- Ты хочешь, чтобы я развязал тебя? – слишком спокойно спросил он, подходя ближе к женщине, - я могу сделать это, если ты пообещаешь мне не совершать глупостей. Ты умная, Мел, и прекрасно понимаешь, что ничего не сумеешь мне сделать – вокруг слишком много моих людей, а все, на кого ты можешь положиться – связаны и неспособны защитить себя, если, например, они случайно попадут под огонь. Так ведь? Я совсем не варвар, dolce, мне не доставляет никакого удовольствия вести беседу с собеседником, у которого закованы руки. Так что, il mio uccellino*, мне развязать тебя?
Мелисса нервно сглотнула. Он был рядом, так близко, что она видела пустые, наполненные звериной злобой зрачки, почти сливающиеся по цвету с радужкой. Черноглазый Джиованни – мрачно-притягательный, опасный, жестокий…
Внушающий страх.
Она не заметила, как двое из ее конвоиров освободили ей руки – она все продолжала смотреть в темные насмешливые глаза, загипнотизированная, словно кролик удавом.
- А теперь, любовь моя, поговорим, - и Джиованни широким жестом предложил ей сесть.
Мелисса села, еще не до конца отойдя от недавнего мучительного зрительного контакта, она чувствовала мелкую дрожь в руках, не в состоянии как следует опереться на подлокотники.
Что тебе нужно? Что тебе нужно, Джиованни? Что я должна отдать тебе, чтобы выторговать несколько жизней? Чтотебе…
- Какой милый покемон этот Мью, верно?
Мелисса вздрогнула, и тут же сама отругала себя за чрезмерную нервозность.
Ты сама пришла торговаться со Смертью, так веди себя пристойно.
- Ты знаешь, что я имею в виду, Мел, - продолжил тем временем Джиованни, - ты только посмотри на него – эта мягкая розовая шерстка, эти огромные влажные глаза, эти торчащие большие ушки… не покемон, а плюшевая игрушка, - мужчина прошел до дальней стены, скрытой в тени, на которой, помнила Мелисса, висел один из гобеленов «золотых детей», вышитый грубыми нитками Мью, осыпающий подземную деревню чудесными дарами, - Самая неподходящая, на мой взгляд, оболочка для бесконечно сильной Легенды…
Мелисса рассмеялась.
- Бесконечно сильной? На земле, Джиованни, нет ничего бесконечного, и возможности Мью так же имеют границы, как и наши с тобой. Границы эти шире, и человеческие глаза или сознание не могут их уловить, но они существуют. Мью так же уязвим, как и любое другое живое существо, и вся его сила, по сути – лишь в преувеличенном суеверии людей на этот счет.
Она, разумеется, немного слукавила, но выражение немого бешенства на лице Джиованни определенно того стоило. Возможности Мью были безграничны – или практически безграничны, - до тех пор, пока он имел возможность возвращаться в деревню.
Мью и Древо, Древо и Мью… они были взаимосвязаны, тесно переплетены друг с другом, как нити в чертовом гобелене. Мелисса не сразу заметила эту связь, а когда заметила, долго не могла в нее поверить. Она столько лет убеждала себя в том, что человек – венец творения, что им подвластно управлять стихиями и подчинять себе заключенное в природе волшебство, прятать ее в маленький холодящий руку контейнер, и выпускать лишь тогда, когда им самим будет от этого польза…
Но здесь были лишь покемон и растение, и они творили такие чудеса, за обладание которыми люди, не раздумывая, бросились бы в пучину жестоких кровопролитных войн.
Поэтому Мелисса готова была отдать все, что угодно, лишь бы Джиованни не узнал о настоящей Силе, скрытой в этой пещере.
- Да и что даст тебе обладание Мью? – продолжила она, изо всех сил стараясь не сорваться на писк, - это всего лишь покемон, даже не единственный в своем роде. Но есть в этой пещере кое-что… - Мелисса замолчала, позволив любопытству Контини взять верх над его гордостью, - кое-что невероятно ценное, полезное и вещественное.
Улыбка снова появилась на губах мужчины – тонкая, жестокая улыбка почуявшего добычу хищника.
- Неужели, Мел? Я думал, это лишь слухи и беспочвенные легенды… Значит, россказни драгоценного Норманна – правда? И Эльдорадо находится здесь? Обменять все золото инков на одного зверька – не слишком выгодная для тебя сделка, - он потер пальцами подбородок и метнул на Мелиссу издевательский взгляд из-под полуопущенных век.
- Не только, - ее всю словно сковало страхом, липким, почти ощутимым физически, - на Мью и на людей.
- Почему я должен тебе верить? – задумчиво протянул Джиованни, - Ты можешь обмануть меня, освободить своих друзей, получить легендарного покемона… а где мои гарантии?
Запнувшись на секунду, Мелисса торопливо вытянула за шнурок половину ключа, с которым никогда не расставалась.
- Этот медальон откроет ворота Пайтити, и тогда все его сокровища – золото, драгоценности, а может, и пара магических артефактов древности - будут твоими. Всего лишь за горстку людей и обещание не причинять вреда Мью.
- Этого мало.
Как же безнадежно, все это так зыбко… Он может отказаться, может обмануть тебя… он, конечно же, тебя обманет, это же Джиованни. Он прикажет своим людям отобрать у тебя амулет и убить тебя и твоих друзей, а сам получит Мью… но не Эльдорадо и не Древо – этого я ему не отдам…
Она не заметила, как она подошел к ней – опять не заметила! – и очнулась только тогда, когда лицо Джиованни было уже в нескольких миллиметрах от ее собственного, а смуглые горячие пальцы легли ей на ключицы.
И тогда она вспомнила кое-что еще. Помимо власти и несметных богатств, было еще кое-что, чего страстно желал Джиованни Контини, и чего он так долго не мог получить…
- Мелисса… - жаркий шепот у самого уха в мгновение ока перенес ее назад на двадцать с лишним лет, в темные коридоры штаба команды Р, где молодой сын всемогущей леди Босс пылко признавался в любви лучшему агенту команды Р.
Как же я облажалась, - с горечью подумала женщина, не в силах оттолкнуть его от себя, - как я могла забыть?
Джиованни ничего не предпринимал, просто нависал над ней грозной зловещей тенью, пристально вглядываясь в ее лицо, и Мелисса с удивлением сообразила, что, произнеся ее имя, он задал вопрос, и теперь ожидал ответа.
В горле у нее пересохло, а глаза слезились от его прожигающего взгляда – она пыталась взвесить все «за» и «против», но голова кружилась от удушливого запаха его парфюма.
Хуже не будет,- решила она и прильнула к мужчине в легком поцелуе, - вот тебе мой ответ.
Необычное, давно забытое ощущение чьих-то губ оказалось неожиданно приятным, пока поцелуй его не стал, весьма, впрочем, ожидаемо слишком напористым и жестким. Это был Джиованни Контини, не Норманн Ноубл, и она, Мелисса, делала это не потому что влюблена.
Просто это весьма приемлемая цена.
Пальцы мужчины
