В сумрачном коридоре гулял ощутимый сквозняк.
Снова бесшумно кралась вдоль стеночки, не сводя глаз с поворота на лестничную площадку. Сюда, на третий этаж никто не поднимался без особой нужды. Это она поняла ещё тогда, когда устроила никому не нужную уборку.
Хотела, как лучше.
Хотела тепла и домашнего уюта.
Хотела счастья. Всем.
Что получила? Пулю в лоб.
Сумочка… Никогда ранее она не нуждалась в ней так остро, как сейчас. Там расчёска, бесценное зеркальце, косметический карандаш, помада, пилка, ножнички, дорожный набор с нитками и иглами, серебряная ложка с янтарём. Руки чесались вернуть вещицы законному владельцу — ей, пфальцграфине Вэлэри фон Россен.
За дверью в заветной комнате нашла завёрнутую в салфетку миску. Поверх тушёной капусты с луком и отварным очищенным яйцом, кусок хлеба и булочка с творогом. Усевшись на подоконник, быстро всё съела. Не помешал бы кубок горячего сладкого морса. Вспомнила, что на каминной полке в своём покое не заметила горшочка с кусочками сахара.
Пустую посуду поставила на место. Следовало пройти к себе и вынести грязное бельё. Легко!
Остановившись у выхода на лестничную клетку, из-за угла всматривалась в площадку второго этажа, изучала лестницу, ведущую на первый этаж. Из кухни доносился шум голосов.
Уже собиралась ступить на ступеньку, как из-за угла второго этажа показались Эрмелинда и Хенрике, направляясь вниз. Обе в тёмно-серых глухих платьях. У сестры на вороте блеснула знакомая золотая брошь с жемчугом. На появление женщин сердце отреагировало дробным неровным стуком.
— А чем ещё заниматься? — Голос экономки звучал уверенно и назидательно. — Это необходимо, хозяйка. Примерить два платья — не дюжину.
— Там холодно, — вяло возражала малолетка, — и портниха очень медленно намётывает швы.
— Зато как шьёт! — Успокаивала наставница недовольную. — Господин Хартман оценит. Эти ткани так вам к лицу. К цвету медвежьего уха изумительно подойдёт золотой жемчуг.
Сыщица задохнулась. Её жемчуг? Который она получила в благодарность за излечение Ирмгарда? Уф!.. Лицо залил жар.
Женщины свернули в левое крыло первого этажа. Неразборчивое ворчание «хозяйки» стихло.
Наташа, решив, что примерка двух платьев займёт немало времени, смело отправилась в апартаменты сестры.
Осторожно приоткрыв дверь, убедилась, что прислуги там нет. Покой прибран. Ничего не изменилось. Те же блёклые серые тона. Воздух… Приятно обволакивало теплом и лавандой.
На полке у зеркала стояла знакомая вытянутая костяная шкатулка кофейного цвета, рядом с ней лежала золочёная расчёска с обушком в виде павлинов. Подарок Вилли сестре. Тот самый, который он поднёс ей перед тем, как обнаружил интересное положение избранницы и после чего сбежал. Презент не пропал. Девушка усмехнулась. На блюде, застеленном мягкой ворсистой шерстью — белоснежный жемчуг — подношение Карла.
Сумочку она увидела на столике у ложа. Быстро открыла, проверяя содержимое. Ложка. Её нет. Смартфон? Никаких следов. Бегло осмотрела все горизонтальные поверхности. Скорее всего, Эрмелинда носит вещи с собой. Или… Серебро с янтарём продали. Несмотря на то, что прибор — подарок Герарда, знала, его потерю будет переживать болезненно. О пропаже гаджета даже не хотелось думать.
В голове родился план, как вернуть принадлежащие ей вещи и заодно проучить малолетку.
Забежав в свою комнату, извлекла из сундука свёрток с одеждой, чтобы отдать Фионе для стирки.
Вернувшись на третий этаж и немного успокоившись, поняла, что со скуки очень скоро завоет. Почему со скуки? Распустит начатое вязание и свяжет себе штанишки под юбку-брюки. Близится зима.
Ведунья, скребнув по створке двери, появилась неожиданно.
Наташа, сидя на подоконнике, упершись спиной в свод окна, болтая одной ногой и пристроив другую к стенке, уставилась на неё.
Рыбка, приоткрыв рот, изумлённо смотрела на госпожу. В одной её руке подрагивал узелок, в другой угрожающе кренился кувшин с идущим из него паром.
— Ей-ей! — соскочила с подоконника девушка и стремительно выхватила сосуд и узелок из ослабевших рук Русалки. — Что? — Уставилась на неё.
— Ох, — Фиона схватилась за грудь, всматриваясь в лицо пфальцграфини, — нельзя же так…
— А-а, ты об этом? — Наташа прищурила один глаз, затем другой. — Боевая раскраска. Если впотьмах на меня натолкнутся, как думаешь, сойду за привидение?
— Скажете тоже, — вздохнула ведунья, — от такого можно умереть. Я бы точно умерла.
Привидение, увлекая травницу к окну и поглядывая на дверь, вполголоса возбуждённо рассказывало о результатах ночной вылазки. Девушку словно прорвало. Она, нервно передёргивая плечами, развязывала передачку, извлекая хлеб, сыр, кусок застывшей каши, пирог с капустой.
— Как тебе удаётся выносить еду? — смаковала виноградный горячий напиток.
— Ну… Я через кухню часто ношу корзины с бельём. Его много, а я одна. Когда никто не видит… — опустила глаза Фиона, улыбаясь уголком рта.
— Ты недоедаешь из-за меня, — вздохнула пфальцграфиня, догадываясь о настоящем положении дел. — Ничего, я собираюсь исправить ситуацию. Нужно обсудить, что будем делать дальше. Ты поедешь со мной в замок Бригах? — Заглядывала в её лицо. — Ещё не передумала? Может, здесь хочешь остаться?
— Не-ет, — протянула Рыбка, вслушиваясь в говор госпожи, — стирать грязное бельё для плохих людей — не по мне. Одно хорошо, что поутру обмылась. — Спохватилась: — Если хотите, можно завтра утром и вас обмыть по-быстрому. Вон, какие волосы…
Наташа погладила туго заплетённую косу из нечёсаных волос:
— Я подумаю. А вдруг поймают?
— Закроемся. Если что, скажу, что моюсь. Спрятать вас есть где.
— Что-нибудь узнала интересное? — Девушки ели пирог, по очереди запивая из кувшина.
— Вся прислуга жалеет о вашей смерти и смерти хозяина. Говорят, что нынешняя пфальцграфиня стала много позволять экономке и как бы чего из этого не вышло. Каждый день приезжает её жених.
— Вилли. Сегодня уже был?
— Нет. Похоже, ждут ближе к вечеру. Лисбет сказала, что они втроём запираются на втором этаже и говорят о чём-то. Минна туда им носит вино.
— Чем Минна занимается?
— Прислуживает злыдне, выполняет её поручения.
— Понятно, — усмехнулась Наташа: «Злыдня… Как точно». — Прислуга Хенрике.
— Не нравится она мне, — тряхнула головой Русалка. Спиралька рыжей прядки упала на глаза. — Жадная.
— Вернём твои монеты, — вздохнула пфальцграфиня. — Обязательно вернём.
* * *Мысль, о чём таком секретном могут говорить при закрытых дверях заговорщики, не давала Наташе покоя. Она не сомневалась, что Вилли Хартман причастен к её смерти. Собираясь использовать любой шанс, чтобы подтвердить догадку, недолго думая, сняв яркую шаль и зажав ключи в кармане, она направилась в кабинет.
Удачно проскочив лестничную площадку второго этажа, шмыгнула за угол, останавливаясь. Из распахнутой настежь двери на пол тёмного коридора падали отблески огня. По запаху дымка, вьющемуся из дверного проёма, догадалась: в покое топится камин.
Оглядываясь и держась теневой стороны, подкралась, заглядывая в помещение. Лисбет, стоя на коленях перед очагом, поправляла занимающиеся огнём дрова, укладывая их с наклоном в сторону комнаты. «Разумно, —
