— С графиней поедем, — вздохнула Наташа. Совсем недавно Бруно собирался всё выяснить насчёт свадьбы. Снова нахлынула грусть-печаль. Обидно. Вроде он и не виноват, а всё равно в душу закрадывается сомнение, всё ли было так, как говорят? Может быть, сам впустил прачку, помиловались, а затем впал в беспамятство.
— Свечу вам зажечь? Темно как-то стало. Дождь, что ли, собирается?
Заглянувший в дверь Франц передал, что хозяин ждёт госпожу в кабинете.
На столе Бригахбурга лежала груда мелких вещей, высыпанных из валявшейся на полу заплечной сумки, которая принадлежала Кларе. Их хозяйка очень спешила, сбрасывая всё в кучу.
Он перебирал вещицы, откладывая в сторону мешочки, доверху набитые золотом. Распустив шнурок на одном из них, тронул монеты, вздыхая. Их количество значительно превышало доход экономки за все годы службы в замке. Учитывая, что она поступила к нему на службу, приехав с небольшим узлом, наводило на мысли, что женщина могла быть причастна к недопоставке продуктов в рабский дом и на рудники. Слова Яробора о том, что во всём замешан управляющий, могли иметь место. Требовалось всё тщательно и незаметно проверить. Управляющий захочет продолжить начатое дело и попробует в это вовлечь новую экономку. Значит, к выбору помощницы нужно подойти очень тщательно. Русинка отлично подошла бы на это место.
Он поднял с пола туго перевязанный крупный свёрток, скатившийся со стола при вытряхивании вещей из сумки Клары. Развязав узлы, с удивлением уставился на накидку с капюшоном, подбитую мехом белодушки тончайшей выработки. Одеяние, достойное королевы. Откуда у экономки такая вещь? Браконьеры? Он готов был поклясться, что совсем недавно видел подобное. Так и есть. Развернул накидку, поглаживая приятный на ощупь нежный мех с густым подшёрстком. Надорвал тонкую подкладку, тщательно рассматривая швы. В его графстве шьют иначе и это не работа скорняка За́мана. Есть о чём подумать. Вспомнился кусочек мыла иноземки. Его сиятельство открыл шкатулку, доставая мыло, нюхая. Клару сгубила жадность. Вот, ещё что-то из её вещиц, завёрнутое в тряпицу. Рука дрогнула. Он покосился на потемневший от крови мешок, лежащий на полу у стола. Почему он ещё здесь? Принюхался — кровь очень быстро портится.
Собираясь позвать Франца, открыл дверь и столкнулся с иноземкой, пропуская её в покой.
— Вы хотели меня видеть? — быстро осмотрелась Наташа, убеждаясь, что Бруно в кабинете нет. Пахло чем-то неприятным и очень знакомым.
Герард проводил её к столу:
— Забери. Мыло взяла Клара. И, вот, ещё…
Девушка посмотрела на бутылку из-под водки:
— Тару пустой не возвращают — плохая примета, — взяла она только мыло.
— Что?
— Налейте хорошего вина и тогда отдадите. Если я заберу бутылку пустой — вы обеднеете.
Бригахбург рассмеялся:
— Вот ты о чём, — распахнул он дверь, подзывая мальчишку и вручая бутылку. Давая ему указания, кивнул на мешок у стола.
Франц, ухватив ёмкость за горлышко и прижав к груди, небрежно поднял мешок.
Наташа уставилась на него, не в силах пошевелиться. Что в нём было, пропитанном подсохшими бурыми пятнами, догадаться не составило труда. Фантазия дорисовала «картинку» и раскрасила мрачными красками последние минуты жизни Клары: дорога, ночной лес, погоня, страх женщины, взмах меча… Девушка мысленно заглянула в мешок, натыкаясь на остекленевшие чёрные глаза и синие губы экономки. Подкатила тошнота, судорогой скрутив желудок. Наташа покачнулась, оседая на стоящий рядом стул, съезжая с него.
Граф едва успел её подхватить:
— Да что же это такое? — недоумевал он, перенося русинку на скамью у двери, подкладывая под её голову плоскую вышитую подушку. — Будто не видела никогда подобного.
Вспомнилось её состояние после порки няньки. Легонько похлопал по щекам Птахи, всматриваясь в лицо. Разлившаяся бледность ей совсем не шла. Вот когда она заливалась краской смущения… Ресницы Наташи дрогнули. Потемневшие глаза блуждали по лицу сиятельного.
— Таша, — шепнул он, осторожно касаясь её щеки губами, — нельзя же быть такой чувствительной.
Она приподняла голову, упираясь взглядом в носки балеток.
Мужчина помог ей сесть, опускаясь рядом, держа за руку.
— Вы убили её… За кусок мыла.
Герард вскочил. Торопливо подошёл к столу и вернулся.
— Вот, из её сумки, — втолкнул в руку Наташи её зажим для волос.
Она опустила глаза на «стрекозу».
— Я не намеревался лишать её жизни за воровство. Уведя коня и сбежав, она подписала себе смертный приговор. Найдя вот это, — ткнул пальцем в «краба», — я уже не сомневаюсь, что она была причастна к твоему отравлению. Знай я об этом раньше, она бы не смогла сбежать и выдала бы своего сообщника.
— Я видела их вместе. Правда, мужчину только со спины. У него коричневая кожаная безрукавка. Он ушёл в сторону конюшни.
— У нас у каждого второго есть такое одеяние. Один из конюхов? Почему ты сразу не сказала?
— Я подумала, что это её мужчина. Разве нельзя? Клару убил Бруно?
— Таша… — Бригахбург сел рядом, обняв её за плечи. Она попыталась скинуть его руку, но он прижал девчонку к себе: — Я не могу поступать иначе. Зло должно наказываться. Если люди поймут, что можно безнаказанно красть, травить, убивать, наступит время грабежей и разбоя. Все захотят лёгкой наживы.
— Вы сказали, что не убиваете женщин. Ей могли подарить мой зажим. Тот мужчина.
— Она приняла украшение, зная, чьё оно. Ты многого не понимаешь. Она заодно с отравителем и я его обязательно найду.
Значит, опасность всё ещё остаётся. Будет ли сообщник экономки продолжать начатое?
Вбежал Франц, вручая госпоже, как награду, бутылку, наполненную жидкостью вишнёвого цвета.
Наташа, не церемонясь, дрожащими пальцами отвинтила пробку и поспешно приложилась к горлышку.
— Так нельзя, — его сиятельство осторожно отклонил бутылку вниз, думая, почему не распорядился налить морса?
— Бросьте, господин граф! — отвернулась от него Наташа, чувствуя, что срывается. — Что вы себе…
Вновь заглянувший мальчишка, виновато опустив голову, прервал гневную речь иноземки:
— Хозяин, господин командующий просит вас спуститься. Приехал граф Фальгахен и с ним чужие люди.
Герард недоверчиво покосился на русинку, воспользовавшуюся моментом и снова приложившуюся к бутылке.
— Чёрт! Принесла его нелёгкая! — не считаясь с желанием Наташи, разжал её пальцы, отнимая питьё. — Иди в свои покои, — тяжело вздохнул, принимая неизбежное.
В свои покои? Как бы не так! Наташа, развернувшись на своём этаже и дойдя до площадки, выглянула из-за угла. Убедившись, что Бригахбург спустился на первый этаж, вернулась в кабинет. Бутылка стояла на столе. Девушка была полностью согласна с мужчиной, что нельзя стресс запивать спиртным. Решив, что сегодня она воспользуется этим средством в последний раз, прихватила её с собой. Имеет право. Сосуд безраздельно принадлежит ей.
Вернувшись на свой этаж, услышав снизу громкие голоса, осторожно выглянула. Хозяин неторопливо беседовал с Карлом и его спутником, невысоким мужчиной в возрасте. Вот уж с кем не хотелось встречаться, так это с Фальгахеном.
