4004 год бронзового века.
13 авгутса. Четверница
Утро в горах Урбала всегда было разным. Оно бывало хмурым и сумрачным, когда молочно-белые облака сползали с хребта вниз и укутывали долину туманом, или же напротив — веселым, настраивающим на бодрый лад. Сегодняшний день обещал быть ясным. Ветра не было. Лучи Слунса — светила, освещавшего планету Мезля — падали на стволы сосен, окрашивая их цветом янтаря и меда. Насекомые еще не начали хаотического полета. Слышались первые птичьи голоса. Одиноко стоящие на опушке деревья отбрасывали длинную косую тень, цвет облаков над дальним скалистым хребтом был розовато- оранжевым, совершенно особенным.
Рэд, проснувшись раньше своего товарища, осторожно поднялся по приставной лестнице на чердак, чтобы полюбоваться великолепным видом. Лесную заимку отделял от горного хребта ярко освещенный луг, усеянный мелкими цветами, сиреневыми и желтовато-белыми. Рад открыл слуховое окно, и в утренней тишине до его ушей донеслось журчание ближней горной речушки. Вдали, над горным хребтом, Рэд различил темный силуэт орла, парящего раскинув крылья.
Подпольщик не только был романтиком, но и страстно любил природу. К сожалению, ему предоставлялось мало возможностей насладиться ее красотами. Но каждое соприкосновение с нею вливало в него новые силы, позволяло спокойно сконцентрировать мысли перед решением очередной задачи.
Итак, план «Генезис». Создание подполья в Урбограде. Что ж, нужно ознакомиться с пришедшей оттуда информацией. Рэд любил умственную работу в первые утренние часы — именно тогда она бывает максимально плодотворна, конечно если нет внешних помех, если от нее не отвлекают. Он подошел к розетке, укрепленной на правой стене чердака, вынул из кармана маленькую отвертку, и плотно — чтобы не оставлять царапин — вставил в шлиц винта крепления. Фальшивая розетка не была подключена к электросети, она служила тайником. Сняв пластиковый корпус, Рэд извлек из-под него миниатюрный черный параллелепипед — микрокомпьютер «Пелена», разработанный в подпольных лабораториях. От его задней стенки Рэд открепил круглый монитор, напоминающий монокль, а от передней стенки — резиновое колечко, которое тут же одел на палец. И колечко, и монитор были соединены с корпусом оптоволоконными проводами. Конечно, можно было обойтись и беспроводными устройствами, но это сделало бы компьютер уязвимым для съема информации.
Вчера Стриж отказался вслух назвать город, и это не было перестраховкой. Тотальная слежка при Медвежутине пронизывала все общество — власть горстки монополистов и генералов РСБ ничего не страшилась так, как собственного народа. Над Рабсией регулярно курсировали специальные самолеты департамента радиоэлектронной разведки. Эти самолеты, а также спутники-шпионы и стационарные пункты слежения снимали информацию со всех незащищенных компьютеров, подслушивали разговоры через микрофоны сотовых телефонов (даже отключенных от питания), вели за гражданами визуальное наблюдение. Тому же служили тысячи видеокамер, вопреки конституции расставленных на углах городских улиц, на остановках транспорта, в парках и магазинах, на вокзалах и предприятиях. Впрочем, на конституцию власть Рабсии уже давно не обращала ни малейшего внимания. Право на неприкосновенность личной информации и частной жизни превратилось в фикцию, система государственной слежки СОРМ опутала каждого из подданных тирана.
В ответ на это подпольщики создали компьютер «Пелена». Корпус и периферийные устройства этого компьютера были экранированы несколькими слоями металлической пленки, и потому не давали излучений, доступных для фиксации извне. В корпус прибора был встроен также генератор «белого шума» — включив его при необходимости, повстанец мог сделать недоступным прослушивание зоны в радиусе пятидесяти шагов от «Пелены». Естественно, и все информационные потоки внутри этого компьютера особым образом шифровались. На подпольщиков работали лучшие умы из интеллигенции, которая в большей или меньшей степени ненавидела диктатора за мракобесие «национальной идеи», клерикализм и попрание свободы личности. Систему шифрации, недоступную для раскрытия спецслужбами, создали бунтарски настроенные программисты. Они делали это не по заказу корпораций, а для души, и потому система превосходила технический уровень своей эпохи. Так что Рэд был спокоен за конфиденциальность работы.
Он нажал кнопку на корпусе, и перед левым глазом подпольщика, на экране, ярко вырисовалась клавиатура. Движениями указательного пальца, на который было одето резиновое кольцо, Рэд мог управлять работой «Пелены». Он вставил в его боковое отверстие привезенную Стрижем флэшку, сделал еще несколько движений пальцем. На экране появилась карта Урбограда — миллионный город был вытянут между двумя реками. Карта была объемной и многослойной, включала даже план подземных коммуникаций. Видимо, разведчик, собиравший для подполья сведения, был очень скрупулезен и добросовестен, а к тому же имел доступ к секретным архивам администрации. Каждое здание на карте не только разворачивалось в масштабе, но и сопровождалось пояснительными надписями о числе работающих и средней зарплате (если это было предприятие), или социальном составе жителей (если речь шла о доме). Более того, в последнем случае прилагался список жильцов, очевидной взятый из телефонных книг и жилищно-коммунальных сводок. Чтобы работать в городе, Рэду нужно было мысленно «вжиться» в него — ведь мышление тех, с кем ему предстоит собеседовать, определяется средой, где они живут.
История города была бурной: Урбоградская крепость была основана еще в 3574 году, когда орды слабеющих, но еще сильных монтаргольских ханов рвались с восточной стороны Урбала на еще молодое Рабсийское Цесарство, только что освободившееся из-под их власти. В 3773 году бунтовщик Эмилиан Чугапов безуспешно штурмовал уробоградские укрепления, но вынужден был отступить под нажимом имперских войск. Долгое время после этого Урбоград был захолустным губернским городком, отличающимся разве что грязными лужами, в одной из которых, по преданию, утонула однажды повозка вместе с лошадью и возницей. Местные мастерские варили мыло, топили сало, обжигали кирпич. Затем началось промышленое развитие, появился рабочий класс, в его среде стали распространяться бунтарские идеи. Урбоградская губерния издавна была местом ссылки, и потому имела богатые революционные традиции. В 3900 году в ней дважды бывал даже сам Ильич Нелин, возглавивший революцию в Славном Семнадцатом. За годы Савейского Союза город преобразился — появилась промышленность, главным образом заводы по переработке петролейного масла, а также фабрики по производству одежды, химических реактивов, машин, двигателей, приборов…
Прочтя исторический очерк, Рэд снял монитор, отложил в сторону, и неслышно прошелся по чердаку. Снизу, из комнат, не доносилось ни звука. Связник Стриж еще спал. Дневное светило уже поднялось над горизонтом, и отбрасывало яркий круг света на стену перед слуховым окном. Рэд порадовался, что вчера днем старый лесник, забравшись на чердак по какой-то надобности, забыл здесь пачку печенья — можно было подкрепиться, не рискуя разбудить уставшего товарища скрипом половиц на кухне. Отправив в рот несколько печений и прожевав их почти бесшумно, заговорщик вновь полюбовался из окна лугом (теперь уж ярко освещенным), почесал в затылке, вздохнул, вернулся к компьютеру и вновь закрепил на глазу крошечный монитор.
Покончив с историей города, Рэд с тяжелым чувством обратился к современности. Как и следовало ожидать, после реставрации капитализма Урбоград оказался в экономическом коллапсе. Впрочем, так было и по всей Рабсии. Остановились заводы, выросли наркомания, алкоголизм, преступность и нищета. Впрочем сейчас, при Медвежутине, за счет экспорта петройля, положение промышленности чуть улучшилось — но если спад был пятидестикратным, то рост не превышал и трех процентов. Однако этот рост не сказался на жизненном положении бедняков: им стало еще хуже. Их отсекли от высшего образования, медицина стала платной и недоступной, многие жители из-за бешенного роста квартплаты становились бездомными, или же их переселяли в убогие общежития для неимущих. В роскоши жила узкая группка: чиновники, монополисты, церковные иерархи, генералы. Да еще, пожалуй, прикормленные ими редакторы и журналисты.
Рэду показалась интересной статистика доходов и расходов средней семьи. Аналитики подполья советовали обратить на нее наибольшее внимание. Средний горожанин-мужчина получал в месяц четырнадцать тысяч рабсийских гроблей, его жена обычно меньше — около восьми тысяч, ребенок (рабсийских семьях, как правило, один — учащийся или студент) не столько приносил в дом доход, сколько
