Тем более в таких обстоятельствах. Наверное, это стресс. Или эффект Флоренс Найтингейл, когда нравится тот, кого лечила. Я сама не поняла, серьёзно об этом подумала или оправдание искала за глупые мысли о незнакомом парне, избегающем полиции, который, к тому же, наверняка хочет поскорее вернуться домой и забыть всё это, включая меня, как страшный сон. И почему так неприятно об этом думать?
Выдохнула, усилием воли выбрасывая глупости из головы, вышла в коридор и только сейчас заметила, что дверь в Танюшину комнату приоткрыта. В два шага подскочила, распахнула её, одеяло на полу, в кровати пусто. Так, спокойно, всё в порядке. Ну проснулась, спустилась, не съест же её Марэк. Ноги сами понесли меня вниз, чтобы резко затормозить у прикрытой двери гостиной, откуда доносился серьёзный детский голосок, выкладывающий всю нашу подноготную:
— …теперь живём вдвоём. Но Лена всегда на работе, а я в садике или с соседкой тётей Галей, а она мне не нравится, всё время смотрит по телевизору «Найди свою любовь», а там всё время ругаются или целуются, как взрослые, а потом всё равно ругаются, а она только вздыхает и не разрешает мне смотреть мультики. А Лена мне разрешает, когда дома, но это редко бывает. А тут мы будем вдвоём целых десять дней! И на санках будем кататься, и в снежки играть, и мультики смотреть, сколько хочешь! И кушать салаты с котлетами, — секундная пауза, видимо дыхание кончилось, ещё бы, столько информации одним махом выдать, и лукавое, — И ты можешь с нами, если хочешь.
— Заманчивое предложение, — раздался в ответ весёлый, ласкающий слух, баритон.
Я уже собиралась войти, когда услышала:
— А вы с Леной тоже будете целоваться по-взрослому, как по телевизору? — Ноги приросли к полу, к щекам прилила кровь, заливая лицо смущением. Ну эта Галя! — Там всегда так делают, если живут в одном доме. И детей заводят. Но у Лены уже есть я. И она разрешила называть её мамой. А ты тогда можешь быть папой.
Неловкость притупилась под прессом надежды, явственно прозвучавшей в детском голосе. Плечи опустились, сердце наполнилось сожалением и грустью. Я стояла и подслушивала, не в силах пошевелиться, разом растеряв всю движущую силу.
Марэк тем временем тихо рассмеялся и ответил:
— Для меня было бы честью стать папой такой прекрасной девочки.
У меня перехватило дыхание от трепетной нежности, прозвучавшей в сильном голосе.
— Значит, ты останешься с нами? — я почти видела, как горят глаза на детском личике.
— А тебе бы этого хотелось?
— Ну, тётя Галя говорила, что из-за меня Лена может никогда не выйти замуж, и, мы так и останемся одни. Кому нужен чужой довесок? Поэтому она раньше домой никого не приводила. А тебя привела. Значит, ты ей понравился. И папой стать согласился. Мы ведь будем жить все вместе, как настоящая семья? Не хочу быть довеском.
Тут я уже не выдержала и вошла, стараясь незаметно сморгнуть влагу с повлажневших глаз. Марэк, обернув бёдра простынёй, сидел, привалившись к креслу, у которого я провела ночь. А напротив, спиной к двери на серой диванной подушке по-турецки устроилась Таня, теребя добытую где-то мишуру. И правда, как отец и дочь. Праздничное утро обычной семьи. Если бы не проступившие красные пятна на перебинтованном торсе бледного мужчины. Наши взгляды встретились, и, я поняла, он знал, что я всё слышала. От ласковой ободряющей улыбки защемило сердце.
Таня обернулась и, заметив меня, бросилась обниматься. Я крепко сжала в руках маленькое тельце, стараясь дать ей почувствовать всю мою любовь.
— Задушишь! — засмеялась сестрёнка.
Игриво щёлкнула её по носу и отправила умываться.
Мы с Марэком остались одни. Переборов неловкость, хотела извиниться или поблагодарить его. Сама толком не знаю, что собиралась сказать, всё равно слова застряли в горле, когда увидела его лицо. Такое спокойное, с тёплой улыбкой и, отражённой в глазах, нежностью. Будто он и в самом деле не против остаться с нами. Стать для Тани папой, а для меня…
Господи, я же его совсем не знаю! Почему так хочется кинуться к нему в объятия и поделиться сомнениями и страхами, рассказать о мечтах и чаяньях? Откуда это иррациональное желание довериться незнакомцу? Наверное, близость праздника влияет на моё восприятие действительности. С детства в голову заложено, Новый год — время чудес. Даже для взрослых. Неужели я ещё на это надеюсь?
***
Истинная растерянно стояла у двери с таким трогательным недоверчивым видом, что Марэку нестерпимо захотелось обнять её и заверить, что всё будет хорошо. Теперь она может положиться на него, больше не придётся со всем справляться одной. Пришлось приложить усилие, чтобы остаться на месте, ещё слишком рано для таких признаний.
Как бы ему хотелось укрыть её от всех невзгод, которые выпали на долю этой маленькой семьи за последнее время.
Страх, испытанный Марэком, когда он увидел ребёнка, сменился яростным защитным инстинктом, направленным теперь на двоих. Малышка завоевала его сердце всего за несколько фраз, открыв перед ним ранимую детскую душу, нуждающуюся в любви и поддержке. И благодаря ей, он теперь знал, что истинная тоже в них нуждается.
Таня бесхитростно выложила Марэку всю историю своей короткой жизни, посвятив его в трагические события годичной давности и подробности их с сестрой жизни после. Облегчение, испытанное им, когда он понял, что в жизни Лены нет другого мужчины, сменилось раздражением на себя за потерю бдительности. Мягкий детский аромат ощущался в комнате повсюду, смешиваясь с уютными домашними запахами еды, огня и хвои, от стоящей в углу нарядной ёлки, и переплетался тонкими нитями с пьянящим ароматом его истинной. Как он мог его не заметить? Ранение не причина. Похоже, слишком сильно был поглощён новым ощущением близости своей пары. Надо взять себя в руки, нельзя допускать такие промахи, особенно теперь, когда у него появились те, о ком нужно заботиться.
Его восхитила сила духа, с которой Лена справлялась с выпавшими ей испытаниями. Не сломалась, не сорвалась, сумела позаботиться о сестре, когда ей самой требовалась поддержка и опора. У Марэка всегда была большая семья. Не только родители и родные братья, но и вся стая, клан. Каждый волк поддержит соклановца, и он никогда не чувствовал себя одиноким и покинутым. А Лена осталась совсем одна с ребёнком на руках и справилась. Не захотела оставить последнюю частичку своей семьи, чтобы попытаться устроить лучшую жизнь лично для себя. Это обстоятельство ещё сильнее привязало
