— Вы с ним были близки? В твоем детстве?
Он усмехнулся.
— В этом ты весь, Северус. Тебя не интересует передача такого ценного экспоната нашей коллекции, как легендарный Экскалибур. Нет. Ты хочешь узнать сентиментальные подробности моих взаимоотношений с едва знакомым тебе стариком.
Он помолчал, не отрицая и не подтверждая мои догадки. Затем откинул упавшую прядь со лба и задумчиво проговорил:
— Что ты знаешь о гоблинах, Северус? Подозреваю, практически ничего. То есть, разумеется, тебе известно обо всех этих гоблинских войнах, о всемирной банковской системе, об их магии и некоторых обычаях. Но свою сущность они прячут от всех. Не подпускают к себе никого, кроме близких родственников. Их мораль, ценности отличаются от наших. Во главе угла всегда стоит выгода. А общая выгода всего клана — самое главное для них. Боюсь, что я сам слишком поздно это понял. Ты прав, Бодриг когда-то был очень дорог мне. Иногда мне казалось, что он понимал меня лучше, чем родной отец. Во всяком случае, он всегда был рядом со мной, все мое детство и большую часть юности. До самого проклятого дня…
Лорд Эвард ненадолго замолчал. Я не прерывал его. Нетрудно было догадаться, о каком дне шла речь.
— В общем, не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что он целиком встал на сторону отца. Род и выгода Рода — превыше всего. Тем более, что с точки зрения гоблинов ни о каком преступлении речь не шла. Взять в жены родную сестру — самая естественная вещь в их культуре. Он не понимал, не мог понять ни моей боли, после ее бегства, ни вины. “Неразумно платить по счетам за чужие долги”, — так, кажется, он высказался тогда. А сегодня повторил. Он считал, что это Эйлин совершила преступление, это она пошла против воли отца, нарушила свой долг. А я потворствовал ей. Когда же он узнал о проклятии, которое чуть не свело меня в могилу, то пришел в ярость. Он требовал провести кровный ритуал и очистить меня от скверны. Единственный способ, известный ему на тот момент. Я выгнал его. Практически отрекся. Мы не виделись почти двадцать лет.
— О каком ритуале идет речь?
Я догадывался, что ответ мне не понравится, но не мог ни спросить.
— Человеческое жертвоприношение, — просто ответил отец и посмотрел мне в глаза. — Жизнь Эйлин должна была прерваться на алтаре нашего мэнора.
— А лорд Сайрус? Неужели он…
Мне внезапно стало не по себе, и я не смог довести мысль до конца. Неужели мой дед был согласен на это?! Глаза лорда Эварда потемнели от гнева:
— Мой отец не гоблин, запомни это, Северус! Да, он не ангел, совсем не ангел, но он никогда бы не пролил крови единственной дочери! Ты не смеешь даже думать о нем такое! Он так же, как и я, прервал всяческие отношения с моим крестным!
— Пап, прости! — я поднялся с дивана и сел прямо на пол у его кресла. — Прости, я не хотел.
Он обнял меня за шею и порывисто прижал мою голову к своей груди. Отец не часто позволял себе так открываться передо мной, да и я давно вышел из младенческого возраста, чтобы вот так, без стеснения липнуть к нему, но сегодня это вышло само собой. И я не испытывал неловкости за свой порыв. Несколько минут мы молчали, думая каждый о своем. Наконец он глухо прошептал:
— Это ты прости меня, сынок. Я не должен был… Ты же даже не видел его никогда. Твой дед не был чудовищем, Северус, поверь мне. Он любил нас. Насколько мог… И мне было очень больно его потерять. До сих пор больно. Ты не поймешь, не поймешь этого. Пока тебе самому не придется сжечь мое тело на алтарном камне…
— Прекрати! Не смей даже говорить об этом!
Я поднял голову и с ужасом посмотрел на него.
— Чш-ш. Успокойся, дурашка. Я не тороплюсь. И буду отравлять твое существование еще долгие годы, можешь даже не сомневаться, — он мягко погладил меня по щеке и продолжил уже своим обычным, чуть ехидным тоном: — Так вот, я закончу, хорошо? После того, как я собирался на тот свет, а ты свалился мне как снег на голову вместе с Азарикой и не дал провернуть это занимательное путешествие, я все-таки решился наладить отношения со старым маразматиком. Он же не виноват в том, что я так долго был в плену иллюзий на его счет. Бодриг, надо отдать ему должное, никогда не лгал мне, вот только я не хотел замечать очевидного и сотворил из него рыцаря без страха и упрека. За что и поплатился. Но дело прошлое. Возможно, я просто научился трезво смотреть на вещи. Мы стали изредка встречаться. Годы заставляют бережнее относится к людям, окружавшим тебя. Как бы то ни было, а он все же старался спасти меня, чудовищным способом, конечно. Но он гоблин, гоблин до мозга костей. Этим все сказано. И, общаясь с ним, никогда не надо забывать об этом. Поэтому я так долго медлил с вашим знакомством. Я ответил на все твои вопросы?
— Почти, — я поднялся и, отойдя к окну, сел на подоконник. — Почему вы с таким упоением поливали друг друга грязью? Я сначала ушам не поверил, честное слово!
Лорд Эвард рассмеялся.
— Это выявление глубокого уважения между равными, мой дорогой неуч. Неужели ты не слышал об этом? Ругательства на высоком гобледдуке — высшая форма вежливости, но применяются они только между очень близкими. Избавь тебя Бог высказать что-либо подобное какому-нибудь гоблину! Тебя разорвут на куски раньше, чем ты успеешь закончить фразу, поверь мне. Именно поэтому я дождался, пока все остальные покинут комнату. Никто не должен знать, насколько мы близки с достопочтенным Бодригом Косым.
— Значит, если я скажу, что ты заноза в заднице Горного Тролля, это будет передавать все мое почтение, так, что ли?
— Только если ты это скажешь на высоком гобледдуке без малейшего акцента, и если я превращусь в гоблина. Не иначе, — наставительно подняв палец, провозгласил отец. Я сделал вид, что задумался:
— Насчет вашей внешности у меня нет сомнений, милорд, вас очень трудно отличить от вашего крестного, а вот с языком мне надо еще поработать.
Диванная подушка внезапно слетела со своего места и со смачным шлепком врезалась мне в лицо. Беспалочковая магия отца была — как всегда — на высоте.
========== Глава тридцатая. Удачный
