— Это все дерево, — возразила Гриппа. Погрозила дубу кулаком, точно главному врагу. — Давно говорю, спилить его надо.
Анна уже не плакала, только тихонько всхлипывала. Поля опустилась рядом на колени, не боясь запачкать новое платье:
— Что болит, доченька?
— Скорую вызвать? — Степан достал сотовый.
Анна показала расшибленную коленку и ссадину на локте. Других повреждений не обнаружилось.
— Спилить надо! — повторилась Гриппа.
— Да дерево-то при чем?! — не выдержала Полина. — Я недоглядела.
Мать ела себя поедом: вот если бы она не болтала со Степаном, то Анна не упала с качели. Это знак свыше, не иначе. Нечего даже думать о других мужчинах, тем более, привечать в доме.
Тем временем Степан дозвонился до скорой и стал диктовать адрес.
— Не надо врачей! — объявила Анна. — Не хочу в больницу. У меня же день рождения…
На лице девочки отразилось такое разочарование. Забылась боль от падения, но появилось желание продолжить игры. Только бы не зареветь вновь — на этот раз от разочарования.
— Так нужен врач или нет? — уточнил Степан у Поли.
Та посмотрела на дочь, еще раз спросила, не болит ли спина и не кружится ли голова. Получив отрицательный ответ, попросила не вызывать скорую.
Степан извинился перед оператором и спрятал телефон в недрах кармана. Что делать дальше, он представлял слабо. Пока женщины и дети обнимались и обсуждали произошедшее, он успел почувствовать себя лишним.
— Поеду я, наверное… — сказал Полине. — Точно, не хотите показаться врачу?
Полина боялась показать, как рада его решению уехать. Степан нравился ей как партнер по бизнесу, но она совершенно не видела его в роли своего мужчины. Боялась даже представить рядом кого-то, кроме Романа.
— Если станет хуже, отвезу в больницу сама, — отозвалась сдержанно. — Проводить тебя до калитки?
Степану ужасно хотелось подольше побыть наедине, но и оторвать мать от пострадавшего ребенка он не мог.
— Подите, у нас все будет хорошо, — поддержала мужчину Гриппа. — Аркаша, ну-ка, принеси аптечку. Сейчас Аннушке промоем рану, помажем зеленкой и таки сядем за праздничный стол.
Полине ничего не оставалось, как последовать совету старушки.
— Ох, а про подарок-то я совсем забыл! — опомнился Степан. — Или сейчас не лучшее время?
Полине очень льстило поведение друга: он всегда пытался угодить, говорил комплименты, придерживал для нее двери, подписывал договоры, практически не читая. Теперь вот и за Анну с Аркашей. Ясно же: самый короткий путь к сердцу женщины — через ее деток.
Но Поля слишком хорошо помнила, как дорого обошлась влюбленность прошлого начальника. Если бы Берендей не воспылал чувствами, она бы не лишилась работы официанта.
Хотя, Гриппа права, все что ни делается — к лучшему.
— Подари, если хочешь, — сказала, боясь обидеть. — Или оставь на столе — я скажу, кто подарил.
Степан оглянулся на Анну: та с интересом рассматривала ссадину. И не решился отвлечь от столь увлекательного занятия.
— Не до медведей ей, — сказал бодро, скрывая разочарование.
Не на такую встречу надеялся, отправляясь за много километров от дома. Надеялся, что в нерабочей обстановке Полина не будет такой холодной, сдержанной. Как же сильно он ошибся. Вроде, молодая девушка, а крепка, точно кремень. С какой стороны подойти, не знаешь.
— Слушай, может, мы как-нибудь выберемся на прогулку? — Степан решил идти напролом. — Вдвоем. Или с детьми…
Вопрос не стал для Полины неожиданностью, но что ответить, она еще не придумала. Отделалась коротким:
— Может быть…
Пожала плечами и нервно улыбнулась краешком губ. Дошла до забора, отворила калитку и попрощалась с тщательно скрываемым облегчением.
Остаток дня прошел без происшествий. И только вечером, после того, как дети улеглись спать, Полина спросила у Гриппы:
— Мне показалось, или ты надеешься свести меня со Степаном.
Старушка не стала отпираться. Посмотрела на Полю печальными глазами и произнесла тихо, боясь, что услышат дети:
— Недолго мне осталось. Хочу быть уверенной, что у тебя все хорошо будет. Степан вроде приличный человек, добрый, щедрый. Интересы у вас общие.
— А любовь? — поинтересовалась Полина, подавив горестный вздох. Похоже, никто, кроме нее, уже не верит, что Роман вернется.
— Стерпится — слюбится, так люди говорят, — заметила старушка. — Ты присмотрись к нему получше. Насилить себя не надо, но и век от тоски мучиться не стоит. Молодость пролетит, не заметишь. Останешься, как я, бобылем.
— Какой же ты бобыль? — возразила Поля. — У тебя мы есть. Хозяйство вон какое большое. Хочешь, на курорт тебя отправим. Побываешь в Туапсе, как в юности мечтала.
Старушка обвела взглядом двор, улыбнулась довольно. Кто бы мог подумать, что на месте старенького домика вырастет крепкий особнячок. И коровник большой, и огород. Можно позволить себе любые вкусности, одежду, технику. Даже работников нанимать стали.
— Истопи-ка мне баньку, куколка, — попросила Гриппа.
— Зачем это? — вздрогнула Поля. Нехорошее предчувствие, точно кошка когтем, царапнуло сердце. — Среди недели? Так поздно?
Гриппа улыбнулась, разгладила складки на любимом халате. Полина только сейчас заметила, что на старушке обновка, так долго хранимая в дальнем ящике комода.
— Раньше положенного пожила богато, — улыбнулась Гриппа. — Вот и ухожу раньше. Петенька меня уж заждался.
Поля зажала рот и нос, чтобы не зареветь и не разбудить детей. Но из глаз помимо воли брызнули слезы.
— И не вздумай по мне реветь! — предупредила Гриппа. — Не нужна я тебе больше. Помогла, чем могла, вон, какую внучку вынянчила. А дальше уж сама… тяжко мне, с каждым днем шевелиться все труднее. Неповоротливая стала, как лопата ржавая…
Поля обняла старушку, прижалась к родному плечу.
— Как же мы без тебя?.. — спросила едва различимым шепотом. — Ты часть нашей семьи. Часть нас самих.
Гриппа провела рукой по Полиным волосам. Обняла ее лицо ладонями и произнесла, глядя в блестящие от влаги глаза:
— Я всегда буду с вами. Всегда приду и помогу, чем смогу.
Плечи Поли дрогнули. На лице отобразилось удивление, заставляя отвлечься от горя, которое еще предстоит пережить.
— Разве оттуда возвращаются?..
— Я, куколка, в таких местах побывала, из такого ада выбралась, — улыбнулась Гриппа. — Откуда угодно вернусь.
Глава 24
— Жила тихо и так же тихо ушла, — заметила Матрена, утирая слезы платочком.
— До сих пор не верю, что ее нет, — вздохнула Поля. Положила на могилку букет свежих цветов. — Утром встану, выйду в кухню и зову ее. Потом опомнюсь, хочу расплакаться, но держусь. Анна и так тяжело перенесла уход любимой бабушки.
Сегодня, наконец-то, изготовили памятник и установили в положенном месте. Поля заказала двойной: с фотографией Агриппины и Петра. Они вышли такими молодыми, улыбающимися.
— Она теперь там, рядом с любимым, — охнула Матрена.
Поля покивала, коснулась памятника рукой, присела на лавочку и, облокотившись на маленький столик, спрятала лицо в ладонях.
— Так и нет от него вестей? — участливо поинтересовалась Матрена.
Имени Романа не произнесла, как будто боялась сглазить.
— Нет, — призналась Поля. — Мне все в один голос твердят: не жди, не надейся. А я не верю, что Рома умер. Вот не верю и все тут!
— Может, и правильно, любящее сердце завсегда чует, — поддержала Матрена. — Скажи, а что за представительный
