При упоминании лечебницы Марти почувствовала легкое прикосновение к плечу, словно кто-то пытался привлечь ее внимание. Или показалось? Место ранения все еще ныло после дружеского рукопожатия…
Собеседница, заметив отразившиеся на ее лице сомнения, приняла их на свой счет и опять затрясла головой, рискуя лишиться шляпки:
— Так и есть, точно говорю! Курорт! Настоящих больных там — раз-два и обчелся, все больше богатеи расслабляются. Нервные расстройства у них сейчас в моде.
— Они всегда в моде, — проворчала Марти. К ощущению ладони на плече добавилось покалывание в груди и шум в голове, и она чувствовала себя неисправным радиоприемником, улавливающим, но неспособным воспроизвести полученный сигнал.
«Лечебница? — возмутилась мысленно. — Серьезно? Я ведь могла уже сейчас быть там с Адамом!»
И споткнулась.
Сестра Лиза заботливо подхватила ее под руку.
— Осторожнее! Так и ноги переломать недолго.
— Спасибо…
«С Адамом нельзя? Нужно одной?» — проверила Марти появившуюся догадку. Лицо обдало неожиданно теплым ветерком. Как будто кто-то выдохнул довольно: уф, ну наконец-то поняла!
— Лечебница, — повторила Марти задумчиво. — Если не ошибаюсь, далековато от города.
— Так и есть, — уныло подтвердила сестра Лиза. — До тюрьмы ближе, каких-то полчаса на автобусе. А туда… Была бы машина или договориться с кем-нибудь…
Озвученные варианты Марти не устроили.
— Автобусы в ту сторону не ходят? — полюбопытствовала она.
— Есть один. В пять утра отправляется от городской станции, объезжает все фермы по пути и к восьми добирается до лечебницы. А обратно приползает к половине десятого вечера.
Воодушевления в ответе не слышалось, и неудивительно: чтобы сестра Лиза с ее-то любовью к покою вставала в такую рань и три часа тряслась по проселочной дороге? А вот Марти подобное решение полностью устраивало. Если она, конечно, соберется в лечебницу.
На последнюю мысль остров отозвался недовольством, но Марти осталась непреклонна. Если. Она ничего не обещала. Не могла обещать, владея только жалкими огрызками информации. И вообще, их сегодняшний разговор — если это можно назвать разговором — начался с белого щенка и его хозяйки, а о них до сих пор ничего не известно.
Возможно ли, что якобы случайно встреченная знакомая из тюрьмы поможет разобраться и в этом?
Сделав вид, что высматривает кого-то за ее широкой спиной, Марти привстала на цыпочки, затем бегло оглядела улицу и состроила разочарованную мину.
Естественно, эти действия не остались без внимания.
— Ищешь кого-то? — Сестра Лиза завертела головой.
— Да так… Как раз перед нашей встречей заметила тут щенка, такой милый малыш и явно не бесхозный. Мне показалось, он потерялся.
— Щенок?
— Да, белый. Убежал, наверное. Жаль будет, если выскочит на дорогу…
Смена темы оказалась слишком неожиданной для сестры Лизы, женщина непонимающе захлопала глазами, а потом вдруг застыла, и недоумение на дряблом лице сменилось иным, куда более осмысленным выражением.
— У Джессики есть щенок, — проговорила она, что-то вспомнив. — Как раз белый.
— Джессика? Кто это?
— Так дочка Кристин, внучка Эдны. Та ее вчера в тюрьму притащила. Видно, оставить было не с кем, вот и взяла с собой и ее и щенка. Шустрый такой песик. Джессика его Кеном назвала, представляешь? — Рассказчица хихикнула, но, взглянув на Марти, притворившуюся, что не видит ничего забавного или странного в этом имени, погасила улыбку. — Избалованная девчонка, как по мне, — выдала веско. — Но Эдна в ней души не чает. Да и нет у нее никого больше. Так что, может, и не будет в этот раз персонал гонять, внучкой займется.
— Сколько ей лет?
— Джессике? Тринадцать вроде бы. То ли было, то ли будет вот-вот. Немаленькая уже. Но жалко ее, конечно. Отца война забрала, мать — маньяк этот, чтобы ему еще худшей смертью издохнуть! Бабушка только одна и осталась…
И щенок.
Марти стиснула зубы. Было ли это подсказкой острова или заговорила ее собственная интуиция, но в том, что именно Джессика снилась ей минувшей ночью, она не сомневалась. Тринадцатилетняя девочка, которую усыпили и увезли неизвестно куда, девочка, которую нужно спасать… А ей — в лечебницу, значит?!
Вот уж нет!
Она спешно попрощалась с сестрой Лизой и, игнорируя попытки Карго-Верде сбить ее с пути, направилась к башне. То, что остров водил ее кружными дорогами, оказалось даже кстати: удалось разминуться с Джо. А то, что дверь в архив была закрыта, проблемой не являлось.
— Открывай, — злым шепотом велела Марти. — Открывай, а не то… Не то я начну ломиться, устрою скандал, и меня заберут в участок за хулиганство. А потом и в тюрьму вернут за нарушение условий досрочного освобождения! Такое ведь в твои планы не входит, да?
— Да, — согласно скрипнула дверь.
Внутри было холодно. Очень холодно, словно башня превратилась вдруг в гигантский рефрижератор. Морозный воздух обдавал раздражением и обидой, оконные стекла потемнели, и солнечный свет почти не проникал в них, оставшись снаружи вместе с теплым летним днем, но на Марти эта демонстрация не действовала. Если бы она была башней, то полыхала бы сейчас огнем, способным расплавить не только лед, но и камни, так что нечего грозить ей сквозняками!
— Я хочу знать все! Хватит с меня твоих игр! Ребенок в беде. Ты понимаешь — ребенок?
Башня вздрогнула. Перед глазами поплыл туман, сначала густой, белесый, он постепенно истаивал и рвался клочьями, и в образовавшихся дырах появлялись уже виденные Марти картины прошлого. Поле, усеянное мертвецами, и детей среди них было немало…
— Тогда ты ничего не мог сделать, — сказала она, силясь не отвести взгляда от перепачканных кровью и грязью лиц. — Сейчас можешь. Назови имя. Останови это!
— Останови! — гулко прокатилось по нолю трупов. — Ты…
— Почему? Почему — я? И как?
Печати зудели на запястьях, напоминая о ее бессилии. Что она может? И почему должна молчать, когда есть те, кто способен действительно помочь? Джо, лейтенант Фаулер. Нужно сказать им…
— Не нужно, — прошелестела сменившая туман темнота.
Мрак давил, слепил не хуже яркого света, и Марти закрыла глаза. Голова тут же наполнилась голосами
