Я перевела взгляд с Эйдана, который продолжал стоять в дверях, на его мать. Женщина побелела, светлые глазки бегали туда-сюда, и она явно не знала, что делать. Но надо отдать должное, виконтесса быстро взяла себя в руки.
— Эйдан, сынок, — ласково пропела леди Санроу, нацепив на лицо сладкую улыбочку, и направилась к сыну. — Что ты здесь делаешь?
Не помогло.
— А ты? — сухо спросил он, даже не удосужившись посмотреть на мать. Его глаза были прикованы только ко мне.
— Я? Уже ничего, — она взяла его за локоть, попыталась развернуть и вывести прочь отсюда. — Уже ничего. Нашу карету подали? Пора ехать. Не хочу больше оставаться в этом доме. Это так ужасно. Так ужасно. До сих пор не могу поверить.
Я осталась стоять на месте, смотря на жениха и ожидая дальнейших действий. Уйдет или останется? Бросит или простит?
От волнения у меня перехватило дыхание и взмокли ладони.
— Мне надо поговорить с Селиной, — произнёс молодой мужчина, освобождаясь из цепких рук матери.
Но она не хотела так легко и быстро сдаваться.
— Милый, тебе нельзя находиться в покоях с этой…
— Матушка, выбирайте выражения.
— Мы должны уехать. Прямо сейчас, — её голос утратил ласковые нотки, став холодным и требовательным. Длинные пальчики с силой сжали ткань тёмно-зелёного камзола.
— Подождите меня в общем холле.
— Эйдан!
— Матушка, — не менее ледяным тоном ответил он. — Оставьте меня с невестой наедине. Сейчас!
Я вздрогнула.
Никогда не слышала, чтобы Эйдан разговаривал с кем-либо в подобном тоне. На ум пришла мысль, а так ли хорошо я его знала, как мне казалось? Те короткие непродолжительные встречи в стенах Академии, куда виконт два года приезжал навестить меня, и пять месяцев, в течение которых мы почти не виделись, занятые подготовкой к свадьбе, разве это могло рассказать о человеке всё? Когда-то мне казалось, что да.
Виконтесса мгновенно оценила ситуацию, поняв, что настаивать не стоит, и недовольно поджала губы.
— Хорошо, дорогой, — её голос был особенно звонким и пронзительным в тишине, которая давила на нас. — Я подожду тебя. Только недолго. Не давай этой… получить еще один козырь.
И ушла, стуча каблучками и шелестя пышными юбками. Тихо закрылась дверь, и я смогла вздохнуть. Оказалось, я задержала дыхание, боясь дернуться и спугнуть что-то. Может быть надежду?
— Здравствуй, — произнёс Эйдан, проходя вперёд.
Но не ко мне. Мужчина обогнул столик и сел в дальнее кресло, даже не дождавшись, как присяду я. Такое попрание норм и правил вывело из равновесия.
— Здравствуй, — я села на краешек дивана, сцепив руки в замок и положив на колени. Так можно будет скрыть, как сильно они дрожат от волнения.
— Ты встречалась с Архольдом.
Утверждение, которое могло стать приговором.
«Спокойно, Селина. Спокойно!»
— Да, — ответила ему и тут же быстро добавила, боясь, что мужчина сейчас встанет и уйдет из этой комнаты и из моей жизни. — Но это ничего не значит. Эйдан, я люблю тебя. Только тебя!
— Леонард говорил, что вы враждовали в Академии, что он доставал тебя, мешая жить. Это тоже была ложь?
— Нет. Правда.
— И как тогда ты стала его женой, если вы ненавидели друг друга?
Если бы всё было так просто. Взять и рассказать то, чего я сама до конца не понимала.
— Я не знаю. Всё так сложно.
— Ты должна была мне рассказать.
— Должна, — быстро кивнула я. — Но не могла. Это же позор. Мне было так стыдно и тяжело вспоминать, не говоря о том, чтобы кому-то рассказать. Я верила, что произошедшее в прошлом, что у нас с тобой столько всего впереди.
— Ты любила его? — снова неудобный вопрос и я замерла, кусая губы.
Но лгать было нельзя. Только не сейчас, когда любая мелочь может уничтожить то хрупкое, что еще осталось между нами.
— Да. Мне тогда казалось, что любила. Но я ошиблась. Любовь — это созидание. Она должна окрылять, дарить успокоение и счастье. Как у нас с тобой.
Не помогло.
— Ас ним?
Я видела, как Эйдану больно спрашивать, как ему тяжело, но он вновь задавал неудобные вопросы.
— С ним? — слова закончились, а картинки прошлого лишь смущали, не давая сосредоточиться. — С ним всё было ярко, мощно. Я была как мотылёк, полетевший на огонь. И я сгорела. Короткая вспышка и остались лишь угли.
— Ты хочешь остаться с ним?
— Нет! — я ответила быстро, не раздумывая, и для пущей убедительности еще и покачала головой. — Я люблю тебя! Только тебя! А Архольд лишь прошлое, о котором я забыла. Прости меня, если сможешь. Я знаю, что поступила ужасно. Знаю. Если бы только можно было вернуться и всё изменить.
Слёзы навернулись на глаза, и я шмыгнула носом, пытаясь их удержать. Эйдан не переносил женских слёз, вот и сейчас не выдержал. Быстро пересел с кресла на диван рядом со мной, бережно накрыв ладонью мои сцепленные руки.
— Наверное, я должен ненавидеть тебя, Селина. Мне больно, очень больно. Внутри горит, хочется кричать и ломать всё вокруг. Должен, но не могу. Ты помнишь, как мы впервые встретились?
— Да, — я улыбнулась сквозь слёзы и постаралась успокоиться. Он рядом со мной. Всё будет хорошо.
— Это был бал у мадам Круиз. Ты только недавно вернулся из Фреи, где два года служил у императора.
— Да. Фрея удивительная страна, открытая и в то же время очень своеобразная. Манеры, правила, обычаи и поклонение душам умерших. Они верят, что наши предки остаются и охраняют нас. А еще они очень открыты и часто улыбаются. Иногда даже без повода. Просто потому что светит солнце и хорошая погода. Или идёт дождь, что тоже хорошо, будет урожай. Они умеют радоваться новому дню и миру. Я два года прожил среди них и отвык от холодного блеска ванагорской аристократии. А потом вдруг увидел тебя. У тебя была самая удивительная улыбка — искренняя, яркая и такая настоящая. И смех. Я услышал и пропал, не в силах отвести взгляд. Понял, что хочу видеть тебя каждый день, слышать твой смех. Это стало целью моей жизни. Моим проклятьем.
Эйдан расцепил мои руки и поднял ладошку к груди, прижимая в том месте, где билось сердце.
— Ты навсегда поселилась здесь, Селина. И я ничего не могу с этим поделать.
— Ох, Эйдан.
Больше слов не было. То, что он сказал, было удивительным и таким прекрасным, что я сама потянулась к нему, касаясь мокрыми от слёз губами его губ. Почти невесомо, мягко.
— Прости меня, — вновь прошептала едва слышно, отодвигаясь назад. — Прости, если сможешь.
— Мы всё исправим.
— Великие, как бы я хотела, чтобы ничего этого не было.
Я встала с дивана и подошла к камину. Наблюдая, как огонь пожирает деревья, как они трещат и ломаются, превращаясь в яркие угольки.
— Ты хотел
