Сталин задумался.
– А как ты думаешь, после нашего объявления войны Японии «самураи» не побегут сразу же заключать мир с американцами?
Меркулов задумался, а потом медленно покачал головой.
– Не думаю. Не тогда, когда в их руках всё ещё находятся Восточная Индия, Бирма, Индокитай и большая часть Китая, а также Малайзия с Индонезией и половина Тихого океана.
– А ты считаешь, что к весне сорок пятого, когда мы окажемся готовы вступить в войну, американцы не успеют потеснить их в достаточной мере, чтобы они об этом задумались?
– Вряд ли… То есть потеснят, конечно. Особенно после того, как мы добьём Гитлера и у англичан с американцами освободятся войска и флот, задействованные в операциях на европейском театре. И весьма сильно. Но точно недостаточно для того, чтобы просто сдаться американцам. Потому как я не думаю, что переброшенные на новый театр войска и корабли к тому моменту успеют как-то системно повлиять на ситуацию. Их ведь просто перебросить мало. Надо будет ещё доставить им снабжение, развернуть, встроить в командную вертикаль. А это дело не на один месяц. Теми же силами, которые американцы реально смогут задействовать в ближайшие полгода, можно провести одну, максимум парочку крупных операций. А это почти никак не изменит стратегическую ситуацию. Но тут лучше посоветоваться с Владимиром Кириаковичем. Или с адмиралом Кузнецовым.
Сталин кивнул.
– С ними мы обязательно посоветуемся, но нам было важно услышать и ваше мнение.
Дальше пошёл более упорядоченный доклад – по пунктам и разделам. Сталин с Кировым выслушали его почти без вопросов. Верховный только заинтересовался использованием «Гидротабулятора», как в целях секретности именовалась первая советская ЭВМ, для взлома шифров немецких, а также союзных радиограмм, которые регулярно перехватывались с помощью аппаратуры, установленной на нескольких советских подводных лодках, входящих в состав «специального отряда подводных сил НКВД». В принципе они использовались не только для этого. Так, одна из таких подлодок в декабре сорок первого передала сигнал от имени японского парохода «Koshun Maru», который она же незадолго до этого торпедировала, благодаря чему японцы узнали квадрат, в котором нужно было искать «Энтерпрайз». Ещё несколько были задействованы в операции боевых пловцов, подготовивших и осуществивших взрывы «Тирпица» и «Зейдлица». Эти взрывы их не утопили, но окончательно вывели из строя. И, скорее всего, уже до конца войны… Вследствие чего как раз во многом и стали возможны те феерические десанты в Дании, Голландии и Бельгии. Ибо у и так понёсших в последнее время немалые потери кригсмарине просто не оказалось сколько-нибудь значительных сил, способных даже не то что им воспрепятствовать, но и хотя бы просто как-то серьёзно их затруднить… Однако основной их задачей всё-таки являлась не атака вражеских кораблей, что делать, кстати, было весьма затруднительно, потому что от пяти штатных торпедных аппаратов у лодок этого отряда осталось всего два, и не высадка на вражеское побережье диверсантов и разведчиков, а именно перехват радиограмм…
– Значит, использование ЭВМ ускоряет дешифровку?
– Да, – кивнул Меркулов. – И сильно! Поэтому я подготовил заявку на выделение ЭВМ для Наркомата государственной безопасности.
Киров скривился.
– У нас и так очередь на производство забита на четыре года вперёд. А чем вам не нравится идея просто продолжать покупать машинное время? Не думаю, что вашему ведомству рискнут отказать.
– Увы, отказывают. Потому что «Гидротабулятор» в полной мере задействован в реализации самых важных стратегических проектов, – пожал плечами Меркулов. – Должен сказать, что до момента выхода атомного проекта на финишную прямую, а также до того, как пошли в серию реактивные истребители и бомбардировщики, вследствие чего объём расчётов по этим программам несколько упал, объём выделяемых машинных часов в интересах нашего ведомства был чрезвычайно мал. Да и сейчас, из-за того, что полным ходом идёт реализация ракетного проекта, а также по мере приближения окончания войны машинное время всё большое и больше начинает отбирать Госплан, мы регулярно испытываем затруднения.
Сергей Миронович вздохнул.
– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать…
Когда за Меркуловым закрылась дверь, Киров покачал головой.
– Устал Всеволод. Такие мешки под глазами, да и вообще выглядит не очень.
Сталин усмехнулся и произнёс фразу, которую принёс из поездки в будущее:
– Ничего – в следующей жизни отдохнём.
На что Киров расхохотался и вернул ему «подачу» фразой, услышанной от Межлаука:
– Ты это уже обещал в прошлой жизни…
Следующим посетителем, которого принял Сталин, оказался наркомвоенмор адмирал Кузнецов. Его Иосиф Виссарионович принял один. Потому что Киров уехал сразу же после Меркулова.
Молча выслушав доклад адмирала, Сталин спросил:
– Скажите, Николай Герасимович, а насколько надёжно организовано снабжение наших датского, голландского и бельгийского десантов?
Адмирал ненадолго задумался, после чего осторожно начал:
– Товарищ Сталин, после вывода из строя большинства немецких крупных артиллерийских кораблей основной угрозой для нас на море стали подводные лодки. Но после того как во флот начали поступать торпеды, оснащённые двухкоординатными акустическими головками, советские морские лётчики, моряки и подводники развернули за ними настоящую охоту. Вследствие чего за первую половину сорок четвёртого года нами было уничтожено около семидесяти немецких подводных лодок. Что привело к практически полному вытеснению немецкого подводного флота из Балтийского моря. Именно поэтому командование флота и дало своё согласие на проведение операции «Балалайка» (так назывался тройной десант в Данию, Голландию и Бельгию: три струны – три страны)… Но в настоящий момент гарантировать их отсутствие в Балтийском море более не представляется возможным. Да, немецкий флот понёс огромные потери, но в настоящий момент немцы в отчаянном положении и потому могут пойти на всё. В том числе и не только отозвать подводные лодки со своих секретных баз в Атлантике, которые они начали обустраивать ещё в сорок третьем году, но и бросить их в самоубийственную атаку. Однако… – он сделал паузу, похоже, решив ещё раз обдумать ситуацию, но затем твёрдо произнёс: – Я готов со всей ответственностью заявить, что любые, даже самые отчаянные действия немцев не смогут сильно затруднить снабжение группировки наших войск в Дании и Голландии. У немцев просто нет для этого ни достаточно сил, ни навигационных и логистических возможностей. Потери – да, быть могут, но прекращение снабжения – нет.
– А с Бельгией что?
– Побережье Бельгии
