— Северус? Что-то случилось? Который час?
— Половина десятого, сэр. Вы не спустились к завтраку, и я…
— Ты решил навестить умирающего, — закончил за меня мнимый больной, сладко потянулся и похлопал по одеялу возле себя.
— Садись, не стой столбом. Надо же мне было так заспаться.
Он еще раз до хруста в суставах потянулся и улыбнулся совершенно мальчишечьей улыбкой.
— Все хорошо, малыш. Я не собираюсь помирать от истощения. Ночи здорового сна вполне достаточно для восстановления сил. К тому же у меня такой ночник.
Он кивнул на Череп на тумбочке у кровати. И как это я его сразу не заметил?
— Главное, ночью не просыпаться, а то с непривычки мало ли что… — глубокомысленно изрек я, а лорд просто неприлично заржал.
— Ты прав. Дизайн еще тот.
— Я, наверное, пойду. Не буду вам мешать.
— А кто тебе сказал, что ты мне мешаешь?! Может быть, я обожаю утренних посетителей? И вообще, ты пришел к ложу больного отца, имей совесть, скажи мне что-нибудь приятное! Вот вчера у тебя хорошо получалось. Давай, напряги свои извилины!
Он с предвкушением посмотрел на меня. Ну хорошо. Сейчас я все скажу, сам напросился!
— А что ты хочешь услышать? Что я волновался, когда тебя не было три часа? Гадал, на сколько частей тебя порвало при аппарации и где мне их собирать! Зачем было бежать туда сломя голову? Через пару дней вполне можно было снять все блоки, без риска для здоровья! Петуния — вполне разумная женщина и смогла бы потерпеть пару дней и не подпускать своего благоверного к ребенку. Ну, скандал бы ему закатила, это она умеет. Твое здоровье мне как-то дороже, чем мир в их семье.
Я выпустил пар и замолчал. Лорд Эвард продолжал, лежа, меня рассматривать, как какую-то заморскую зверушку. Черт, вот опять я вспылил, не подумав, ведь давал же себе зарок: не открывать рта попусту!
— Ладно, прости. Я сам ее сюда притащил, а теперь на тебя ору. Просто я перенервничал. Прости. И не делай так больше, пожалуйста, — пробормотал я и отвел глаза.
Он усмехнулся, привстал, ухватил меня за руку и дернул на себя. Не ожидая подобного подвоха, я потерял равновесие и упал прямо на него, впечатавшись лицом в его плечо.
— Спасибо, — шепнул он прямо в мое ухо и взъерошил мои и так торчащие во все стороны волосы. — Ты не представляешь, как это приятно, когда на тебя орут, потому что беспокоятся.
— Всегда пожалуйста. Что-что, а орать я умею.
— Это семейное.
— Ну, да.
Я лежал, как идиот, в постели рядом с отцом, растрепанный, нелепый, говорил какую-то чушь и чувствовал, как совершенно неведомое мне чувство наполняет грудь. Мне было тепло, спокойно. И я ловил себя на мысли, как много я потерял. Если бы судьба сложилась по-другому, в моем детстве было бы много таких моментов. Я бы мог по утрам забегать в его спальню и будить, прыгая по постели, как это проделывала иногда Азарика. Мог бы, забравшись к нему на колени, рассказывать, как прошел мой день, или просто прижиматься к его груди и слушать, как бьется его сердце. Мог бы вместе с ним сварить свое первое зелье и взорвать свой первый котел, летать на метле, плавать в реке, играть в шахматы, слушать перед сном сказки и собирать башню из кубиков. Словом, делать все, что делают отец и сын. Наверное, это и есть детство. Детство, которого у меня не было. Так много я упустил, и это уже не вернешь. Сейчас я уже не ребенок, и было немного стыдно вот так валяться на постели у отца, с которым, к тому же, я познакомился всего каких-то пару недель назад. Хотя он, по-моему, так не считает. А может быть, он прав, не стоит городить стен из условностей, надо просто получать удовольствие от общения? От того, что имеешь?
— Пап?
— Что?
— Ты расскажешь, как там все прошло?
— Что, от любопытства умираешь? Ладно. Дай хоть оденусь, что ли. А то правда буду валяться до обеда. Как там наша непоседа? Часок на разговоры у нас есть?
— Она с Роззи. Думаю, да, если что, она нас сама найдет, ты же знаешь.
— О, да!
Я поднялся, устроился в кресле и стал наблюдать, как лорд Эвард, облаченный только в длинную ночную сорочку, ничуть не смущаясь своего внешнего вида, величественно отправился в гардеробную. Спустя пять минут он вышел совершенно преображенный, в безупречно отутюженных белоснежной шелковой рубашке и черных брюках. Элегантный, как всегда. Все-таки, интересно иногда посмотреть на себя со стороны. Хотя нет, не совсем на себя, при всем нашем внешнем сходстве я, наверное, никогда не буду так внушительно выглядеть. Лорд Принц, одним словом. Но основательно поразмыслить о своем внешнем виде мне, конечно, не дали.
— Пойдем в столовую. Я голоден, как гиппогриф во время перелета. За завтраком все тебе расскажу.
Не знаю, как ест гиппогриф, но голод лорда Принц нисколько не повлиял на изящество его манер. Намазывая тост сливочным маслом, отец не стал меня мучить и начал свой рассказ.
— Мы аппарировали вполне благополучно; я слегка опасался реакции Петунии, все-таки такой способ перемещения не привычен для магглов, но она повела себя молодцом. Вообще, она истинная леди, несмотря на происхождение. Такая сила характера.
Ты был прав, дом надежно укрыт. Дамблдор не пожалел сил и постарался на славу. Я лишь обнаружил нити внешних охранных чар. И ничего за ними. К счастью, как я и предполагал, Петуния смогла провести меня сквозь них. Скорее всего, они реагировали на грубое проникновение и наличие метки Темного Лорда, так что тебе в любом случае не стоит пока туда соваться. Но все это еще предстоит детально проверить. У меня просто не было на это ни времени, ни сил. Я нанесу визит достойной чете Дурслей через пару дней.
В общем, мы вполне благополучно вошли в дом. Очень милый, между прочим. Хотя я никогда не бывал в маггловских домах, так что мне не с чем сравнивать. В доме было тихо, никакой паники
