ошиблись, милорд. Я – не ваша дочь.
Я направилась к двери. Слова вырвались у меня из груди, словно стиснутой железными пальцами. Камень Сумерек почувствовал мое состояние и стал греть мне сердце, успокаивая. «Будь храброй», – шептал он, и все равно я едва не бежала от Аллена.
Я почти коснулась ручки двери, когда его голос стрелой пронзил комнату.
– Я не закончил, Бриенна.
При звуке этого имени я замерла. Ноги приросли к полу. Я слышала, как лорд встал и направился в смежную комнату. Его возвращение сопровождалось шелестом бумаг.
– Письма твоей матери, – просто сказал он.
Я развернулась – слова Аллена заставили меня вернуться к креслу, в котором я сидела. Он положил на него огромную связку писем. Я потянулась к ним, к воспоминаниям, оставшимся от моей матери – той, о ком я так тосковала.
Я принялась читать, и мое сердце разбилось. Это была она. Розали Паке. Моя мать. Она любила его, не зная, что он совершил.
В одно из писем был вложен крохотный локон золотисто-каштановых волос. Моих.
«Я назвала нашу дочь Бриенной, в твою честь, Брендан».
Я опустилась на пол, силы оставили меня. Даже имя я получила из-за этого человека – предателя и убийцы. Я подняла глаза. Аллена стоял рядом, наблюдая за тем, как я принимаю правду.
– Чего вы хотите от меня? – прошептала я.
Аллена встал передо мной на колени, обхватил мое лицо ладонями, руками изменника.
– Ты – моя единственная дочь. Я хочу, чтобы ты стала королевой Мэваны.
Мне хотелось и рассмеяться, и заплакать. Я желала, чтобы этого дня никогда не было, хотела сжечь его, как письмо, вычеркнуть из памяти. Но руки лорда крепко держали меня, и мне пришлось смириться с его дикими словами.
– Как же, милорд, вы сделаете меня королевой?
Его глаза потемнели. На секунду я испугалась, что он узнал о Камне у меня на груди. Но мы – не Кавана. Камень Сумерек для нас бесполезен.
– Давным-давно, – прошептал он, – наш предок забрал кое-что, нечто, без чего Мэвана королев не могла существовать. – Большие пальцы погладили меня по щекам, он улыбнулся мне. – Наш Дом много поколений хранил Королевский Канон. Он в этом замке, и мы возродим его, чтобы ты стала королевой, Бриенна.
Дрожа, я закрыла глаза.
Все эти годы Дом Аллена скрывал
