— Ну так что? Ты дашь мне интервью? Это бы здорово помогло моей карьере.
— Угу. Конечно.
Я думаю, я пообещал бы свергнуть Триумвират, если бы от этого зависело, задержится ли Камила рядом со мной еще на немного.
От ее улыбки у меня перехватило дыхание.
— Эрик, ты прелесть. Посидим в каком-нибудь кафе?
Я понятия не имел, какие кафе есть у нас в секторе А, и Камила, беззлобно подтрунив надо мной, потащила меня в какое-то заведение в своем секторе. Я только там вспомнил, что сегодня выгляжу, как обычно, хреново — свой парадный вариант одежды я, естественно, не доставал из шкафа с того самого вечера выпускников. Хорошо хоть побрился сегодня утром, а то в последнее время я и на это нередко забиваю.
Но тем не менее на меня оборачивались. Сначала я думал, что это Камила привлекает внимание, она же просто королева красоты, а потом услышал, как девушка, дернув за рукав своего спутника и кивнув в мою сторону, прошептала: «Смотри, смотри!» А парень, который принес нам кофе, вытаращился на меня, словно я был по меньшей мере двуглавым грифоном. Потому что обычный грифон вряд ли вызвал бы такой интерес.
— Я так дико выгляжу? — спросил я Камилу, когда официант отошел.
— Ты выглядишь как на всех своих фото в газетах.
— Каких еще фото? Я же не давал интервью! — опешил я.
— Но это же не значит, что тебя никто не фотографировал, — рассмеялась она. — Ты что, совсем газет не читаешь? Да ты уже просто легенда.
— Что, и тут тоже? Я имею в виду сектор Б? На черта я вам тут сдался?
— Ну как это? Ты же тот самый парень из сектора А, который на все имеет собственное мнение, не боится его отстаивать и ведет за собой весь свой коллектив.
Я мысленно взвыл.
— Ну, давай, рассказывай, — Камила положила на стол диктофон. — Не возражаешь?
Я помотал головой.
— Когда ты почувствовал, что должен стать лидером? — спросила она. — Что заставило тебя взвалить на себя ответственность за эффективность целого склада?
О боже! Ну о чем она?
— Камила, все было совсем не так, — осторожно начал я.
Она ободряюще кивнула.
— А как?
— Я просто оказался в нужном месте в нужное время. Сначала с этой складской системой, потом с ангаром, который мы решили разобрать. Это всего-навсего рабочие моменты, которые почему-то возвели в ранг подвигов. И никуда никого я вести не собираюсь. Мне хорошо и там, где я есть, — подбирать слова было чрезвычайно трудно.
Глядя на Камилу, мне хотелось думать совсем не о проклятом складе с его эффективностью.
— Но ведь ты добился повышения зарплаты для рабочих? — а вот Камилу, к сожалению, интересовал именно склад.
— Зарплату повысили автоматически, соразмерно повышению эффективности труда, — выдал я фразу, сформулированную на эту тему Константином еще на том собрании, где я обзавелся золоченой рамочкой. — Это же Доктрина.
Камила как-то странно на меня посмотрела.
— Верно. Все в соответствии с Доктриной, да?
Она почему-то резко нажала на кнопку «Стоп» диктофона прежде, чем я успел ответить.
— Конечно в соответствии, — озадаченно пробормотал я. — Лучше работаем — больше зарабатываем. Так что все в наших руках.
— Извини, я просто… — Камила выглядела смущенной и раздосадованной.
— Подумала, что я сейчас начну нести эти революционные бредни? — я помог ей договорить то, что она побоялась озвучить.
— Типа того. Но это классная фраза получилась, давай еще раз.
Камила снова включила диктофон, и я послушно все повторил. Потом она помучила меня вопросами о моих несуществующих хобби и увлечениях, поинтересовалась отсутствующей личной жизнью и заставила в подробностях пересказать, как я подарил родителям, живущим в секторе Б, свою почетную грамоту. Вместе с рамочкой.
— Спасибо, Эрик. Ты даже не представляешь, как мне помог. Твое интервью — эксклюзивный материал, его обязательно поставят в номер! Студенты-стажеры типа меня об этом и мечтать не могут!
Она искренне радовалась, ее глаза светились, а на щеках появился румянец.
В голову лезли всякие непристойные мысли. И воспоминания.
Если я сейчас ничего не скажу, Камила снова исчезнет из моей жизни. Может, опять на пару лет, может, навсегда.
Но ведь это я, скотина такая, ей не перезвонил. «И сейчас делаешь примерно то же самое, — ехидно сообщил мне мой внутренний голос, почему-то напомнив интонациями Константина. — Что ты там обычно вещаешь в своих выступлениях? Наша судьба в наших руках?»
— Может, мы с тобой еще как-нибудь встретимся? — выпалил я совершенно ни к месту.
Камила удивилась гораздо меньше, чем я рассчитывал. По-моему, она ждала этого вопроса. Точно ждала, потому что ответ ее прозвучал совершенно спокойно и ровно. Так бывает, если подготовить фразу заранее.
— Эрик, понимаешь, я сейчас живу с одним человеком.
— Ясно, — я резко откинулся на спинку своего стула.
Вот и все. Просто и ясно. А ты боялся.
— Правда, у нас с ним трудности, мы, скорее всего, скоро разбежимся, — добавила Камила, дав мне время прочувствовать ее первое сообщение.
— Ага.
Больше ничего придумать я не мог. Мне показалось, что спросить о сроках этого события будет как-то неуместно. Или прокатит?
Камила надула губы. Похоже, она считала, что я туплю. Я продолжил этим заниматься. Надо было что-то говорить, но я молчал.
— Ты будешь на встрече выпускников в этом году? Мы могли бы там увидеться, — попыталась она спасти ситуацию.
Точно. Встреча выпускников через месяц. Может, они уже успеют к этому времени разбежаться?
— Обязательно приду, — пообещал я.
— Вот и здорово! — Камила улыбнулась. — В прошлый раз было так весело! Жаль, что ты не пришел.
Месяц. Я увижу ее через месяц.
— Правда, я полвечера отбивалась от Тео Фандбира, который пытался рассказать мне, как будущему представителю свободной прессы, все свои теории заговора, но все равно было круто. Уверена, в этот раз ты, как один из лидеров доминирующего класса, станешь его жертвой. Так что я на тебя рассчитываю, — Камила весело щебетала о всякой ерунде.
— И что за теорию придумал Тео? — спросил я, просто чтобы разговор продолжался.
Мне ужасно не хотелось отпускать Камилу.
— О, ты не поверишь. Тео изменился, пожалуй, даже больше, чем ты. Отпустил бороду, перестал стричься и заделался ярым сторонником Доктрины. Я так поняла, он увлекся социологией, и у него слегка поехала крыша. Он заявил, что его не устраивает нынешний состав Триумвирата. Мол, слишком рискованная комбинация личностей стоит во главе Города.
— Звучит примерно как «меня не устраивает, что небо такое синее», — рассмеялся я.
— Вот-вот. Он вбил себе в голову, что наша школа — рассадник революционной заразы, мол, в других учебных заведениях никому и в голову не приходило сомневаться в гуманности и справедливости Доктрины.
— Да он сам эти сомнения и излагал. Как сейчас помню, все пять последних лет высмеивал приматов, — возмутился я.
— Я тоже ему об этом напомнила.
