— О чем? — кисло спросил я.
— Да о чем хочешь! Главное, будь там с ними. Можешь толкнуть еще парочку речей о тридцатипроцентном повышении эффективности, которого мы добьемся после возвращения в эксплуатацию седьмого ангара, у тебя такие вещи отлично получаются.
— Мы не достигнем таких показателей, — это мне уже было очевидно, — дополнительный ангар выведет нас разве что к десяти процентам.
— Растешь на глазах, — в своей раздражающей манере «похвалил» шеф, — но только в сложившейся ситуации это неважно. Объявим, что тридцать процентов, как ты и обещал, а потом широко отпразднуем нашу общую победу.
— Зачем? — механически спросил я, хотя уже и сам начал все понимать.
— Мне надо чем-то отвлечь народ.
— Но ведь это будет ложь. Почему не сказать им правду о десяти процентах?
— Потому, что ты уже озвучил, что будет гораздо больше, и теперь даже такой неплохой результат, что мы имеем, будет восприниматься как поражение. Нам тут нужен новый герой, кто-то, кого мы сможем противопоставить пропаганде ашников. Май считает, что пора нам перехватить инициативу.
«Ашники». И для этого уже слово придумали.
— Я не хочу. Найдите кого-нибудь другого.
— Вот как? — Константин откинулся в кресле, глядя на меня с высоты своего роста. — А ты куда?
— Что? — не понял я.
— Куда ты денешься от этой заразы? Город у нас всего один. Думаешь, тебя это не коснется?
— Пусть этим занимается кто-нибудь более подходящий. Наверняка ведь у вас есть ребята и поумнее и поспособнее меня! Я простой гражданин сектора А!
— Вот всегда вы так. Подавай вам, ашникам, право выбора и ответственность, а как только доходит до дела — в кусты. Разруливайте, яйцеголовые, сами все то, что мы тут наворотили, а то нам памперс пора менять.
Я вспыхнул.
— Я не боюсь ответственности. Я просто не хочу быть вашей марионеткой!
— Эрик, я бы и рад заменить тебя кем-нибудь из своего сектора, ну или хотя бы из сектора Б, но так уж вышло, что именно ты обладаешь набором уникальных характеристик, делающих тебя идеальным кандидатом на эту роль. Никто тебя не просит становиться нашим агентом, просто делай то, что делал до этого, а я по мере своих скромных способностей тебя подстрахую.
— Ты правда из сектора В? — во всей тираде Константина меня больше всего впечатлило именно это.
Честно говоря, я думал, что он бэшник. Уж очень не вязался такой коэффициент интеллекта с его гориллообразной внешностью и повадками.
— Правда. 181 балл, если тебе это так важно. Другие свои размеры сообщить?
Я проигнорировал очередной подкол.
— И ты сидишь на складе? Все настолько серьезно?
— Да, Эрик. Все серьезно. Меня не просто так сюда прислали.
Я подумал о словах Михно, о своих собственных опасениях, о прогнозах Май, в конце концов.
— Ладно. Но я просто буду делать свою работу, — согласился я.
— Хороший мальчик, — опять съехидничал шеф. — Вот и начинай, хочу увидеть расписание к вечеру.
Я с удивлением и каким-то разочарованием наблюдал за тем, как все идет точно по плану Константина. Мы, вопреки здравому смыслу, общими усилиями всего склада расчистили злополучный ангар, организовав вывоз бесхозных товаров в торговые сети по специальному наряду.
Еще за две недели седьмой ангар был введен в эксплуатацию.
Вы когда-нибудь видели что-либо более нелепое, чем склад, украшенный шариками и гирляндами? Мы и это сделали. Людям понравилось. Под сидр и закуски.
Ну а потом началась самая позорная часть нашего представления.
Константин выступил перед всем складом и торжественно поздравил нас с невероятным успехом, которого удалось достичь благодаря нашим общим сплоченным действиям. Были объявлены невероятные цифры и озвучены бонусы, сорвавшие оглушительные аплодисменты, а затем последовала процедура награждения почетными грамотами особо отличившихся. Я не знаю, как Константин их отбирал, наверняка у него была какая-то особая умная система. Мне было все равно. Мне было стыдно за все это.
Я плохо помню, как поднимался на сцену за такой вот грамотой в позолоченной рамочке, что-то даже говорил. Аплодисменты в мою честь не смолкали минут пять.
Поразительно, но люди правда были счастливы.
Грамоту я потом подарил родителям, они порадовались. Не знаю, в курсе ли был отец, что мой непосредственный начальник — сотрудник отдела безопасности, я не спрашивал. Но они с мамой реально мной гордились.
С церемонии я сбежал, не дожидаясь ее окончания, и спрятался в своей квартирке с видом на пустырь. Как же тут было хорошо.
Но поделать уже ничего было нельзя. Я стал звездой.
Единственное, чего так и не смог от меня добиться Константин, это общения с прессой.
После «ошеломительного успеха», достигнутого нашим складом, журналисты присылали мне, как формальному лидеру этой великой затеи, приглашения на интервью пачками, а когда стало понятно, что я не отвечу, подкарауливали меня у дома и у «Треугольника».
Я научился вычислять фигуры папарацци, они, по правде говоря, сильно выделялись на фоне наших работяг, и молча пробегал мимо. Только их мне не хватало.
В тот вечер я заметил невысокую женскую фигуру за проходной и даже в сумерках сразу понял, что это по мою душу. Ну не одеваются так в секторе А — джинсы, бежевый плащик до колена, берет. И главное — шарфик. Лучше бы сразу пришла с табличкой: «Я журналист».
Я совершил обманный маневр, свернув так, чтобы нас разделил поток выходящих с «Треугольника» людей, но женщина оказалась настойчивой и бросилась меня догонять сквозь толпу.
Я ускорил шаг. Не будет же она бежать за мной до метро?
Похоже, будет. Я остановился, дожидаясь ее.
— Я не даю интервью! — сказал я, когда она приблизилась, и осекся, впервые взглянув на нее повнимательнее.
— Даже мне? — Камила улыбнулась.
Она очень сильно изменилась. Я даже не мог понять, что стало другим. Прическа? Да, конечно. Ее косы, которую я так отчетливо помнил, не было. Теперь волосы стали короткими, по-моему, это называется каре, и вроде челку раньше Камила не носила. Но дело, конечно, было не только в этом.
Я помнил красивую романтичную девушку, а теперь передо мной стояла просто нереальная молодая женщина. Уверенная, сексуальная, элегантная, как из другого мира.
Она и была из другого мира.
И я ее хотел.
Камила кокетливо прикусила губу.
— Эрик, не стой как столб. Я десять раз переодевалась, чтоб тебе понравиться, — рассмеялась она.
И говорила она теперь как-то иначе. И пахло от нее чем-то волшебным.
— Ты потрясающе выглядишь. Просто я никак не рассчитывал тебя увидеть. Ты тут какими судьбами?
Камила удивленно подняла бровь.
— Ну ты же сам сказал — за интервью.
Так. Мой мозг, временно вышедший из строя, со скрипом заработал. Интервью? Камила? У меня?
Ах да, она же будущий журналист. А я — герой месяца на складе агрохолдинга.
— Что, правда, что ли? — вот и все, что я смог сформулировать.
— Ну да. Ты не обиделся?
— С чего бы?
Теоретически мог бы,
