Улыбалась, глядя на лица детей барона, Кристофа, Ирмгарда. Перелистывала снимки купальни, замка, его высоких крепостных стен, себя на их фоне. Вот и вид с дороги. Последние кадры. Ворота. Решётка. Флаг на башне. Чёрные окна третьего этажа. Отсчитала от угла, всматриваясь в его окно. Да, там хорошо просматривается фигура в светлом. Герард? «Смотрит вслед, провожает», — подумала раздражённо. Увеличила изображение, щурясь… Не он…
— Da ladno… — брови поползли вверх.
Это его окна! Снова и снова считала, тыкая пальцем в экран…
От режущего слух звука «умного» телефона, предупредившего о максимально допустимом разряде аккумулятора, вздрогнула, мазнув по экрану пальцем. Словно ударило током. Луиджа. Ни с кем не спутаешь — волосы с «эффектом одуванчика». У него в комнате. В сорочке. Закрывает или открывает окно.
Не верилось. Сердце сбилось с ритма. Вот окошко покоев Мисуллы. На подоконнике птичья клетка. А графинька в его комнате. Точно, в его. Почти нагая. И ночью он был с ней. Значит, после её отказа утешился обществом другой. А как же невинность итальянки?.. Пальцы побелели, сжимая корпус гаджета. Губы сложились в презрительную усмешку: «Гад… Подлец…» В голову лезли другие слова и выражения. Она не сдерживала их наплыв, давая нелестные определения мужчине, которого совсем недавно боготворила и — надо же, какая дурища! — хотела от него ребёнка! Всё в этом мире имеет предел, но глупость человеческая беспредельна.
Клеймила себя позором, посыпая голову пеплом, закрывая ладонями горящие щёки, стирая с них сырость бессилия и досады.
Сквозь пелену слёз смотрела, как неумолимо уменьшаются цифры на экране дисплея, отсчитывающие заряд батареи. Снова вздрогнула, когда ещё раз нервно пикнул смартфон, отмеряя последние секунды жизни.
Погасила свечу, запоминая: «Тридцать девять минут», делая глубокую зарубку на свече-близняшке. Такая бы и на сердце не помешала. Как предостережение от необдуманных поступков.
Пфальцграфиня решительно встала. Всё же будет лучше найти Хельгу и решить вопрос с золотом без промедления. Слишком велико искушение присвоить лакомые находки.
Новая экономка нашлась в своей комнате. Она стояла у окна, обняв плечи, глядя на портрет матери, установленный на стуле у стены. Обернулась на шум.
Наташа решила, что потревожила женщину не вовремя:
— Сказать, чтобы поставили задвижку на дверь, как у меня?
— Не знаю. Наверное, будет лишним.
— Хельга, идёмте со мной.
Прачка последовала за хозяйкой. Она привыкла не иметь своего мнения, подчиняться желаниям других, видеть своего хозяина в тех, кто её кормит и даёт кров. Привыкла быть без вины виноватой. Забыла о гордости, забыла, что такое быть счастливой. Послушно шла в конец коридора, мимо двери кабинета и почивальни господина. Не выказывала любопытства, когда пфальцграфиня привела её в нежилой покой и, плотно закрыв дверь, направилась к стене, не оглядываясь, уверенно открыла тайник, отступая в сторону и давая ей рассмотреть, что находится за дверцей.
И только увидев ларец, графиня Хильдегард вопросительно посмотрела на госпожу.
— Хельга, вы хоть и были двадцать лет назад ребёнком, но должны помнить, чьей была эта комната.
— Кабинет дяди Эриха. То есть графа фон Стесселя.
Девушка, видя, что женщина ничего не понимает, вытащила шкатулку из ниши, водружая на стол, без промедления открывая:
— Это я нашла сегодня. Видите ли, ваше блуждание в ночи натолкнуло меня на мысль, что вы ищете клад, являясь либо кем-то из прежних хозяев замка, либо посланы одним из них. А поскольку мне не терпелось прикоснуться к тайне… — сочла дальнейшее словоблудие лишним. — Вот результат. При ином раскладе карт Судьбы вы бы стали последней наследницей рода, поэтому найденное по праву должно принадлежать вам. — Шагнув в сторону графини, подтолкнула её к столу. — Владейте. — Обескураженный вид преемницы вызвал улыбку: — Поздравляю, госпожа графиня.
Бывшая прачка уставилась на содержимое ларца.
Было ли жаль Наташе об упущенной возможности разбогатеть в один миг и разом решить многие вопросы? Да, было. Душа обливалась кровью. Хотелось плакать. Нет, реветь рёвом. Чтобы вместе с ором ушла боль утрат. И не только боль утраты золотой кубышки, а и боль душевная, которая не поддаётся никакому лечению. Даже время не в силах залечить раны, нанесённые нашими любимыми и родными людьми.
— Вы хотите сказать, что это не было изъято при обыске, когда?.. — Хельга не решалась прикоснуться к золоту.
— Думаю, да. — Пфальцграфиня не скрывала возбуждения при виде денежных знаков. — Видно ищейки удовлетворились тем, что им было выдано добровольно. И либо не стали искать дальше, либо не нашли. Есть ещё шкатулка с женскими украшениями. Она у меня в комнате. Наверное, вам стоит ознакомиться с документами. — Кивнула на сейф. — В любом случае вы получили шанс начать жизнь заново в том месте, где захотите и под тем именем, которое выберете.
Похоже, Хильдегард пришла в себя:
— Наверное, я и вправду осталась одна, иначе бы… — замолчала, словно споткнувшись.
А Наташа поглаживала пальцами в кармане кольцо Бруно, не решаясь показать. А надо:
— Там есть ещё ларчик с мужскими украшениями. Среди них — кольцо с бирюзой и кленовыми листьями на ободе.
— Да, я помню, — Хельга не удивилась. — Такие кольца были у всех в семье дяди. Я посмотрю? — Зачем-то спросила у девушки, ожидая разрешения.
Кольцо лежало сверху. Пфальцграфиня достала из кармана своё и приложила к лежащему. Не стала ждать вопросов:
— Вы не помните, были ли на них какие-нибудь метки, чтобы определить, кому оно принадлежало? — Женщина качнула головой, пожав плечами. — Это кольцо было у мужчины по имени Бруно фон Заурих, барона. Месяц назад, после смерти рыцаря, его передали мне. Он так распорядился и я его вам не отдам. Мы были друзьями.
— Бруно? Брунс… Он… Умер… — Женщина оперлась о столешницу. — Значит, тогда ему удалось сбежать. И он умер недавно…
— Мне очень больно говорить вам такое. Он погиб в бою…
— Я всегда чувствовала, что он жив. Я и вернулась сюда с этой надеждой. Скажите, что это неправда… Это не он. — Она, склонив голову, тихо плакала.
— Он жил не так далеко отсюда. В замке графа фон Бригахбурга. Был командующим замковым гарнизоном и рассказывал мне, что пятый сын в семье. Хельга, я его узнала на рисунках. И вот кольцо. Это он, Брунс, ваш кузен. У него была любимая женщина, и она сейчас носит его ребёнка.
— Нет, — качала головой графиня, — вы его любимая женщина. Такие кольца отдают только любимым. — Очнулась: — Дитя? У него будет дитя? Как вы сказали? Замок Бригах?
— Да, за Рейнсом, день пути отсюда. Горы Шварцвальд. — Махнула рукой, предположительно в сторону гор.
— Кто эта женщина?
— Она была прачкой в замке. Они собирались пожениться. Как у вас тут говорят? Идти в церковь.
Хельга опустила голову, закрывая глаза:
— Спасибо.
— Побыть с вами? — Наташа видела, в каком состоянии та находится. Она бы захотела остаться одна.
Вышла, посчитав свою миссию выполненной. Никакого
