Мужчина мялся, не зная, как поступить.
Эрмелинда пригласила:
— Идёмте в кухню.
В послеобеденный час жизнь в замке на некоторое время замирала. Хозяин удалялся передохнуть, а прислуга пользовалась этим, чтобы сделать личные дела.
Под котлами весело потрескивал огонь. Горячая вода требовалась пфальцграфине и хозяину для омовения после медовых растираний.
Рябая прислужница, засмотревшись на незнакомца, споткнулась о порожек, выбегая в боковую дверь, неся перед собой короб с грязной посудой.
Подсобница заканчивала мести пол.
— Умыться можно у колодца, — кивнула «хозяйка» на открытую дверь во двор. В неё заскочила Лисбет и, прихватив глубокую миску, снова исчезла.
— Толку-то… — гонец осматривал кухню. — Сейчас снова в дорогу.
Эрмелинда, оглянувшись по сторонам, подошла к столу, со стоящими на нём котлами с супом на куриных потрохах со свежей капустой и свеклой, гречневой кашей с грибами и луком. Приподняла край салфетки, рассматривая, полюбившиеся всеми пироги с капустой и грибами, необычной угловатой формы сладкие булочки с рисом и яблоками, округлые сырные батончики с луком, порционные кусочки цыплёнка, запечённого в сметане с сыром.
Хенрике быстро оценила обстановку, придя на помощь:
— Позвольте помочь вам, хозяйка. — Она, когда оставалась наедине с воспитанницей, привычно величала её «хозяйка», подчёркивая преданность. Достала плошку, наполняя супом, ставя перед мужчиной, подвигая хлеб на дощечке.
Он, глядя на свои грязные руки, отёр их о тунику, беря суп и поглядывая на пирог:
— Только не знаю, как быть с посланием для господина пфальцграфа. — Бумажная трубочка лежала сбоку от него.
— Мы передадим послание хозяину. — Экономка, накладывая кашу, задребезжала крышкой котла, отвлекая Эрмелинду, собиравшуюся что-то возразить, нарочито громко произнося: — Жаль, что вы не останетесь отдохнуть. Мы соберём вам с собой. — На блюдо перед гонцом легла булочка и кусок пирога, опустился кувшин с молоком.
Хенрике вынесла дорожную суму со стопкой салфеток и занялась сборами.
«Хозяйка» присела на скамью, глядя на мужчину. Смотрела, как он не спеша ест, как шевелятся его уши в такт жевательному движению рта, как он старательно откусывает пирог, рассматривая начинку, запивая молоком. Ей очень хотелось расспросить, по каким делам господин граф ждёт приезда герцога, как прошёл свадебный пир в замке его хозяина, как там синеглазый барон, но… Деве знатного происхождения неуместно расспрашивать об этом гонца.
— Что-нибудь будете отписывать хозяину? — воин встал, подвигая послание госпоже, оглядываясь на экономку, благодаря женщин за трапезу.
Эрмелинда вздохнула. Что она может написать незнакомому мужчине, да ещё чужому жениху?
— А что писать? Передайте господину графу на словах, что у нас всё хорошо. Пусть решает свои вопросы.
Проводив гонца, вернулись в кухню. Кошка уже орудовала на столе, разбросав кости, собранные на дощечке. Увидев вошедших, соскочила на пол и сиганула в открытую дверь.
Оставленное послание притягивало взор. Перевязанное шнурком, не запечатанное восковой печатью, оно манило заглянуть в него. Что пишет загадочный граф пфальцграфу?
Хенрике, покосившись на воспитанницу, заметив её отрешённый взгляд, прошептала:
— Ну, так почитайте, зачем маяться неизвестностью?
— Нельзя, — Эрмелинда взяла булочку с подноса, поднося к носу, вдыхая запах яблок и мёда.
— А кто узнает? Может быть, там и про вас написано.
Дева больше не колебалась. Стянув шнурок, раскатала плотную бумагу, впиваясь в отчётливые округлые ровные буквы.
Женщина не спускала глаз с шевелящихся губ любимицы, собирающихся складок на лбу.
С улицы от колодца доносился шум льющейся воды, стук вёдер и дребезжание медной утвари.
Эрмелинда, ничего не говоря, сжала лист в руке, направляясь к выходу в зал.
Молчали до самой комнаты. Замок словно вымер. Экономка несколько раз нервно оглянулась. Казалось, будто кто-то невидимый дышит в затылок. Она перекрестилась, поднимая глаза к потолку.
Плотно прикрыв за собой дверь в покои «хозяйки», Хенрике не выдержала:
— Что там?
— То же, о чём поведал гонец. — Ответ сопроводился вздохом: — Граф фон Бригахбург извещает, что в скором времени собирается нанести визит господину пфальцграфу. — Отбросила лист на столик.
— Ну, вот и всё, моя девочка, — экономка обессилено опустилась на скамью у окна, — а я всё ещё надеялась, что… — не договорила, прикрыв рот ладонью, с болью глядя на любимицу. Как несправедлива жизнь. В один миг меняется привычный уклад жизни. Эрмелинда хоть и бедна, но титул давал возможность удачно выйти замуж. А теперь… — Бог милостив… Возможно, граф Бригахбург окажется хорошим человеком и даст за вами солидное приданое.
— Приданое? — скривилась, делая робкий шаг к окну, поднося ладони к бледному лицу. — Отец говорил, что граф фон Фальгахен готов уплатить все долги поместья и дать большое приданое за мной. А этот неизвестный жених сестры может дать, а может и не дать. Титула уж точно не видать… — Зябко поёжилась, потирая плечи. — Хенрике, у неё будет муж граф, а у меня торговец…
— Господин Хартман неплохой мужчина… — Заметив вздрагивания девы, торопливо поднялась, направляясь к сундуку, откидывая тяжёлую, украшенную медными «кружевными» полосами крышку.
— Только он в последнее время интересуется Вэлэри, расспрашивает меня, куда она ходит, что делает.
— Что вы такое говорите? — женщина перекрестилась, раздумывая, извлекая из глубин кофра и разворачивая тонкую шерстяную шаль, встряхивая. — Выходит, хорошо, что жених объявился.
— А Вилли не откажется от меня, Хенрике? — резко обернулась Эрмелинда. — Отец меня не замечает. Теперь у него есть любимая старшая дочь. Я никому не нужна. Останется одна дорога — в монастырь! — От неожиданно озвученной страшной мысли, побледнела. Монастырь — это конец всему! Конец её мечтам! — Почему ей всё? И титул, и муж-граф. Её здесь не должно быть. Здесь всё моё! — Подскочила к столу, хватая послание, бросая на пол, затаптывая. — Я её ненавижу! Пусть с ней что-нибудь случится! Пусть! — Сжав кулаки, яростно топала ногами.
— Бог с вами, хозяйка… — экономка кинулась к любимице, накидывая на плечи шаль. — Милосердный Боже, — шептала побелевшими губами, оглядываясь на дверь: — помоги ты нам, беспомощным созданиям твоим… — Удерживала за плечи рыдающую деву, увлекая на скамью к окну, гладила: — Тише, милая… Тише… — Успокаивала: — Вам нужно поговорить с сестрой. Посмотрите, какая она хваткая и к вам хорошо относится.
Эрмелинда обернулась к женщине в поисках поддержки, всхлипывая:
— Завтра придёт Вилли. Я ему всё расскажу.
— Расскажете… Он любит вас… Он не оставит… Всё будет хорошо…
Глава 16
Альтбризах, монастырь
— Всё сделал, как я велел? — Герард доставал из дорожной сумы гостинцы. — Давай послание.
Пламя длинной толстой свечи отбрасывало колышущиеся тени на стены и потолок. Глядя на светоч, граф отметил, что он не сальный, как у него. Не о таких ли свечах говорила Птаха? Принюхался в который раз. Отвратный запах отсутствовал.
— Они
