Мэйн Корнмэн отрицательно мотнул головой.
— Пусть туда звонит повар, когда придет сюда завтра утром. Я не хочу, чтобы в это был замешан ты. Ты становишься чертовски необходимым в самом ближайшем будущем. Уходим отсюда, времени осталось совсем мало, а мне еще об очень многом нужно тебе рассказать.
Он несколько пошатнулся, и Ларри увидел, что с полотенца, которым было обмотано его запястье, капает кровь.
— Вы ранены, сэр! — вскричал Ларри.
Мэйн Корнмэн уклонился от протянутых рук Ларри, бросившегося к нему, чтобы помочь, и произнес, как-то странно скривив губы:
— Говоря словами Шекспира, «Я мертв уже, сир, и не у кого мне ждать спасения!» Пошли быстрее!
Он провел Ларри в ванную комнату, примыкавшую к его кабинету, о существовании которой Ларри раньше даже и не подозревал, сбросил с себя халат, швырнул на пол пропитанное кровью полотенце и почти что рухнул в наполненную водой ванну. На фоне белоснежной плитки, которою была облицована ванная, его чрезмерно тучное тело казалось чуть розовым, вот только из его руки постоянно лилась ярко-красная струйка. Разрез был совершенно ровный, как будто сделанный бритвой.
— Она достала меня ножом для резьбы по дереву, — как-то рассеянно объяснил он Ларри. — Эта проклятая вещица прилетела ко мне как бы ниоткуда. Она всегда была злюкой, каких мало; от Аделаиды требовался весь ее авторитет, чтобы хоть как-то удерживать ее в определенных рамках.
— Позвольте мне наложить жгут на рану, — предложил Ларри, вспомнив о той подготовке, что он прошел на военной службе во время войны и уже направился было к двери из ванной комнаты.
— Сядь, — не допускающим никаких возражений тоном рявкнул на него толстяк. — Бессмысленно. Ты, похоже, не понял всей соли той шутки, что сыграла со мною судьба, Ларри. Видишь ли, я сам страдаю несворачиваемостью крови и поэтому бесполезно с этим бороться. Я даже никогда не осмеливался бриться, пока не изобрели электробритву. Привык ходить небритый. Вынужден был.
— Я теперь вспоминаю, — произнес Ларри, как только до него дошел весь смысл сказанного ему только что Корнмэном. И не было ничего удивительного в том, что именно он вел столь безжалостную войну с «Белыми Вдовами» — он сам был одной из их биологических жертв. Как неудивительно было и то, что бедняжка Ида была наделена экстрасенсорными способностями. Это в самом деле было весьма скверной шуткой — и притом шуткой поистине космического маштаба. Если бы Ида осталась жива и имела от него детей, то они тоже…
— По сравнению со мной Петроний — жалкий слабак по части комедий, не правда ли? А теперь шутки в сторону. Молодой человек, я передаю факел в ваши руки. Вы — единственный из всех, у кого есть свой счет к этим гнусным бабам и есть достаточные знания, мозги и опыт, чтобы с ними бороться.
Не беспокойтесь, они вас все равно найдут. Они уже знают все о вас. Они либо попытаются использовать вас, либо уничтожат, если им не удастся первое. Можете не сомневаться, они будут вести за вами самое пристальное наблюдение. Вам же придется тщательно продумать свою собственную против них кампанию.
— Но каким образом мне удастся что-либо сделать? — в отчаяньи спросил Ларри, заметив, что тело Мэйна Корнмэна начинает терять обычный свой цвет. — Что я смогу с этим поделать?
— Очень многое, — сурово ответил Корнмэн. — При поддержке Уиттэкера вы сумеете создать себе наилучшую репутацию в тех кругах, с которыми считаются. А я уже проделал все необходимое, чтобы передать вам все патенты, выданные на мое имя. Вы станете очень богатым человеком, Ларри. Все, что я прошу у вас — это с умом распорядиться этим богатством.
— Я… я просто не знаю, как это сделать, — произнес Ларри, неожиданно почувствовав, как сильно пересохло у него в горле. — Все, что я могу обещать, это то, что я буду стараться сделать все, что только в моих силах. — Он слегка вздрогнул, ужаснувшись перед тем бременем ответственности, которое ляжет на его сравнительно неподготовленные плечи.
— Это как раз то, что в состоянии сделать каждый из нас, — сказал ему толстяк. Теперь он уже настолько ослабел, что ему было трудно даже держать все время открытыми глаза. — Только не забывайте ни на миг о том, что ОНИ тоже будут пытаться сделать все, что в ИХ силах. Но и они совершают ошибки, в противном случае нам бы ни за что не удалось воспрепятствовать им вот хотя бы на этот раз. — Тут он широко открыл глаза и стал пристально глядеть на Ларри. — Будь я на твоем месте, мой мальчик, я бы затаился на какое-то время, чтобы утвердиться в какой-либо из сфер, чтобы набраться духу. В этом тебе всю необходимую поддержку окажет Уиттэкер, и всегда еще есть Леон, готовый прийти тебе на помощь, если в том у тебя возникнет необходимость. Все у тебя сложится как нельзя лучше. А вот потом, потом будешь уже поступать по собственному своему разумению, сынок.
Сделав поистине нечеловеческое усилие, он приподнялся, с некоторым подобием улыбки бросил взгляд вниз, на то, как вместе с кровью уходит и сама жизнь из его непомерно огромного тела, и произнес:
— Нашему приятелю Харви придется изрядно попотеть, чтобы хоть как-то объяснить то, что произошло в моей квартире сегодня. Но есть еще многое, что я хотел бы тебе поведать, пока есть еще у меня такая возможность. Во-первых, что касается всех моих документов и ценных бумаг. Ими занимается юридическая контора…
Он проговорил в течение получаса, называя Ларри адреса и названия контор или фирм, а тот сразу же записывал их. По мере их перечисления Ларри стало вгонять во все больший и больший ужас перед масштабами размещенных по всему миру богатств, которые он должен был унаследовать от толстяка. Таких размеров богатств он даже не был в состоянии постичь своим умом, не говоря уже о том, что ему даже в самых заветных снах никогда не грезилось что-либо подобное, что он когда-нибудь будет обладать такими несметными сокровищами.
Затем последовали дальнейшие подробности, касавшиеся «Белых Вдов», тех остатков из них, которые, по мнению Корнмэна, продолжали существовать. В конце концов он произнес:
— Вот и все об этом, Ларри. — Голос его стал очень слабым и совершенно невыразительным. — Только вот никогда не забывай о том, что сегодня утром мы подрубили только главный ствол. А вот ветви, которые мы упустили, — они обязательно постараются побыстрее укорениться. — Взгляд его, которым он смотрел на Ларри, затуманился. — А теперь ступай, сынок. На то, что будет со мною дальше, вряд ли приятно смотреть, и я хочу, чтобы это произошло, когда возле меня не будет никого другого. — Он закрыл глаза и так и остался
