Карл, впившись безмятежными синими глазами в сбитую им девицу, вопросительно выгнул бровь. Выдав восхищённо: «О-о…», он быстро закрыл рот. Бегло осмотрев первую вошедшую женщину, совершенно его не впечатлившую, он вернулся вновь ко второй: яркой, с необычной внешностью, ласкающей взор. Замер.
Его сиятельство, скользнув взором по фигуре иноземки и медленно багровея, шумно втянул воздух. В висках застучало, мышцы тела напряглись. Он сжал челюсти, губы вытянулись в ниточку. С ней… с этой… — не находил нужного определения — он разберётся после.
Дитрих вскинул бровь, улыбаясь краем губ. Агна выглядывала из-за его плеча, прикусив нижнюю губу.
Неожиданно возникшее в комнате напряжённое молчание затягивалось.
Первым отреагировал барон. Подвинувшись к брату, он толкнул его в бок.
Бригахбург прокашлялся, шагнув к будущей родственнице:
— Карл, позволь тебе представить невесту моего сына графиню Юфрозину Ата́ле Дригер, — и тут же графине: — Графиня, это наш сосед граф Карл фон Фальгахен. А это, Карл, — запнулся он, сузив глаза и поворачиваясь к русинке, — её компаньока… госпожа… Наталья.
Гость, заглянув в остановившиеся на его лице глаза графини, приложился к ручке, испытывая полное удовлетворение. Он знал, какое неизгладимое впечатление производит на девиц. Не отличаясь особой манерностью поведения, никогда не спешил действовать, давая тем самым себе время на обдумывание дальнейшего хода:
— Очень приятно приветствовать вас в наших землях, графиня.
Переключился на компаньонку, отыскивая взглядом ручку, предусмотрительно ею спрятанную в складках платья. Из чего сделал вывод, что девица его остерегается. Видимо, ещё не отошла от испуга при первой встрече. Карл озадаченно потёр подбородок. На его указательном пальце сверкнул массивный серебряный перстень с бурштином (янтарём).
Наташа, подавив вздох, нехотя протянула верзиле руку, глядя в его грудь.
— Позвольте ещё раз выразить своё сожаление по поводу случившегося, — неторопливо продолжил заезжий граф. — Надеюсь, вы не будете против моего маленького извинительного подношения, которое доставят вам по моему возвращению домой и примете его с моим глубочайшим почтением, — упёрся глазами в её необычное широкое серебряное кольцо.
Подарок должен сгладить первое невыгодное впечатление. Девы любят подношения и этим можно обеспечить себе их благосклонность. Поглаживая ручку госпожи, поднял взор на вышивку на лифе платья, отмечая приятную округлость груди.
Вмешался Дитрих, увлекая русинку к её месту за столом.
— Вы прекрасны, — промурлыкал он едва слышно на её ушко, пожимая прохладные пальчики, подбадривая.
Юфрозину проводил к столу его сиятельство, косясь на иноземку, окидывая её ничего не выражающим взором.
Агна, плотно сжав губы, стояла у стола. Карл был нечастым гостем и во время визитов всё внимание уделял единственной титулованной женщине в замке. Ей нравились ненавязчивые и осторожные ухаживания соседа, хоть она и пребывала в их обществе ровно столько, сколько требовалось по этикету. Нет, супруг совершенно не обращал на это внимание, а сейчас и вовсе откровенно смотрел на новоявленную госпожу. Некстати Агна вспомнила, как безропотно подчинилась воле его сиятельства, позволив чужачке осмотреть больного сына. Сама бы она никогда и близко не подпустила к Лиутберту незнакомого человека.
Хозяин усадил гостя по правую руку от себя. Дитрих оказался сидящим напротив Наташи. Что удивило её, так это появление слуги, наполняющего кубки вином. При ежедневном обеде с семьёй такого прислужника не было. Присутствие в замке гостя обязывало соблюдать правила светского этикета.
Перед девушкой на столе на небольшом плоском блюде из порционного глиняного горшочка распространялся аппетитный запах. Как есть из него без столового прибора, она не представляла. Ах, как сейчас пригодилась бы ложка, пусть и деревянная. В их семье были такие: расписные сувенирные и обычные большие для варки варенья.
Юфрозина начала еду с холодной свинины на косточке. Наташа взяла из ближайшего блюда кусочек рулета, укладывая его на ломтик хлеба.
Мужчины, оглядываясь на женщин, загомонили между собой и приветственно подняли кубки.
Карл выкрикнул что-то похожее на «ну, поехали!» — так Наташе показалось — и резко вскинул руку с кубком, испугав сидящую напротив него Фросю.
Та дёрнулась в сторону компаньонки и выбила из её руки кусочек рулета, который полетел в сторону баронессы, плюхнувшись в её кубок с вином.
От неожиданности Агна подпрыгнула, задев локоть мужа.
Дитрих, облившись вином, одарил супругу неодобрительным взглядом и все дружно и осуждающе посмотрели на графиню, которая побледнела, затем стала пунцовой. Натужно закашлявшись и пряча лицо в ладонях, она склонилась к Наташе, словно ища защиты.
Девушка торопливо вышла из-за стола, наклонилась к виновнице первого сорванного тоста, слегка хлопая её по спине и поглаживая.
— Ничего, Юфрозина, сейчас всё пройдёт, — успокаивала дрожащую женщину, поглядывая в сторону Карла. Тот, встретившись с её осуждающим насупленным взором, слегка пожал плечами, будто оправдываясь, пристально её разглядывая.
Наташа извлекла из складок платья светлый небольшой лоскут ткани, настойчиво втолкнув его графине в руки. Та с благодарностью уткнулась в него лицом.
За этой немой сценой наблюдал Бригахбург, хмурясь и нервно сглатывая слюну. Он с силой сжал кулаки под столом, разжимая их, расслабляясь. То, как гость рассматривал компаньонку графини, ему не нравилось. Очень не нравилось. Графу хотелось убить соседа, и сейчас он жалел, что в детстве они с братом мало его дубасили.
Девушка пришла к выводу, что Юфрозине, как и ей, несмотря на кажущуюся уверенность и степенное поведение, не приходилось сидеть за одним столом в такой необычной компании, и она чувствовала себя неуютно. У Наташи был опыт присутствия на торжествах в своём мире. Как себя вести она знала. А что не знала… Никто не запрещал наблюдать за окружающими и делать соответствующие выводы.
Забе́гал слуга, обтирая кафтан барона и сменяя кубок баронессы.
Пока компаньонка успокаивала графиню, не обращая ни на кого внимание, Карл, что-то прогундосив хозяину, повторил свой «выпад», но уже не так эмоционально и мужчины осушили кубки.
Гость вывернул содержимое горшочка на блюдо и как ни в чём не бывало приступил к еде, орудуя руками, кинжалом и гренками. Другие делали то же самое.
Наташа предусмотрительно отпила из кубка только половину вина, косясь на Фросю. Та к своему кубку не притронулась. «Напрасно, — решила девушка. Чуть подумав, усомнилась: — А, может, и нет. Кто её знает, на что способна монашка в подпитии».
Мужчины, выпив ещё раз, заговорили громче. Разговор в основном вертелся вокруг общих детских воспоминаний, о юношеских совместных походах, о родителях.
После выпитого вина у Наташи потеплело на душе, исчезла скованность. Она раскраснелась. Горшочек легко, едва ли не сам перевернулся на блюдо, оказавшись кашей с грибами в соусе. Гренки с успехом заменили ложку. Мысль о необходимости столового прибора уже не появлялась. М-м… Такую вкусную кашу ей не приходилось есть никогда.
Видя, что никто не обращает
