Однажды я задержалась на работе дольше обычного. Серега пришел за мной вовремя, но мне нужно было срочно переделывать квартальный отчет, который Система почему-то не принимала. Время поджимало, отчетный период заканчивался завтра. Я попросила Серегу зайти через час, спустилась в подвальное помещение и села за маленький допотопный компьютер. Освещение в подсобке было тусклым, но мне хватало света от экрана. Отчаянно зевая, я проверяла цифру за цифрой, нашла, наконец, ошибку, и тут наверху скрипнула дверь.
– Серый, это ты? – крикнула я, не отрываясь от работы. – Уже час прошел? Я сейчас!
В ответ тишина. Потом послышались шаги вниз по лестнице.
– Серый?
Мне стало страшно. Говорил он мне: запирай дверь!
– Серега? Кто это?
– Это не Серега. Это я, – раздался вдруг знакомый голос, и в подсобку вошел Вова.
Да, забыла сказать, он был громадного роста. Возможно, именно это мне в нем больше всего и нравилось. Он был налит до краев и едва стоял на ногах. В одной руке он держал искусственный цветок (только сейчас я поняла, где он их берет, в крематории, как я сразу не догадалась!), а в другой – большой кривой нож, которым орудуют мусорщики, когда вскрывают пакеты с биоотходами.
Он подошел ко мне вплотную. Разило от него так, что мне, казалось бы, привычной к ароматам зоны Е, захотелось зажать нос.
Мне стало неприятно. Он никогда не был в этой подсобке, и я думала, он вообще не знает, где я работаю.
– Вова, я занята. Что тебе нужно?
– За-ня-та? – он выговорил это слово по слогам, обернулся, поискал глазами вертящийся табурет и с трудом на него сел.
Ухмыляясь, протянул мне пластиковый цветок.
– Это тебе.
– Не хочу, – я начинала сердиться. – Иди домой и проспись.
– Аааааааа!.. – Вова поднял палец. – Это чтобы он не заметил, да? Он придет, а ты с другим, да? Непорядок!
– Убирайся, я сказала.
– Возьми, – он снова протянул мне цветок.
– Не возьму.
– Хорошо, – неожиданно согласился он. – Тогда есть другое п-п-п-предложение.
Вова подвинулся поближе и вдруг приставил мне к животу нож.
– Выбирай, – сказал он, все так же ухмыляясь, – или цвв-вветток, или вот это…
М-да, ситуация.
– Вова, убери нож.
– Сначала ввв-выбери, – сказал он, перестав ухмыляться.
– Цветок, – без колебаний выбрала я.
– Хорошо. Теперь поцелуй меня.
– Сначала убери нож.
– Условия здесь с-с-с-ставлю я.
– Ларка! – раздался сверху Серегин голос. Вовремя. – Что там такое?
Вова резко дернулся, вертящийся табурет на колесиках под ним не выдержал, он повалился на пол, увлекая меня за собой. Сверху на нас упала этажерка с товаром. Дальше все было как в тумане: духота, крики, удары, резкая боль, приезд Системной полиции и врача, – Вова все-таки ухитрился полоснуть меня ножом по руке. Когда его забирали, его рейтинг составлял единицу, он умер через три дня – в медицинском корпусе номер пять, по соседству с «четверкой», где меня когда-то подкармливал Серега. По всему выходило, что Серый спас меня второй раз.
Мы обсуждали это в конце недели, в пятницу, когда ужинали у меня в комнате в женском секторе. Вопреки обыкновению Серый отказался от обычных посиделок у них в блоке и попросил меня провести этот вечер с ним вдвоем. Я догадывалась, о чем пойдет речь. Он, очевидно, считал свое дело решенным, выглядел очень довольным и ухитрился даже прийти в белой рубашке.
Перевязанной рукой я заварила биолапшу и разлила ее по тарелкам. Тетя Мириам деликатно куда-то ушла.
– Ну, Ларка, – сказал Серега, когда мы доели лапшу и помолчали. – Давай решать.
– Что решать?
– Каким будет твой положительный ответ!
Он довольно засмеялся, сел рядом со мной, обнял меня за плечи и указательным пальцем коснулся кончика моего носа.
– В эмиссариатах оформляют браки по понедельникам, четвергам и пятницам. Сегодня мы явно уже опоздали, – снова засмеялся он, – давай, наверное, на четверг?
Я молчала. Серега, видимо, истолковал это как смущение.
– А? Дядю Витю позовем, наших всех… Или ты хочешь пораньше, на понедельник? Я просто думал, что тебе подготовиться надо. Шмотки там, то-се. Хотя ты у меня и так, конечно, самая красивая!..
Еще немного, и он бы меня поцеловал.
– Сережа, я не могу…
– Что ты не можешь? – Он все еще не понимал. – Месячные, что ли? Так я ж не тороплю, говорю же – четверг!
Я решилась.
– Замуж за тебя выйти не могу, вот что. Я не могу быть с тобой. То есть могу, но только как с другом. Я тебе очень-очень благодарна. Я очень-очень тебя люблю. Но только как человека. Как друга.
Он молчал. Я боялась на него посмотреть.
– Вот так, значит.
Он отстранился от меня, встал и прошелся по комнате.
– Как с другом, значит, можешь, а по-другому не можешь. Понятно. А где бы ты была, если б не я, а, стерва?
Я подняла на него удивленные глаза и увидела, что с моим спокойным и выдержанным Серегой произошла метаморфоза. Он дернулся, как от удара током, и продолжал:
– Не можешь быть со мной. А жратву, которую я приношу, ты брать можешь, значит? Да ты бы сдохла, если бы не я! И на этой неделе ты сдохла бы второй раз!
– Сережа, да я тебе очень благодарна…
– Я вижу, как ты благодарна.
Одним прыжком он очутился рядом и больно схватил меня за плечо.
– Стерва ты, такая же как Нинка, правильно мне про тебя говорили! Ты же из этих, образованных, ах, я читала «Гамлета», – передразнил он меня. – Думаешь, ты лучше меня, раз приехала из зоны В? Ни хрена ты не лучше! Ты – отброс, поняла? Мусор! Чмо! Вычистила тебя Система, тварь подлую, и правильно сделала! И зря я тебе помогал, лучше бы ты сдохла! Я еще смогу пробиться наверх, а ты уже нет! Потому что ты – гнилая! Поняла? Тварь ты!.. Тварь неблагодарная!.. Тварь!..
Он давно уже ушел, хлопнув дверью, а в ушах все еще звучало это слово. Тетя Мириам нашла меня рыдающей в подушку.
Я думала, что дружба с Серегой лишь вносит немного разнообразия в мою унылую жизнь, но оказалось, что на ней и только на ней все держалось. На следующий день после разрыва в моей жизни начался ад.
Серега действительно оказался неформальным лидером нашего маленького битого сообщества. Родись он в зоне А, получи нормальное образование, из него мог бы выйти неплохой политик, он умел формировать мнение окружающих. И мнение обо мне теперь было такое: возомнившая о себе неблагодарная тварь. Крыса, хуже Нинки.
От меня отвернулись все. Дядя Виктор перестал здороваться. Тетя Мириам больше не вела со мной задушевные разговоры за чашечкой чаю. А Алиса, пряча глаза, сказала, что работать у нее контролером после происшествия в подсобке я больше не могу. Я
