— У меня есть хорошая обувь. Только на каждый день её жалко. Надеваю по особым случаям, — оправдалась Кэйти.
— Носок туфельки должен быть закруглённым, — заглядывала Наташа в глаза сапожнику: понимает ли он её? — Пятка изнутри подшивается гладким пятачком кожи, чтоб шов не натирал. Её можно укрепить ещё одним кусочком кожи. Сделайте мне туфли на шнурках. Вы колодки делаете? Нет? Так ведь неудобно шить на весу без колодок. Вот как раз они и делаются из дерева по размеру и объёму ноги. Затем кожа натягивается на неё и шьётся непосредственно на колодке. Сами должны сообразить. Смачивается, сохнет. Поэтому лежит на ножке, как влитая, — спешила она поделиться своими знаниями. Сапожник слушал госпожу очень внимательно. — Ведь у вас постоянные заказчики? Значит, можно сделать всем колодки один раз и с ними работать. Я понятно говорю? — тяжело вздохнула она.
— Я попробую, — кивнул он. — Вроде ничего сложного нет. Такое никогда в голову не приходило. Отец мой так шил и дед. Это я заберу. — Подхватил он балетки. — А вы примерьте ещё вот такие, — достал из корзины другую пару туфель. — Они поменьше будут.
Туфельки оказались впору. Не очень удобные из-за длинных носов, но не оставаться же босой.
— Спасибо, — улыбнулась девушка, представив, как выглядит со стороны. Оставалось пошить несколько платьев. Жизнь налаживалась.
— Ну, что, всё сделал, как я велел? — в приоткрытую дверь, как вихрь, влетел Бригахбург. Выглядел он бодрым и весёлым. Светлая рубаха навыпуск, тёмные кожаные штаны, высокие ботфорты заляпаны грязью. По всему было видно, что граф бодрствует давно.
Наташа от неожиданности втянула голову в плечи. Лицо покрылось румянцем. Она опустила взор на носки новых туфель. Не смела поднять глаза на мужчину, от поцелуев которого так откровенно таяла вчерашним вечером. Стыдно-то как. Как теперь она будет смотреть ему в глаза?
Убедившись, что сапожник закончил снимать мерки, Герард вручил ему монету:
— Чтобы быстро пошил. Ступай.
Метнув взор на раскрасневшуюся иноземку, отметил её подавленное настроение. Приблизился к ней, беря её руку, задерживая в ладони. Поцеловал, безуспешно пытаясь поймать её взор. Ему показалось или русинка смущена? Довольно проговорил:
— Придёшь с графиней в кабинет.
Только когда за сиятельным закрылась дверь, Наташа шумно выдохнула, расслабляясь.
* * *Юфрозина, подперев подбородок, сидела у окна и бесцельно водила пальцем по пыльному подоконнику. Обернулась на шум открывшейся двери.
— Привет, — буркнула Наташа, подумав о том, сколько времени она выдержит в обществе графини.
Монашка вяло пожала плечами, пересаживаясь в уютное кресло у камина. Рядом на столике красовался поднос, уставленный серебряной посудой. Юфрозина сняла салфетку, осматривая содержимое тарелок.
Безучастный вид женщины озадачил девушку.
— Ты не заболела?
Фрося тяжело вздохнула, не удостоив компаньонку ответом.
В умывальне, гремя вёдрами, прислуга полоскала бельё.
Комната графини Наташе понравилась. Размером, такая же, как у Ирмгарда, она была по-девичьи яркой и нарядной.
Вокруг высокой кровати с множеством больших и маленьких подушек был подвязан светлый, вышитый пёстрым орнаментом балдахин. На стенах резные панели красного дерева. Серебряное зеркало в узкой кованой оправе. Гобелены с видами природы. На полу шкура бурого медведя. Вдоль стены расположились разноцветные сундуки. Один краше другого, они вызывали необъяснимое желание погладить неровную поверхность, заглянуть под крышку, исследовать их. На каминной полке выстроились разных размеров серебряные чеканные кувшины, вазы и чаши.
Заметив интерес компаньонки, Юфрозина гордо произнесла:
— Это моя утварь. Из приданого.
— Красиво, — любовалась сверкающимии изделиями Наташа. — Чем будешь заниматься сегодня? — взглянула на жующую невесту вице-графа. Сглотнув слюну, вспомнила, что голодна. Чуть позже она сходит на кухню поесть.
Графиня, прожевав, не глядя на иноземку, высокомерно вздёрнула подбородок:
— Ты должна называть меня «госпожа».
— Хорошо, — не стала возражать Наташа. — Прошу меня тоже называть «госпожа». — Натолкнувшись на подозрительный взгляд графини, продолжила: — Давай определимся сразу: я буду выполнять только то, о чём мы договаривались с господином графом. Прислуживать тебе будут специально обученные для этого люди.
— Ты будешь моей компаньонкой? Так ведь? — монашка задумчиво смотрела в окно.
— Да. Я бы хотела максимально ограничить наше общение. Только перевод и никакой лирики.
— Как-то ты выражаешься сложно. Мне трудно тебя понять.
— Я постараюсь говорить медленнее. Проси у Бригахбурга учителя и учи язык.
— Ты дерзкая, — встала Фрося с кресла, направляясь к зеркалу. — Сама себе косы плела? — собрала она волосы в хвост, как видела у иноземки, но ей не понравилось, и она скривилась. — Заплети мне тоже.
Наташа заглянула в умывальню.
— У тебя есть прислуга, — сказала она и обратилась к женщине, складывающей бельё в корзину: — Как вас зовут?.. Сюз, графиня просит причесать её.
Пока та вытирала руки, девушка вернулась к Юфрозине:
— И ещё: я не смогу постоянно находиться при тебе. Буду приходить три раза в день.
— А если я хочу, чтобы ты находилась у меня постоянно?
— Мы с господином графом это обсудили. Когда ты наймёшь себе компаньонку за шестнадцать шиллингов, она будет с тобой круглосуточно. Скажи мне, чем ты намерена заняться сегодня? Куда пойдёшь?
Сюз заканчивала причёсывать графиню. Конечно, плести косу из четырёх прядей она не умела. Было заметно, как подрагивали её руки. Юфрозина насупилась, но ничего не сказала.
— Мне шьют платье к свадебному пиру, и я хотела примерить его, — она чинно направилась к двери.
— Сначала нам нужно зайти… — не успела договорить Наташа, как в приоткрывшуюся дверь заглянул Франц с приглашением от хозяина прийти в его кабинет.
* * *Поприветствовав Юфрозину, его сиятельство открыл шкатулку и достал кинжал в ножнах:
— Графиня, возьмите.
— О! — вырвалось у неё восторженное. — Не думала вновь обрести его. Благодарю вас, граф.
На глазах монашки блестели слёзы. Семейная реликвия вернулась к наследнице.
Не задерживаясь более в кабинете, Бригахбург увлёк женщин в коридор. Придерживая их под руки, с любезной улыбкой проводил на второй этаж и, свернув в левое крыло, направил к двери, у которой стоял слуга.
Наклонившись к лицу Наташи, заглянул в её глаза и тихо спросил:
— Как твоё полное имя?
— Что? — опешила она. Зачем ему полное, если он не может запомнить её короткое личное имя?
От близости мужчины снова бросило в жар. Девушка злилась на себя, на свою реакцию на Бригахбурга. Злилась на свою слабость и невозможность противостоять его обаянию.
— Я помню, — словно прочитав её мысли, он уточнил: — Наташа, Таша. Дальше как?
— Наталья Игоревна Ильина, — вздохнула девушка, прислушиваясь к звуку собственного голоса, произносящего такое привычное сочетание. Но в этих стенах фамилия-имя-отчество прозвучали чужеродно и приглушённо. Будто никому не нужный подброшенный кверху мяч, лопнув в воздухе, с глухим шлепко́м упал на деревянные половицы.
Герард довольно кивнул:
— Именитая.
Увидев хозяина с гостями, слуга торопливо распахнул широкую двустворчатую дверь из светлого дерева.
Бригахбург пропустил женщин вперёд:
— Нам сюда.
Войдя в комнату, они остановились. Наташа заметила лёгкую тень, пробежавшую по лицу Юфрозины.
За сервированным к завтраку столом сидели брат графа и его жена. Дитрих встал, приветствуя графиню и с любопытством поглядывая на русинку.
