— Не понимаю, к чему этот разговор?
— Я умираю, Дерек, — вдруг тихо произнёс старик и грустно улыбнулся. — Нет, лекарей мне не надо. Они уже определили мой срок. Осталось немного.
— Мне жаль, — сказал он, не зная, что еще сказать.
Корвил так привык к дяде, к его цепкому взгляду, к замечаниям и скупой похвале.
— Я давно смирился с тем, что титул ушел к тебе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что отец вновь оказался прав. Принял и смирился. В отличие от остальных.
А вот это уже интересно, хотя не ново.
— Клод.
Имя, которое прозвучало и будто застыло в воздухе между ними.
— Умный мальчик, — коротко хохотнул старик и закашлялся в белоснежный платочек.
— Теперь, когда моя смерть близка, а ты обзавёлся герцогиней, он решил, что пора действовать.
— Вы сдаёте мне своего внука, — напомнил Архольд.
— Он жалкий слабак, привыкший прятаться за спину отца и держаться за юбку матери. Великие знают, как я зол на Юджинию. Она превратила мальчишку в жалкого слизняка, — резко ответил старик. — Я воспитывался Дрейком Архольдом и для меня честь превыше всего. Предпочитаю говорить правду в глаза, а не травить конкурентов ядом.
Яд на клинке его рук дело?
— Не его лично. Он тайно отправился в Ванагорию следом за тобой. Найти тех, кому ты поперёк горла, несложно. У тебя прирождённое умение наживать врагов, герцог.
— Это семейное. Ничего нового вы мне не рассказали, дядя. Я знаю, что Клод хочет меня убрать. Давно хочет. Но молчал из уважения к вам. Но хоть одно поползновение в сторону герцогини, и я забуду о своём решении.
Ещё один смешок и кашель, резкий, тяжелый. Алая капля на белоснежной ткани, которую Аргонор стыдливо спрятал.
— Я тебя услышал и понял. Но сегодня пришел к тебе не только за этим. Вчера после ужина мой внук выразил желание отправиться на Хельмов кряж. Как раз туда, где поправляет нервную систему двоюродная племянница герцога Марлоу, — выразительно добавил пожилой мужчина.
Дерек промолчал, лишь сжал кулаки.
— У тебя появилась слабость, дорогой племянник. Да-да, твоя герцогиня. А женскую ревность и коварство сложно переоценить. Клод никогда ничего не делает сам, лишь направляет и настраивает. Но в случае с леди Алвирой это будет несложно.
— Я понял. Спасибо.
Аргонор тяжело поднялся.
— Мы все участвовали в травле твоей матери. Все мечтали от неё избавиться. Но вы выстояли и стали сильнее. Не дай нашему роду угаснуть, Дерек. Не дай пасть перед бурей. Продолжи дело моего отца. Стоя на пороге смерти как никогда понимаешь, что по-настоящему важно и ценно в этом мире. Семья и род, честь и долг. Теперь я могу предстать перед Великими с лёгкой душой.
После ухода дяди Архольд еще некоторое время сидел, смотря на закрытую дверь кабинета. О ненависти кузена молодой мужчина знал и никогда не верил его лживым улыбкам и пустым комплиментам. Но Селина… Да, Аргонор прав, у него есть слабость. А на пути к титулу и власти никто никогда не брезговал жертвами.
«Великие, Сэм, я не позволю тебе навредить».
Матушка пришла через час. Тихо постучала в дверь кабинета, дождалась ответа и вошла с неизменной улыбкой на губах.
Она всегда улыбалась. Даже в самые сложные времена, когда сил на борьбу уже не было и казалось, что помощи ждать не откуда. С застывшими слезами на глазах и болью в сердце Энния Корвил не могла допустить, чтобы дети видели её несчастной. Лишь однажды у женщины сдали нервы, лишь раз она показала старшему сыну свою боль.
Но грусть из глаз так сложно убрать и только в последние годы Энния стала по- настоящему счастливой, расцветая и радуясь жизни.
— Дерек.
Леди Корвил с лучистыми светло-голубыми глазами вошла и замерла в центре кабинета.
Мужчина сразу встал со стула и подошёл к матери, беря за руки и целуя их.
— Матушка.
Женщина мягко высвободила одну и провела по густым тёмным волосам сына. Сердце привычно защемило от гордости. Как её мальчик вырос, каким сильным и мудрым он стал.
— Чуть свет и уже на ногах, — с укоризной произнесла она. — А я-то надеялась, чтобы хотя бы эту ночь ты позволишь себе расслабиться и отдохнуть.
Его брачная ночь и Селина, спящая так рядом. Да, всё могло быть иначе. Жаркие объятья, тихие стоны, мягкость перины, податливое тело и горящие огнём глаза. Завтрак в постель, смущение и снова страсть.
Когда-нибудь так и будет.
— Много работы, — коротко ответил тот, отводя взгляд в сторону.
— Её всегда много, но причина ведь в другом? — женщина проницательно взглянула на сына и кивнула своим мыслям. — Значит, я не ошиблась.
— В чём ошиблась? — Дерек развернулся, возвращаясь на место и пытаясь выглядеть спокойным и равнодушным.
Слишком поспешно сел в кресло, не дожидаясь, пока соседнее замёт леди Корвил.
— В напряжении, которое было между вами, — женщина присела, расправив складки утреннего тёмно-синего платья. — Не равнодушие, а что-то большее, глубокое и болезненное. С её стороны. Но не с твоей. Ты ведь простил её.
— Осуждаешь?
Леди Корвил некоторое время молчала, не зная, что сказать на столь неожиданный вопрос. И, в конце концов, покачала головой с горькой улыбкой на губах.
— Любовь прощает всё, уж я-то знаю. А ты её любил и любишь до сих пор. Что бы ни говорил старый Архольд.
— Это ты ему сказала?
Удивление и непонимание в родных глазах.
— Рассказала о чём?
— О моём побеге. Четыре года назад.
— Что за глупости, Дерек. Зачем мне это делать? И с чего ты взял, что он вообще об этом знал? Мы столько дней не получали вестей о тебе, искали и нашли лишь в тюрьме, — она вздрогнула, вспоминая, какую боль и страх испытала, когда Дерек не вышел на связь.
— Это была не Селина, — тихо произнёс молодой мужчина, перебивая мать.
Женщина замерла и недоверчиво покачала головой.
— Не понимаю. Но те бумаги, слепок. Я же их тоже видела.
— Всё это легко подделать тому, кто обладает искрой. Нужен опыт, умение, деньги,
связи и желание.
Леди Энния закрыла на мгновение глаза:
— Хочешь сказать, что он держал тебя в тюрьме все эти месяцы? Это жестоко. Архольд всегда был невыносим, но это слишком даже для него. Он ведь решил сделать тебя своим наследником.
— И сделал. Сама подумай, что бы было, если наш побег с Селиной удался? Я ведь никогда не согласился бы на титул и привилегии. Старый герцог нашёл другие способы уговорить меня. Да и в качестве моей жены Селина деда совершенно не устраивала. Четыре года назад отношения между нашими странами стояли более чем напряжённые. Никто бы не одобрил герцогиню родом из Ванагории, из враждебной семьи. А так
