— Тебя это не касается! Уходи! — раздражение Бруно росло вместе с усиливающейся головной болью.
Он выскочил за дверь, на ходу застёгивая поясной ремень, бубня ругательства, вспоминая: его невеста… Наташа… Она ждала его, а он…
* * *— Наташа, прости, устал вчера. Не ожидал, что свалюсь в беспамятстве, — задержал Бруно её руку в своей.
Она аккуратно вытащила её из захвата его пальцев, соглашаясь:
— Понимаю, — в горле застрял ком. — Не нужно оправдываться. Эрна хорошая девушка. Желаю вам счастья, — проскользнула мимо рыцаря, повернулась к графу: — Можно мне уйти?
— Что это значит? — шагнул за ней Бруно, натыкаясь на её останавливающий жест. — Ты отказываешься от данного слова?
Девушка, ничего не сказав, выскочила из комнаты. Она знала, что придётся столкнуться с Бруно и оказалась не готова к этому. Снова захлестнула волна отчаяния и боли. Господи, за что ей всё это? Его поймали на «горячем», а он делает вид, что ничего не произошло! Удивило упрямство мужчины. Отрицать очевидное? Очень удобно списать на беспамятство то, о чём не хочется говорить.
— Бруно, — не выдержал Герард, — хватит нести чушь. Я видел тебя с прачкой на ложе, а она, — кивнул на закрывшуюся за русинкой дверь, — слышала её крик. Мы искали тебя, когда…
— Так это всё-таки ты меня ударил? Понятно. Зачем ты привёл ко мне Наташу?
— Бруно, я вошёл к тебе один. Разговор можно закончить. Теперь я тебе ничего не должен.
— Я ничего не помню! Эрна… Я не знаю, откуда она взялась!
Бригахбург строго посмотрел на друга:
— Не лги мне. Я всё видел своими глазами.
— Герард, и ты мне не веришь. У меня до сих пор в голове шумит и сердце стучит, как молот, словно пил неделю не просыхая.
Граф задумался:
— Говоришь, пил неделю… — подобное сравнение ему приходило в голову, когда он очнулся в покоях русинки и тоже ничего не помнил. — Ты пил вчера?
— Да так, совсем немного. Как всегда, кубок вина с дороги.
— А кто тебе трапезу приносил?
— Прислуга из кухни.
— Случаем, не Эрна?
— Нет. Я после того, как с ней на кухне столкнулся, увидел её только сегодня, на своём ложе, — он обхватил голову руками, качаясь из стороны в сторону: — Это конец.
— Я тоже пил у тебя вино, когда заходил. И мне до сих пор плохо.
— Хочешь сказать, что Эрна в него подмешала зелье? Герард, этого не может быть. Она не такая.
— Я до сих пор не могу отойти! Если б не иноземка, не знаю, чтобы со мной было. С лестницы скатился бы, шею свернул. Ступай, запри прачку в камору. Надо потолковать с ней.
— Если признается, что опоила, то Наташа простит меня? Как думаешь?
Его сиятельство вздохнул:
— А ты… Если бы увидел её вот так, как я видел тебя, простил бы?
Глухой стон раздвинул пространство комнаты.
— Так ведь не было ничего с Эрной. С тех самых пор не было, как встретил Наташу.
— Ты русинке об этом скажи.
Глава 10
— Ирмгард! — Наташа, выйдя на лестничную площадку, столкнулась с вице-графом. — Ты уже ходишь?
Выглядел он неплохо. Бледный, худощавый, с рукой на перевязи, парень улыбнулся, глядя на Киву, державшую его под локоть. Оглянулся на стражника, следовавшего за ними.
— Вот, решил попробовать. Пора выходить потихоньку. И тебя давно не видел.
— Извини, совсем некогда. Иду к твоей невесте. Куда направляешься?
При упоминания о графине, он скривил губы и ссутулился:
— Постою немного здесь. Спускаться сегодня не будем, — ухватившись за перила, смотрел вниз на снующую челядь. — Вижу, Яробор здесь.
Девушка кивнула:
— Скоро твоя свадьба. Покои убирают. Он воду носит.
— Служанки Берту совсем не слушаются, — вмешалась Кива. — Вот Клары не стало, почуяли слабину.
Наташа удивилась:
— Клара? Как — не стало? А что с ней? Её разве не вернули в замок? — ей казалось, что беглянку привезли назад.
— Говорят, что она сбежала из-под замка́, — понизила голос кормилица, оглядываясь на стражника. — Не сама, конечно. Кто-то ей помог. Увела коня из конюшни и только её и видели. Вот и не повезло ей, змее. Видно, коня зверь напугал, сбросил её. Убилась, падая, или звери загрызли, — перекрестилась она. — Отряд стражников наткнулся на коня, навьюченного её вещами. Вот так… — вздохнула Кива. — Такой смерти врагу не пожелаешь. — Снова крестилась, шепча слова молитвы.
Девушка в процессе разговора уже прокручивала фильм с участием экономки и лесных монстров. Тряхнула головой, отгоняя видение. О таком лучше не думать. Тот медведь, которого она видела в лесу, одним ударом лапы перебьёт позвоночник. Наташа машинально перекрестилась.
— Вот и не верь после этого в неупокоенных духов. Госпожа Леова не приходит просто так. Все знают, — продолжала кормилица.
Ирмгард почесал затылок:
— Ну-ка, Кива, идём. Не выйдешь из моих покоев, пока не расскажешь всё, что я пропустил за время болезни, — ухватил он женщину под локоть. — И только попробуй что-нибудь утаить — отправлю на виноградники.
— Я, мой мальчик, следовала указаниям хозяина. А он приказал ничего не рассказывать, чтобы вас не беспокоить.
— Идём-идём, не упирайся. Или рассказываешь, или… — обернулся к Наташе. — Идём с нами. Послушаешь.
— Меня Юфрозина ждёт. Да и что слушать-то? — вздохнула, мысленно возвращаясь к недавним событиям. Видела себя в простыне в комнате экономки. Видела женщину с глазами, полными ужаса, падающую в обморок. — Я всё знаю.
* * *Заплаканная Эрна растирала ладонями озябшие плечи. Топчан с истлевшим вонючим одеялом и матрасом, набитым трухлявой соломой, источал мерзкий гнилостный запах.
Двое мужчин, стоящих рядом, не обращая на неё внимания, продолжали начатый разговор. Прачка прислушивалась к их словам и дрожь крупными волнами сотрясала её тело.
— Как только такое могло прийти ей в голову? Она моей смерти хотела, — строго глянул на злоумышленницу Бригахбург.
— И моей, — покосился на неё командующий. — Так, Эрна? Хотела отравить нас с хозяином? Может, ты состоишь в тайном сговоре с нашими врагами?
Из темноты послышался приглушённый вой.
— Бруно, кому, как не тебе знать, на что способна твоя женщина?
— Мне не нужна такая женщина.
Вой, сопровождаясь захлёбывающимся плачем, усилился.
— Думаю, двадцать ударов плетью прилюдно будет ей посильным наказанием. А для других станет хорошим уроком. И в замок ни ногой.
— Согласен.
Лик Герарда, выхваченный ярким всплеском факела из непроглядной тьмы каморы казался застывшей маской.
— Хозяин, простите меня! — скатилась с топчана прачка, путаясь в юбке. Обняла колени графа, ловила его руки, пытаясь поцеловать. — Не губите! Мне житья в деревне не дадут! Господин командующий! — подползла к Бруно. — Пощадите!
Она хорошо знала, что безмужние девки, наказанные таким образом, будут вынуждены покинуть свои семьи. После публичной порки ни один мужчина такую девку в жёны не брал. В них тыкали пальцем, сторонились, детвора забрасывала камнями.
— Ты можешь облегчить свою участь, прачка, если расскажешь всё без утайки. Начни свой рассказ с самого начала.
— С какого начала? —
