Вдоль стен стояли книжные шкафы с древними книгами, которые, казалось, вот-вот рассыплются в прах от тяжести времени. Ближе к дальней стене стоял письменный стол, также заваленный книгами, кроме того, книги были на полу, на нескольких стульях, наконец, второй стол, видимо обеденный, тоже не избежал этой участи, на нём тоже лежали два огромных тома с чёрными обложками и золотыми буквами выведенным названием на незнакомом языке.
За письменным столом сидел человек с бритой головой, одетый в простую рубаху из некрашеного полотна. Заметив их, он поднял взгляд, внимательно их рассмотрел, после чего, тяжело вздохнув, начал вставать со стула.
Когда человек сидит за столом, сложно сказать, какого он роста. Стулья бывают разные. Теперь же, когда он встал, стало ясно, что человек это необычный, скорее даже совсем не человек. Берт, разинув рот, наверное, впервые в своей жизни смотрел на кого-то снизу вверх. Хозяин кабинета превосходил его почти на голову.
Когда он вышел из-за стола, стало возможным разглядеть и другие его особенности. Голову он не брил, она была абсолютно лысой, никакие волосы, включая бороду и брови, на ней не росли. Кожа была бледной, словно у мертвеца, сквозь неё тонкими фиолетовыми веточками просвечивали вены. Фиолетовые глаза, казалось (а может, так и было), светятся сами по себе. Черты лица были грубыми, словно у статуи, вырубленной топором из куска дерева. И, надо сказать, грозным он не выглядел. В отличие от Берта, человек этот был высоким, но худым, даже тесная рубаха свободно болталась на костлявом теле. Передвигался он так, словно у него болят суставы, ставил ноги с осторожностью, хотя, возможно, его исполинский рост был тому виной, суставы просто не выдерживали нагрузку.
Увидев его, все отреагировали по-разному. Берт сделал шаг назад, чтобы удобнее было обороняться, Лео просто разинул рот от удивления, а Асмус, наоборот, шагнул вперёд, с интересом разглядывая оппонента.
- Здравствуйте, - тихий, но отлично слышимый голос исходил из раскрытого рта, но губы странного человека почти не шевелились. - Присаживайтесь, если найдёте, куда.
Лео аккуратно присел на стопку из нескольких книг, Асмус нашёл свободный стул, а Берт, решив не испытывать на прочность здешнюю мебель, просто прислонился к стене.
- Странно увидеть того, кого, как я знал, уже нет на свете, - вместо приветствия сказал ему Асмус, - вы - единственный оставшийся Древний?
- Да! - резко сказал он и, видимо, устав стоять, снова сел на стул, отодвинув книги, которые загораживали ему собеседников, - и вам очень повезло, что вы меня увидели, думаю, очень скоро информация в твоей голове, маг, станет правдой.
- Мы пришли поговорить… - начал Лео, но Древний его оборвал.
- Я знаю, кто вы, знаю, зачем вы пришли, знаю, что вам нужно и для каких целей, - он закашлялся, прикрывая рот костлявой ладонью с длинными пальцами, похожими на ноги краба, - единственное, чего я пока не знаю, так это то, чем вы можете быть мне полезны.
- Давайте подумаем вместе, - осторожно предложил Асмус, а Лео продолжил его мысль.
- Нам нужен Себастьян, сын графа Мэлдона, ваши люди его зачем-то похитили, но мы не знаем, зачем. Может, вы нам это объясните, тогда мы предложим свои варианты.
- Есть те, кто готов за это платить, - спокойно ответил Древний и, откинув голову назад, занялся изучением потолка.
- Но чем можно заплатить такому, как вы? - не понял Асмус.
- Знаете, - начал объяснять Древний, не отрывая взгляда от потолка, - теперь я лучше понимаю вас, смертных.
- Эээээ… - переспросил Лео.
- Для таких, как я, время никогда не представляло особой ценности, только когда нас осталось мало, мы озаботились тем, чтобы сохранить накопленные знания и постараться продлить свою жизнь.
- А теперь?
- А теперь я один, теперь всё ещё хуже. Последний умер сто пятьдесят лет назад, а он был моложе меня.
Древний со скрипом провёл ладонью по лысой голове.
- Волосы начинают выпадать незадолго до смерти.
- Я думал, - заметил Асмус, - что такие, как вы, умирают, когда хотят.
- Не совсем так, хотя доля правды в этом есть, смерть для нас действительно процесс произвольный. Сложно подобрать точную фразу для описания, но умирали мы только от пресыщения жизнью, примерно, через тысячу лет. С этого момента жизнь начинает надоедать, нас одолевает апатия и в скором времени, когда жить дальше становится уже просто незачем, наступает долгожданная смерть. Иногда важные дела, которые нельзя доверить другим, могут отодвинуть этот момент, лет на сто, или двести, но не бесконечно. Если затянуть со смертью, жизнь становится мукой, начинаешь испытывать моральные страдания, которые страшнее физических. А когда остаёшься один, то и умирать не имеешь права, мне четыре тысячи лет, я держусь из последних сил, мой последний родич тоже держался, а потом сказал, что больше не может. Он даже забыл, как нужно умирать, просто лежал в постели и стонал. Я сжалился и убил его. Как знать, возможно, скоро и я попрошу о том же местных жрецов, тогда наш род окончательно прервётся.
- Сейчас не до того, но всё же, почему вы вымерли? - спросил озадаченный Асмус, - ведь когда-то, надо полагать, ваш народ вполне мог воспроизводить себя сам. И вполне успешно.
- Вам не понять, - он оторвал взгляд от потолка и посмотрел на Асмуса, - ведь ваш род всегда соседствовал с нашим, пусть даже мы полагали вас животными, а вы нас богами. Вы, живущие коротко, всегда мечтали о бессмертии, или просто о долгой жизни, это свойственно всем, кто умеет думать, потому и стремились иметь больше детей. Это была замена настоящему бессмертию. Человек, имеющий детей, как бы, не умирал полностью, часть его продолжала жить в потомках. Это касается не только его крови, но и воспитания потомков, в которых он вкладывал что-то от себя. Религиозные сказки о загробной жизни я в расчёт не беру, они ещё худший заменитель бессмертия.
- А вы?
- А нам было плевать, на заре нашего существования мы имели по несколько детей, я был у своего отца единственным, а многие пары и вовсе обходились без потомства, не видя в нём никакой нужды. Спохватились поздно, земля стала пустеть, и её со временем заселял ваш род, который быстро умнел, в том числе, благодаря нам. Кому-то требовалось выполнять нашу работу, а вы подходили идеально. Единственным вашим недостатком была, понятно, слишком короткая жизнь, чему, скажите, пожалуйста, можно научить существо за какие-то жалкие пятьдесят лет? Но, как оказалось, вы учились быстро, а потом и начали изобретать новые знания сами, без нашей помощи. Мы
