Он покачал головой и улыбнулся.
- Нет. Чем бы не закончилась эта история, я обещаю тебе – в команду Р мы не вернемся. А теперь идем – мне нужно, чтобы ты на время отвлекла агентов – я хочу поговорить с Джеймсом.
- У тебя есть идея?
- Пока не знаю. Поговорю с Морганом, может, что-нибудь и придумаем на пару.
Кессиди кивнула и повернулась обратно к матери Акапаны, которая уже перестала рыдать и теперь лишь тихонько всхлипывала, то и дело протягивая к бездне дрожащую руку, словно ее сын еще может ухватиться за нее и вернуться в мир живых.
Нет, он больше не вернется. Его друзья теперь – мертвые древние воины, они научат его всему, что знают сами и там, в другой жизни, он станет легендарным воином.
Хайтаун бормотала на местном наречии тихие ласковые слова, поднимая женщину на ноги и ведя ее, слабо вырывающуюся, прочь из темного кладбищенского грота, сквозь шесты с насаженными на них черепами первых вождей «золотого племени». Под одним из них, испуганно съежившись, стоял Кристиан, и Кессиди передала под его опеку расстроенную женщину.
Сама она остановилась и подождала шедшего позади Бутча.
Когда напарник поравнялся с ней, Кессиди, так и не отведя взгляда от темного кладбищенского провала, пробормотала:
- Странно думать, что они лежат там, на дне, множество веков, древние превращаются в пыль, на их место приходят новые и новые, и у каждого – украшение и оружие. Там наверняка уже целый клад пополам с прахом.
Мысль эта заставила ее поежиться – перед глазами у нее тут же появилась картина тьмы, царящей на дне ущелья – густой, темной и вязкой, как черничный кисель. Темнота эта была холодной, пахла металлом и тленом и повсюду, куда не ступи – сокровища, несметные богатства, золото инков в пепле погибших королей. И каждый шаг отзывается страшной мыслью – а вдруг здесь остался кто-то живой, и рука его, холодная и костлявая, вот-вот схватит тебя за щиколотку?
- Думаю, все не совсем так, - протянул Бутч, он смотрел поверх ее головы на морщинистые каменные своды, - не стоит забывать про других обитателей пещеры. Люди убивает гремгонов, чтобы употребить их в пищу, но, как и многие наземные племена, глубоко уважают этих животных, и… в общем, думаю, что сбрасываемые в ущелье тела – своего рода дар соседям. Они провожают своих отцов в загробный мир в лучших одеждах, но бренную оболочку отдают тем, кто однажды сможет накормить их детей.
- Это ужасно.
Бутч горько усмехнулся:
- Не ужаснее, чем заключать покемонов в контейнеры и выпускать их на битвы друг с другом. Просто другая культура.
Флетчер протянул к ней руку, приглашая идти дальше, но она даже не посмотрела на него. Вытащив из голенища сапога новообретенный пистолет, Кессиди вскинула его над головой и выстрелила пару раз. Где-то наверху посыпались с потолка мелкие камушки, а вдалеке послышались удвоенные в громкости рыдания матери Акапаны.
Напарник улыбнулся:
- Какая честь для мальчика.
- Он ее заслужил. А теперь иди – думаю, выстрелы на какое-то время внесут суматоху среди солдат, и ты сможешь обговорить все с Морганом.
Бутчу не надо было повторять дважды – он в ту же секунду развернулся и быстрым шагом направился обратно в деревню, ловко обогнув по пути Кристиана. Тот, сам едва не плача, умолял пожилую местную жительницу успокоиться и перестать завывать. Флетчер закатил глаза – он терпеть не мог женских истерик, но что раздражало его еще больше, так это истерики мужские. Мысли его постоянно сбивались, и он никак не мог поймать за хвост стоящую идею, которая, как он думал, просто обязана находиться где-то в его голове.
Женщина снова всхлипнула, затем послышался короткий вздох Кристиана, и тут Бутча озарило.
- Крис, - повернулся он к парню, который тут же вытянулся по струнке и разве что не козырнул, - ты можешь оказать мне одну услугу?
- Все, что угодно, сэр!
- Вот и славно, - улыбнулся Бутч, подошел к агенту и одним точным ударом вырубил его.
Кристиан рухнул на землю. Флетчер наклонился, осмотрел повреждения – не хватало еще переусердствовать и сломать парню нос – и, обхватив пальцами его обмякшие запястья, подтащил к ближайшей стене, скрытой в тени, а после встал и отряхнулся, как ни в чем не бывало.
От удивления мать Акапаны даже перестала плакать – она, открыв рот, смотрела на все происходящее круглыми от удивления глазами. Бутч улыбнулся и приложил к губам палец.
- Это будет наш маленький секрет, идет? – спросил он, хотя прекрасно знал, что женщина не понимает ни единого его слова.
Осторожно, чтобы не напугать, он приблизился к ней и самым галантным образом предложил ей руку.
- Вам не стоит беспокоиться, я помогу вам, - она все еще с недоверием посматривала на незнакомца, но тут что-то в ней изменилось, и женщина внезапно тепло улыбнулась, словно он был ей родственником или другом.
Бутч проследил за ее взглядом – у него на запястье висел браслет из переплетенных кусочков крашеной кожи. Акапана вручил его Бутчу после того, как заставил его рассказать историю о столкновении с гремгоном во всех подробностях, и сейчас этот невинный дар оказался убедительнее любых слов – мать мальчика пробормотала что-то на своем языке и взяла мужчину за руку, позволив проводить себя обратно на площадь.
Кессиди оказалась права – сумятица в деревне стояла еще та.
-Что произошло? – спросил Бутча один из агентов, едва он появился на площади.
Флетчер пожал плечами.
- Вполне возможно, что вы, безмозглые тупицы, упустили одного из пленников, и теперь он прячется от нас в скрытых от глаз переходах. Я нашел ее, – он кивнул в сторону державшейся за него женщины, - когда она бродила по пещере, словно отбившаяся от стада овца. Где парень, который должен был проводить ее на кладбище?
Рядовой замялся, неловко отведя взгляд.
- А я скажу тебе, где, - продолжил Бутч, опасно прищурив глаза, - скорее всего, валяется где-то с простреленной башкой, а его оружие в руках у пленника. Немедленно скажи агентам, чтобы они прочесали все закоулки в этом чертовом каменном мешке, и притащили мне мерзавца живым!
- Но… сэр… - агент оглянулся на остальных пленников.
- Ты собираешься спорить с агентом элитного ранга, рядовой? Я посторожу их сам. Они связаны и истощены – кто из них справится со мной?
Рокет ничего на это не ответил, но в глазах его по-прежнему читалось недоверие, так что Бутчу пришлось для убедительности рявкнуть на него еще пару раз. После этого наскоро была сформирована
