Всё это вызвало некоторую задержку в распределении. Вследствие чего непосредственно в назначенных им подразделениях молодые командиры появились только в конце января… Впрочем, бесполезным пребывание в запасном полку Сашка назвать не мог. Потому что именно в нём с новоиспечёнными командирами были проведены дополнительные занятия по тактике, на которых были изложены изменения, планируемые к внесению в уставы и наставления по итогам обобщения опыта первых месяцев войны с немецко-фашистскими захватчиками. И эти изменения оказались весьма существенными… Вот как, например, предусматривалось ведение огня ротой в обороне согласно требованиям действующих уставов? Первыми, с дистанции около километра огонь должны были открывать шестидесятимиллиметровые ротные миномёты. Затем, с дистанции шестисот-семисот метров, вступали станковые пулемёты и снайперы. Далее, где-то с четырёхсот пятидесяти метров, наступало время ручных пулемётов и карабинов. А также ПТР, если противник использовал танки или иную бронетехнику. С двухсот с достаточной долей успеха уже можно было задействовать винтовочные гранаты. А со ста пятидесяти противника должен был встречать уже настоящий шквал огня, потому что на этой дистанции в действие вступали пистолеты-пулемёты, которыми были вооружены все вторые номера расчётов, а также и командиры разных уровней, начиная с отделения. Логично же всё, не так ли? Ага, щаз… Буквально в первых же боях выяснилось, что если действовать согласно уставу, то к моменту подхода противника на дистанцию применения пистолетов-пулемётов у обороняющихся оказывались полностью выбиты и станковые, и ручные пулемёты, и снайперы, и, уже тем более, миномёты. Миномёты вообще, как выяснилось, лучше всего было убирать куда подальше и за укрытия – в лес, за обратные скаты высот, за строения и тому подобное. Просто окопов для их сколько-нибудь долгого сохранения оказывалось недостаточно. Потому что именно их немцы гасили первыми. Снайперов и станковые пулемёты – вторыми. Поэтому, согласно новым поправкам в уставы, тем же снайперам предписывалось вести огонь только на фоне частой стрельбы карабинов. Либо менять позицию после каждого выстрела. Впрочем, частая смена позиций оказалась в этих поправках самой популярной рекомендацией. Ибо она касалась буквально всего коллективного оружия – пулемётов, причём как становых, так и ручных, миномётов, снайперов, ПТР… Для чего теперь предписывалось оборудовать для каждого вида вооружения минимум три запасных позиции. И это дополнительно к фланговым, отсечным и всему такому прочему… То есть упор на инженерную подготовку, который Чалому со товарищи так не нравился в училище, на фронте оказался самым, так сказать, модным и популярным трендом сезона!
– Товарш командир, мы тут от колгоспу вам поснидать привезли… не побрезгуйте.
Чалый резко обернулся. И замер. Поскольку перед ним возникло то самое «мимолётное видение», которое так хорошо описал в своих стихах русский поэт товарищ Пушкин, – статная южнорусская красавица с толстенной косой и огромными чёрными глазищами, лукаво смотревшая на него из-под огромных ресниц. Впрочем, возможно, под «мимолётным видением» великий русский поэт имел в виду нечто другое. Потому что от этого видения глаз было просто не оторвать. Какая уж тут мимолётность… Сашка едва не сглотнул, но-о… удержался-таки и, постаравшись добавить в голосе солидности (хотя бы в голосе), хрипло приказал тут же возникшему рядом с ним старшине:
– Васильич, давай-ка роте – шабаш на полчаса. Нам тут колхозники поесть привезли. Негоже хозяев отказом обижать… – после чего обратился к местной красотке:
– Спасибо, красавица, за доброту. Откуда вы такие?
– Та со Старой Карани, – с улыбкой отмахнулась та. – А давайте я вам солью!
Это оказалось ошибкой. Олёна, как представилась девушка, оказалась весьма бойкой иии… шаловливой. Пока сливала и подавала рушник, умудрилась не менее трёх раз потереться о него бедром и пару раз задеть его своей пышной грудью. Отчего Сашку пробило на румянец. Глаза девушки торжествующе сверкнули, после чего она, эдак внешне простодушно, а на самом деле с подвывертом вроде как удивилась:
– Ой, товариш командир, вы такий молоденький, а вже над стилькома людьми старшим поставлени!
Старшина, до этого с улыбкой наблюдавший за «страданиями» своего молодого ротного, нахмурился и строго заявил:
– Ты, красавица, не думай. Командир у нас – справный. Не только немцу не кланяется, но ещё и жизни солдатские бережёт. За что его все в роте сильно уважают!
Сашка после такого слегка приободрился.
В ротные командиры он попал совершенно неожиданно для себя. Ну не то чтобы совсем уж, конечно… После того тяжёлого боя под Гуляйполем, когда рота потеряла ажно трёх средних командиров, никаких других кандидатов на эту должность просто не осталось. Нет, теоретически могли прислать кого и со стороны. Из соседней роты, например, или вообще из другого батальона. Но, как правило, командование предпочитало назначать кого-то со стороны, только когда впереди просматривался хотя бы небольшой период затишья. Чтобы новоназначенный командир успел войти в курс, познакомиться с людьми, узнать сильные и слабые стороны подчинённых, вникнуть в специфические требования непосредственного командира. Люди ж разные: одни уделяют больше внимания одному, другие – другому. И без знания подобных деталей обеспечить эффективное руководство подразделением довольно сложно… Но последние полтора месяца, то есть с того момента как немцы начали своё наступление, на их фронте о каком-либо затишье можно было только мечтать. Сашка же, как отличник, выпустился из училища уже младшим лейтенантом, а не сержантом, как другие, и за прошедшие полгода уже успел получить следующее звание. Приказ
