Из подъезда я вышла на подгибающихся, так и норовящих шагнуть в разные стороны, причем так, чтобы я шлепнулась на пятую точку, ногах. В голове царил сумбур, будто я была пьяна. Никогда не думала, что так опьянеть можно всего лишь от запаха! Помимо сгнившего лука еще курево, перегар, кошачья моча - все, чем может пахнуть в российских подъездах, и сегодня я как никогда в жизни ощутила весь этот букет и испытала на себе его действие. Увы и ах, это было еще не самое страшное! Поначалу, только выйдя из подъезда, я не могла надышаться прохладным воздухом ночи, я жадно вдыхала любимые запахи мокрого асфальта и свежей травы, но скоро они исчезли, бесследно растворились в 'аромате' помойки. Хотя, назвать ароматом такую вонищу язык не поворачивался. Пока я доплелась до мусорных контейнеров, прокляла все на свете. Пришлось очень осторожно пробираться по узкой дощечке, перекинутой через раскинувшееся между детской площадкой и мусорными контейнерами грязевое болото, где я оставила-таки одну кроссовку. Очень жаль, но вытащить ее не было никакой возможности. Пришлось идти дальше босой на одну ногу. И почему я не удивлена?! Уже с трудом держась на ногах, выбросила пакетик с луком, и едва ли не ползком добралась до лавочки под раскидистым вязом, тяжело опустилась на нее и поняла, что сил идти обратно у меня нет. Я с тоской смотрела на дверь подъезда. Нет, я не смогу туда вернуться, не сейчас. Сейчас посижу, передохну немного, соберусь с силами, а там посмотрим. Неожиданно меня со страшной силой стало клонить ко сну, и я чуть было не сверзилась со скамейки в лужу. Интересно, что можно подумать о девушке в легкой джинсовой курточке поверх ночной пижамы, спящей в широкой грязной луже у мусорных контейнеров? Уверена, мало хорошего. Но глаза закрывались помимо воли, и я, превозмогая себя, встала и пошла туда, куда несли ноги. Думай, Дара, думай: что поможет взбодриться и прийти в себя? Папа, мама и Аня каждое утро, чтобы проснуться окончательно, пьют кофе. Стало быть, он поможет и мне, вот только где б его достать в пятом часу утра. Да уж, задачка не из легких. Ах, да, здесь неподалеку, через дом, есть что-то вроде круглосуточного кафе, куда заходят перекусить школьники и студенты, а по ночам собираются местные маргиналы. Люди посолиднее предпочитают пить пиво в баре на соседней улице, но я-то к таким не отношусь: сегодня в кармане курточки звенит мелочь. Да и идти в тот бар подальше будет, не факт, что вообще дойду. Решено, иду в кафе с романтическим названием 'Розовый берег', которое не соответствует действительности. Называя вещи своими именами, забегаловка - она и в Африке забегаловка.
Как я туда дошла, не помню. Помню только, как постоянно уговаривала себя, ломая ногти о шершавые стены домов, сделать еще один шаг. А потом еще один. И еще... Сколько времени прошло, пока я доползла до небольшой кирпичной постройки с решетками на окнах, понятия также не имею, но краем глаза заметила светлую полоску над крышами домов - робкий, едва различимый отблеск дня. 'Уже очень поздно, если не сказать, рано, - подумалось мне. - Застану ли припозднившегося клиента?' Рука более-менее твердо толкнула дверь, я ввалилась в небольшое, заставленное пластиковыми столиками пространство и, яростно потерев кулаками глаза, огляделась. Содержание немногим отличалось от формы: несколько столов были заляпаны так, будто на них отплясывали джигу, обшарпанная стойка, стеллаж с бутылками, допотопный холодильник в углу. Сонная продавщица средних лет недобро глянула на меня поверх очков, и снова углубилась в детектив. В забегаловке стоял такой смог из курева, перегара и сушеной рыбы, что тут спокойно могли висеть несколько топоров рядом с кувалдой, ванной-джакузи и небольшим трактором. А меня вновь потянуло обнять белого друга. Огромным усилием воли справившись с тошнотой, я подошла к стойке:
- Здрастье, у вас кофе есть? - язык заплетался.
Тетка, не глядя на меня, ткнула пальцем в листок бумаги, пришпиленный на стене. Смысла в этом не было никакого: буквы расплывались перед глазами, образуя замысловатые узоры. Потратив еще несколько минут на бесплодные попытки сфокусировать зрение, я была близка к тому, чтобы забиться в истерике.
- Но я не вижу - пролепетала я, еле сдерживая слезы. - Вы можете просто ответить: есть или нет?
- Во народ! - загремела тетка. - От мужиков охренеть можно, а девки так просто беда! Ты на себя посмотри! Пьяная в подошву, в трусах, босая! Кофе! Да по тебе трезвяк плачет! Мотай отсюда быстро, а то ща милицию позову! - ее голос стал похож на ультразвук и резал уши, как бритва. - Алкашка! Шалава! Куда только родители смотрят!
Свою визгливую тираду она могла, казалось, продолжать бесконечно. Я сдавила голову руками и бездумно уставилась на свои грязные ноги. Теперь уже было трудно отличить, на которой есть кроссовок, на которой нет. О, у большого пальца виднеется свежая ссадина, и маленькая капелька крови быстро скатилась на пол. Надо же, сильно порезалась и сама не заметила! Неужели это я? Это шатающееся, из последних сил цепляющееся грязными руками за стойку, чтобы не повалиться на пол существо с всколоченными волосами, зеленым лицом и в одной кроссовке - это я?! Жуть! Может, в другой город переехать?
Тетка-продавщица продолжала надрываться по поводу ужасающего поведения современной молодежи, бешеной инфляции и продажных чиновников, и я была уже готова повернуть назад и выйти на улицу: сегодняшнего общения с правоохранительными органами мне хватило по горло. Ладно, думала я, любое опьянение рано или поздно проходит, пересижу в каком-нибудь тихом уголке. Но оторваться от прилавка было выше моих сил. Не знаю, сколько это могло бы продолжаться, но в этот момент хлопнула дверь, и
