родителей предаются отпрыски богатых семей. Было выдано вдоволь предупреждений, и наконец вся эта история сошла на нет.
– Отец Тормана умер, и его сын возглавил семейную компанию, – напомнил я. – Вы в курсе дела, чем она занимается?
Шелл коротко усмехнулся:
– Хочешь сказать, что никогда не ел фруктовых пирогов Матушки Торман?
– Производство готовой пищи?
– Быстрозамороженной, с сохранением естественного вкуса, – странным голосом пояснил он. – Здоровая сельская еда, где много-много сочных фруктов, а сами пироги пекутся по тайным рецептам Матушки Торман. Ням-ням!
– Вы хорошо себя чувствуете? – растерялся я.
– Спрашиваешь! – холодно отозвался он. – Моя жена обожает их. Я же эту стряпню ненавижу!
– А как насчет Френка Нейла? – наконец оставил я тему сельских пирогов, мысленно послав к черту Матушку Торман. – Вам что-нибудь известно о нем?
– Он входит в группу, занимающуюся сомнительными земельными сделками. Возглавляет ее некий тип Бен Уошберн. Они ухитряются держаться в рамках закона, но порой преступают его. Сложность в том, как найти обобранную или обиженную ими компанию, которая дала бы против них показания или хотя бы написала жалобу. Ходят слухи, что этими делами занимается Френк Нейл.
– Он крутой?
Шелл кивнул:
– Но не в старом понимании этого слова. Как я слышал, он редко прибегает к физическому насилию. Просто находит способ наиболее эффективного давления на выбранный объект – и пускает его в ход.
– Каким образом?
– Ну вот, например, у тебя есть пять акров болотистой пустоши, – пояснил Шелл. – Никакой ценности они не представляют, так? Пока кто-то не решает начать застройку соседних двадцати акров, и ему надо прикупить твои пять акров, чтобы осушить их. Ты воображаешь, что теперь-то ты кум королю. Им придется принять твою цену, потому что у них нет выбора. Они же предлагают тебе такую низкую цену, что ты фыркаешь и объясняешь, куда они могут отправляться с таким предложением. Вот тут-то на сцене и появляется Френк Нейл. Улыбаясь до ушей, он знает, как быстро тебя уговорить. И через пару минут ты уже рад-радешенек принять первоначальное предложение.
– Толковый парень!
– А я его считаю отвратительной личностью, – серьезно возразил Шелл. – Но не перестаю надеяться, что в самое ближайшее время вы с ним сцепитесь.
– Спасибо за подсказку, капитан.
– Получу искреннее удовольствие, – снова уставился он на меня. – Но пригласил я тебя, Бойд, не для того, чтобы желать будущих успехов. Я вынужден со всей серьезностью отнестись ко всей этой идиотской истории. Если Каддлс пристрелят у меня на заднем дворе, я сочту это личным оскорблением.
– Пусть даже вас при этом назовут круглым идиотом, – великодушно добавил я.
– В ходе беседы позволю тебе лишь одно оскорбление, – огрызнулся он. – Не больше. Каддлс считает, что, уединившись в коттедже на пляже в компании своих приятельниц, она в безопасности. К тому же у нее есть оружие. Я проверил разрешение. Может, она и права. Но через четверо суток, когда она предстанет перед сотней тысяч слушателей, о безопасности ей придется забыть.
Значит, в течение этих четырех дней вам предстоит оценить серьезность угрозы и обезоружить того, от кого она исходит, – подытожил я.
– И я рассчитываю на сотрудничество с тобой, Бойд, – вкрадчиво произнес он. – Ты можешь бывать там, куда мне нет ходу, и говорить то, что я не могу себе позволить. Не забывай, что я в любое время могу арестовать всю вашу четверку по подозрению в заговоре с целью убийства Барроу.
– И как долго, с вашей точки зрения, вы сможете держать нас? – хихикнул я. – Особенно такую известную личность, как Каддлс?
– Достаточно долго, – убежденно ответил Шелл. – Особенно если я арестую вас, скажем, за час до ее выхода на сцену.
– Капитан, – осторожно начал я. – Хотел бы заверить вас, что с данного момента можете полностью полагаться на меня.
– Вот это мне нравится, – улыбнулся он. – Всегда говорил, что ничего нет лучше старательного добровольца.
Покинув его кабинет, я направился к себе. День перевалил на вторую половину, и мне пришло в голову, что стоит чем-то заняться – если бы только я, черт возьми, знал, чем именно. Минут через двадцать зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Мистер Бойд, – прозвучал приятный мужской голос. – Это Рик Торман. Жена рассказала мне, что сегодня утром вы нанесли ей визит.
– И получил массу удовольствия, – уточнил я.
– Приношу искренние извинения, – сказал он. – Не могу понять, как ей только пришла в голову эта идиотская мысль, что вы собираетесь ее как-то шантажировать.
– К вашей жене у меня нет претензий. Все дело в вашем старом приятеле, Бене Уошберне.
– Бен вечно испытывает чрезмерную готовность броситься на помощь бедной беззащитной жене своего давнего друга, – признал Торман. – И я могу только еще раз принести вам мои извинения.
– Договорились, – согласился я. – Забудьте.
– Вы хотели поговорить со мной о Холли Райc и о ее судьбе, – продолжил он. – Честно говоря, сомневаюсь, что могу вам рассказать больше, чем вы уже услышали от моей жены. Я уже собрался звонить вам, как мне пришла в голову одна сумасшедшая идея.
– Почему бы нам с вами не устроить совместное шоу? – предложил я.
– Что?
– Неважно, – успокоил я его. – Наверно, вы никогда не видели старые мюзиклы компании «Братья Уорнер», что крутят по ночам. Так что за сумасшедшая идея, мистер Торман?
– Вы будете смеяться? – Он замялся. – Вот что мне пришло в голову: почему бы вам с Каддлс не прийти сегодня вечером к нам на обед? Френк Нейл работает у Бена Уошберна, и заполучить его будет нетрудно. Я подумал, что когда мы вчетвером рассядемся вокруг стола, может, нам и придет в голову что-то полезное для вашего расследования.
– Идея прекрасная, – отозвался я. – Но с чего вы взяли, что Каддлс уже в городе?
– Всего лишь предположил, – с легким разочарованием пробормотал он. – Конечно, если ее нет, вся идея идет насмарку.
– Так уж получилось, что она на месте, я поговорю с ней, но ручаться за нее не берусь.
– Понимаю, – заторопился он. – Дайте мне знать.
– Как только выясню, тут же свяжусь с вами.
– Прошу вас, позвоните домой. Марго хочет узнать первой.
Я вернулся к машине и покатил на Парадайз-Бич. Когда я постучал, дверь приоткрылась на пару дюймов и на меня уставились блестящие голубые глаза. Раздалось лязганье снимаемой цепочки.
– Все в порядке! – крикнула через плечо Дженни, распахивая дверь. – Это всего лишь Бойд.
Миновав ее, я прошел в гостиную, отметив, что Нина сменила прозрачные бикини на черные джинсы и черную же рубашку. Сейчас она смахивала на пастушку, оставшуюся без лошади. Каддлс была в том же одеянии, в котором я видел ее утром. У обеих женщин, примостившихся рядышком на диване, был утомленный вид.
– Сомневаюсь, что смогу выдержать все четыре дня, – глянув на меня, скривилась Каддлс. – То есть хочу сказать, какого черта тут сидеть в безделье все четыре дня?
– Дорогая Каддлс, – хихикнула Нина. – Не об этом ли мы всегда мечтали?
– Если мы начнем трахаться днем, – возразила Каддлс, – то чем же, дьявольщина, будем заниматься по ночам?
– Могу предложить вам передохнуть и отвлечься, – скромно сказал я.
– Вы нашли того, кто хочет меня убить?
