— Надо проверить твои раны и сменить повязки, — начала она, — Я сейчас принесу чистые, — посмотрела на штаны, которые сжимала в руке, и смущенно протянула ему, — Должны подойти, — едва он коснулся ткани, Лена отдёрнула руку и сделала шаг назад.
Потопталась в дверях и добавила:
— Извини за Танюшу, я попрошу её не надоедать тебе.
— Она не надоедает, мне приятна её компания.
— Да? — казалось, она не ожидала такого ответа и теперь не знала, как реагировать, — Тогда ладно, — растерянно посмотрела на него, — Спасибо.
— За что? — Марэк подался вперёд, удерживая её взгляд, — Это я должен благодарить. За спасение и заботу. Моя жизнь теперь принадлежит тебе.
Он не собирался этого говорить, просто не смог сдержать чувств. Лена окинула его странным взглядом, потом осторожно подошла, встала рядом на колени и положила ладонь на лоб.
— Температуры вроде нет. Как ты себя чувствуешь? Не лихорадит?
«Только от твоего присутствия», — подумал он и наклонился к ней ближе. Она отпрянула и слегка покраснела. Марэк улыбнулся.
— Всё в порядке, не беспокойся.
Девушка неловко поднялась:
— Сейчас вернусь, — сказала и юркнула за дверь.
Сбежала, как и совсем недавно. Что-то у него плохо получается производить впечатление. Всё время только пугает её.
Марэк глубоко вздохнул, забыв о ранении, и поморщился, поплатившись резью в боку. Всего лишь маленькое неудобство, в сравнении с возможными последствиями. Если бы серебро осталось внутри, он бы долго мучился и, в конце концов, умер. Не от самой раны, так от обжигающей боли. Без проклятого металла его тело быстро исцелится. Завтра должно стать значительно лучше. Он предвкушающее улыбнулся, истинная больше не сможет убежать от него.
***
Когда я вернулась, Марэк уже в штанах спокойно ждал меня, всё так же сидя на полу, прислонившись к креслу. Запоздало пришло в голову, что в его состоянии любое движение — пытка, как же он одевался? Надо было помочь. Перед глазами вспыхнула картинка, как я делаю это под его горячим пристальным взглядом, и меня кинуло в жар.
Процесс снятия повязок растянулся минут на двадцать, в течение которых, лицо всё сильнее разгоралось, а дыхание тяжелело. Приходилось наклоняться очень близко, почти обнимать его, осторожно разматывая бинты и отделяя, приставшую к запёкшейся крови ткань. Я боялась сделать ему больно неосторожно потянув, но Марэк ни разу не дернулся, спокойно наблюдая за моими манипуляциями.
Янтарные глаза, казалось, ловили каждое движение, подмечая и некстати вспыхнувший румянец, и подрагивающие пальцы. Этот мужчина выводил из равновесия одним своим видом, ничего не предпринимая. Заставлял чувствовать себя мышкой перед голодным котом и сомневаться в собственной адекватности. Никто и никогда не производил на меня настолько мощного впечатления. Так что я даже испугалась. Уже не его, а саму себя.
Но стоило увидеть раны, накрывший меня жар поутих, сметённый недоумением. Растеряно рассматривала неприятные, но не такие уж жуткие рубцы, каким-то образом образовавшиеся всего лишь за ночь. Я, конечно, не эксперт, но разве для этого не нужно больше времени? Намного, намного больше! Центральная рана выглядела хуже всех, но и её края уже схватились. Как такое возможно? Провела пальцами по образовавшейся корочке, убеждаясь, что мне не мерещится.
— Я же говорил, на мне быстро заживает, — вкрадчиво раздалось сверху.
Вскинула голову, и, вопросы застряли на языке. Я утонула в потемневшем напряженном взгляде. Мужская рука накрыла мою, застывшую у края центральной раны. Сильные пальцы на удивление нежно сжали и погладили чувствительную кожу ладони. Я вздрогнула, застигнутая врасплох роем щекотных бабочек запорхавших в животе, приветствуя приятное ощущение. Лицо снова загорелось, а сердце задёргалось пойманной птичкой, порождая непонятные предчувствия.
— Дрожишь, как маленькая пташка в силках, — с сожалением произнёс Марэк, поразив схожестью образов, пришедших нам в головы, — Неужели я такой страшный?
Из пересохшего горла вырвался нервный смешок. Страшный? Ну это с какой стороны посмотреть. Пугающие странности определённо имеются.
Мужчина нахмурился и собрался что-то сказать, но в гостиную сунулся любопытный маленький носик, видимо уже умывшийся и расправившийся с кашей.
— Ой, больно, наверное, — протянула Таня, пристраиваясь рядом со мной на пухлую диванную подушку и широко распахнутыми глазами рассматривая слишком хорошо поджившие раны, — Я летом разбила коленку, столько крови было! И больно, просто жуть. Лена намазала зелёнкой и пластырем заклеила, и всё прошло, — доверительно сообщила она, — Может, тебе тоже зелёнкой помазать?
Я закашлялась, тщетно маскируя нервный смех. Сестрёнка одним заявлением разрядила напряженную обстановку. Марэк улыбнулся широко и по-доброму, снова удивляя меня терпеливым отношением к ребёнку.
— Обязательно. Как Лена скажет, так и будет, я ей полностью доверяю.
Смотрит на меня и в медовых глазах пляшут бесята. И руку так и не выпустил. Шершавая подушечка большого пальца неторопливо описывала круги на моей ладони, будто успокаивая, а на самом деле посылая разряды прямо к беспокойному сердцу.
Я не выдержала, высвободила руку под предлогом продолжения перевязки и приступила к делу. Присутствие Тани здорово помогало, так что закончила быстро с минимальным ощущением неловкости. Если бы ещё не этот насмешливый, всё понимающий взгляд…
Часть 4
Танюша заелозила и громко провозгласила, что надо «зажечь огонёчки», а потом нам предоставлялся выбор: мультики, снеговик или санки. Я глянула в, украшенное морозом, окно, за которым всё также мело, хотя, кажется, ветер с ночи немного поутих. Наверняка снега навалило столько, что и выйти-то сложно будет, какие прогулки? Да и стоит ли после ночного происшествия? Вряд ли, конечно, напавшие на Марэка бродят по округе, но всё равно на душе неспокойно.
Не успела и рта раскрыть, чтобы как-то объяснить Тане, почему сегодня останемся дома, Марэк заявил, что выступает за мультики. Этот взрослый, крупный мужчина неожиданно изобразил на лице обиженное выражение и сказал, что они не могут бросить его скучать в одиночестве. И выглядел при этом так мило и забавно, что я не смогла сдержать глупой улыбки. Он заметил, хитро прищурился и подмигнул мне, заставив губы растянуться практически до горящих ушей.
Сестрёнка пару минут подозрительно на него посматривала, а потом согласилась остаться, взяв честное — причестное слово слепить снеговика, как только ему станет лучше.
Вопрос был практически решён, ёлка зажжена, в камине вновь весело потрескивал огонь, наполняя комнату уютным теплом и свежим древесным ароматом, осталось только выбрать, что смотреть. Для Тани момент принципиальный, она вознамерилась выяснить, какая принцесса у нашего гостя самая любимая и почему. Нравятся ли ему истории о драконах или он предпочитает мишек Гамми? Но больше всего, и это сразу стало ясно, она хотела поделиться своими впечатлениями, и, Марэк позволял ей, не проявляя никакого недовольства. Даже, вопреки всему, казался довольным, слушая детское щебетание. Русая и каштановая головы склонились друг другу, на лицах улыбки. Такая простая, и в тоже время
