— В-вы ув-валень, г-господин г-граф! — заикаясь, выкрикнула дрожащая герцогиня, бросая корзинку в Карла и тряся ладонями.
— Я осёл! — бил себя в грудь опомнившийся лавелас, расставив руки, не зная, что делать. Ярость светлейшей особы могла ему дорого обойтись. — Я не хотел…
— Ссс… — шипел Герард, двигая плечами, не решаясь произнести при женщинах вырывающиеся ругательства.
— Теперь она заболеет… Как же так… — кудахтала Гертруда, стаскивая диадему и накидку с герцогини, приподнимая липнущее к ногам платье. — И всё вы! — Метала молнии в увальня. — Ах, дорогая, тебе срочно нужно в покои, к камину, испить вина, согреться…
Ангелика стояла, выбивая дробь зубами и подрагивая, расставив руки, как на примерке у портнихи.
Карл подхватил светлейшую на руки, но от её визга и брыкания, опешил, тотчас перекидывая женщину на руки Герарду со словами:
— Теперь она меня боится…
— Да, да, несите её скорее, — торопила Гертруда, заглядывая в лицо подруги, поддерживая её руку. — Вы наш спаситель! Она сейчас лишится чувств!
И точно, Ангелика, закрыв глаза, перестав дрожать, обмякла на руках графа фон Бригахбурга.
— Сюда её, сюда, — графиня указала на удобное широкое ложе в алькове маленькой уютной полутёмной каморы с крошечным зарешеченным оконцем. — Не стойте дорической колонной, господин граф! — Раздражённо махнула Фальгахену. — Зовите лекаря его высочества. И где её компаньонка? Говорила не брать эту неповоротливую Кору. Её никогда нет, когда она жизненно необходима. Где прислуга? — Взвизгнула нетерпеливо, от чего в ухе выходящего Герарда зазвенело.
Выскочившая откуда-то сбоку девчонка, суматошно забегала, цепляясь за сбившуюся циновку, растягиваясь на ней, вызывая недовольство Гертруды:
— Неуклюжая криволапая гусыня! Беги за огнём! Госпожа умирает! — замахала на любопытных, заглядывающих в низкие узкие двери, высматривая удаляющуюся спину графа фон Бригахбурга. — Всё! Все уходите!
Захлопнув в сердцах дверцу, несколько раз с усилием стукнула по ней ладонью, убеждаясь, что та плотно закрыта. Обернулась к Ангелике — неожиданно быстро пришедшей в себя — и на её недоуменный взор ответила:
— В нашем покое отходит, и всё утро в неё сквозило. Снимай одеяние, дорогая. Так и занемочь недолго, — подошла, помогая стянуть мокрое платье, доставая из высокого сундука с откинутой крышкой большую простыню и белую сорочку.
— Он даже не подождал, чтобы узнать, что со мной, — поджала губы герцогиня.
— Потом придёт.
— Думаешь?
— Несчастная моя Ангелика, какой конфуз… И всё этот медведь Фальгахен, — не унималась графиня.
— А я его сразу признала. — Не слушала подругу «болезная». — Он очень заметный, правда? И красавец.
— Пожалуй, одного роста с Генрихом. Видела я, как ты сомлела при его узнавании. Зачем тебе неизвестный граф? Его и при дворе не бывает.
— Не знаю. При его виде у меня всё внутри начало дрожать. А когда я коснулась его, то чуть не лишилась чувств. А когда он… — замолчала, наткнувшись на укоризненный взор Гертруды. — Что?
— У нас другая цель, дорогая, — мягко начала «наставница». — Хотя, если принц увидит, что за тобой волочится граф, может быть, станет более решительным? — Устало присела на ложе, накидывая на голову подруги полотенце, помогая расплести косу.
— Не получится, — кротко вздохнула герцогиня, — Генрих из тех мужчин, кто не поощряет распущенность и разгульность придворной жизни. Он строг в суждениях и сдержан в поведении. Того же требует и от своих подданных. Гертруда, сейчас всё не так, как было год назад. Я уже месяц с вами путешествую и ни одного заинтересованного взгляда в мою сторону, ни одного намёка на серьёзность отношений. Да что там принц! Герцоги да графы только ручки целуют и всё! Я так подурнела?
— Ты стала ещё прекраснее и можешь составить блестящую партию Генриху. Тебе кажется, что на тебя не обращают внимания? Это не так, моя дорогая. — Прислонила Ангелику к своему плечу, поглаживая. — Мне со стороны виднее. Герцоги и графы не желают соперничать с его высочеством. Поверь, как только он определится, и его избранницей станешь не ты, то ни одного мгновения ты не будешь одна. Но нужно поспешить до приезда в Алем, пока наш король сам не подыскал тебе нового мужа.
— Знаю. Меня не минёт сия доля. Я не смогу ослушаться его величества, если только уже не прибуду ко двору с достойным мужчиной, которого одобрит он сам.
— Да, он может вручить тебя как награду вместе с твоим имуществом тому, кого захочет облагодетельствовать.
— Нет, такой доли я не хочу. — Герцогиня отстранилась от подруги, тряхнула головой: — Вот подумываю о выкупе права не выходить замуж.
— Но это так дорого! — воскликнула Гертруда. — Ты готова отдать на откуп сумму, равную приданому герцогини? Дорогая, подумай хорошенько.
— Я могу позволить себе откупиться. Это лучше, чем стать наградой для очередного мерзопакостного престарелого графа или того, кто в очередной раз угодит нашему монарху.
— Да, здесь не угадаешь, поэтому…
В дверь с той стороны несколько раз толкнулись, и показалась служанка с медной жаровней в руках. Сквозь ажурные прорези на её крышке вился едкий дымок. Помахала, раздувая угли, быстро вытряхнула в камин, засуетилась, раздувая огонь.
— Интересно, по какому вопросу граф Бригахбург ждёт приёма? — Графиня решительно встала. — Пойду к мужу, может, удастся что-нибудь узнать о нём, раз он тебе интересен. И этот его знакомец может рассказать кое-что. Только не захворай, дорогая, а то мне придётся остаться с тобой.
Столкнулась в дверях с лекарем, задерживаясь. Заметив Карла в коридорчике, кивнула ему:
— Господин граф, ждите меня на крыльце. У меня к вам есть разговор.
Глава 20
«Villa Rossen»
— Эрмелинда, посмотри, что я тебе принесла, — окрылённая провернутой «операцией» под названием «Избавиться от жениха», улыбающаяся Наташа вошла в комнату сестры.
Та, взглянув на розы, с шумом водрузившиеся на столик, отложила в сторону вышивку, вставая, наклоняясь над букетом, вдыхая аромат:
— Спасибо. Я видела господина Хартмана. Он… Вы…
— Вилли?.. Нет, — отмахнулась девушка, — он ушёл. Кажется, надолго. — Мысленно сплюнула, чтобы не сглазить. — Если вернётся, то только к тебе. — Заинтересованно посмотрела на малолетку. — Он тебе нужен?
Она вяло пожало плечами, вздыхая, воскрешая в памяти образ синеглазого барона:
— Что-то случилось?
— Ну, да. Когда речь зашла о содержании нашего отца, а вернее выделении средств на ведение хозяйства в замке, он сильно задумался. Может быть, Вилли недостаточно богат, чтобы помогать семье своей супруги? Как думаешь?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Перебежчики нам не нужны. Тебе найдётся другой жених, — окинула комнату беглым взглядом. — Знаешь, я думаю, что тебе нужно сюда что-нибудь придумать из мебели. Если не хочешь ширму и вешалку, то, может быть, захочешь этажерку?
— А что это?
— Пойдём в кабинет, нарисую. И подумай насчёт вешалки. Она очень удобная… А где Хенрике. По-моему, она всё время проводит с тобой. Ты не больна?
— Нет. Она ушла узнать насчёт обеда.
Наташа понимающе закивала:
— Идём, я успею тебе нарисовать…
Выйдя на площадку,
