— Алек здесь, в Универе. Я это чувствую. Думаю, мне нужно будет встретиться с ним, чтобы разобраться в ситуации с хвостами. Он имеет право знать, ты согласен? Да и мало ли он о нас сообщит, а так вероятности меньше.
Миг длилось замешательство, а потом Эмон старосты утробно зарычал, показав верхние клыки. В тёмных глазах Павла же прочитать что-либо было невозможно, и только брови сошлись у переносицы, словно его шакалу наступили на хвост:
— Перетерпит твой рыжий, — сухо процедил он, косясь на проходящих мимо студентов. — Или это только предлог? Свидание не терпится назначить?
— Да хоть бы и свидание! — зло прошептала я. — Тебе то что? Назначу, непременно назначу! Через неделю. Как раз мы должны покончить с нашим спектаклем! Не хотелось бы, чтобы Алек неверно его истолковал.
Павел разве что зубами не заскрипел от злости. Желваки проступили на покрасневших скулах. Он низко опустил голову и хотел сказать что-то… но тут его окликнули.
Это были Раиса и Катя. Неразлучные подружки с моего факультета, что доставали меня на прошлой неделе. Эти тусовщицы меня от чего-то недолюбливали, впрочем, как и всех тех, кто не был завсегдатаем маникюрных салонов и не носил брендовые шмотки. Эмоном Раисы была кошка — белая и пушистая, точь в точь меховая шапка, а у Кати — клыкастая тигрица.
— О, Староста пожаловал! А где вчера пропадал? Неужто филонишь? — промурлыкали они, подкатывая к Павлу и оттесняя меня в сторону. Будто и не заметили, что я вообще стояла рядом. Глаза у обеих были затянуты матовой пеленой. Павел же нацепил дежурную полуулыбку, которую даже с натягом трудно было принять за искреннюю. Но судя по тому, как ластились к нему подружки, им и этого было достаточно.
— Да дела все, дела. Ректор про меня спрашивал?
— Нет, но не переживай, милый, мы бы прикрыли, ты же нас знаешь, — мурлыкали девушки, кокетливо поправляя волосы. — Своих на произвол бросаем. Кстати, мы тут типо всей группой скоро встречаемся, даже Осокину уболтали, так что туса выйдет зачётная. И тебя ждём, вез всяких! Отказ не принимается!
— Не в этот раз. Точно буду занят, — Павел даже не попытался изобразить огорчение и хотел было двинуться дальше, но Тигрица удержала его за локоть.
— Бука, вечно ты так! Хоть дату узнай! Может реально получится! Мы…
— Я же сказал “нет”! — закипая, оборвал её Павел. Через Узы я ощутила обжигающий укол его силы. Кошки испуганно прижали уши и тут заметили меня. Одновременно повернули ко мне головы и также синхронно окинули презрительно-оценивающим взглядом. Они видели только мой человеческий облик и он им пришёлся не по душе. Их Эмоны скривили морды, наморщили носы, точно им старые носки под нос сунули.
— О! Тинок! — неприязненно поприветствовала меня Тигрица — На пары разве не опаздываешь, а? Карга с педагогического тебя обыскалась. Не грей уши, видишь, у нас тут большие дела решаются, а паинькам в монашеских тряпках надо оценки править, а то отчисление не за горами.
— Чё, реально таскается что ли за тобой? — шепнула Павлу вторая и тут же покосилась на меня. Знала, что я услышу. — Хочешь, поможем отвадить? Эта курица за Алексом два года носится, так себе удовольствие.
Меня всегда слегка подташнивало от этих тусовщиц, от их гладких, как у манекенов, лиц и злорадных, прищуренных взглядов. Их интонации и слова напоминали мне прогорклое масло — такие же скользкие и несъедобные. Зачем они только прицепились? Что у них может быть общего с Павлом?
Мимо проходили студенты и торопливо бежали профессора, кошки ехидно переглядывались, а Павел всё не сводил с меня тяжёлого взгляда, словно спрашивал: “Ну, чего ждёшь?”
— Мы…, — начала я и споткнулась. Сама себе не веря, сказала: — Встречаемся.
— Что-что? — развеселились кошки. — С какого дуба ты рухнула, повтори-ка? Видимо, не хило так головой приложилась. Посмотри на себя! Может, тебе книжки начать писать, воображение уж шибко резво работает, раз решила, что серая блоха как ты заинтересует нормального мужика.
На нас уже стали оборачиваться. Умирая от стыда и проклиная Павла на чём свет стоит, я попыталась отступить, чтобы затем сбежать куда-подальше, как вдруг Койот, под всеобщие взгляды и усмешки, шагнул, притянул меня за талию и, прежде чем я успела хотя бы пикнуть, поцеловал.
Его язык толкнулся между моих губ, ладони жгли даже сквозь одежду. Кажется, ноги перестали держать, потому что мои пальцы до онемения вцепились в плечи Павла. По спине стадами носились мурашки. Ощущений было так много, что я на миг позабыла, где нахожусь. В голове зазвучали чужие мысли:
“Чувствуешь — это Узы делают с нами. Всё так, как должно быть. Расслабься.” Куда там, я даже стоять нормально не могла, не то что демонстрировать актёрские навыки. От смущения пылало лицо. Я зажмурилась. “Боже, что он делает! Просто спектакль, ничего больше. Но у всех на виду! А если увидит Алек?!”
С этой мыслью я резко отстранилась, точно выныривая из воды, испуганно осмотрелась по сторонам. Звуки институтской многоголосицы казались громче, а цвета своей яркостью резали глаза, отпечатываясь на сетчатке. Раиса и Катя стояли раскрыв рты, остальные не особо обращали внимание — просто шли себе дальше, будто ничего занимательно и не произошло, хотя я всё же приметила пару любопытных взглядов. А какой-то пежонского вида старшекурсник даже подмигнул, подняв внутри жгучую волну стыда. Губы дрожали и горели, сердце колотилось о рёбра.
— Ого! Вот так новости. А ты полна сюрпризов, детка! — презрительно пробормотали подружки. — Так может… вместе на вечеринку и заглянете? Хотя, ладно, потом поболтаем, на пару не опаздывай! — хмыкнули они и шмыгнули в здание Универсиета. А когда я посмотрела на Павла, то поняла, что их спугнуло.
Койот был мрачнее тучи. Разве что молниями не бросался. Может на него просто поцелуи так действуют? Или это какая-то моя особая способность, по высасыванию его хороших эмоций через губы?
— Кажется, ты переборщил с напором, — пробормотала я, уже совсем ничего не понимая. По-моему, здесь только я должна негодовать.
— Зато у тебя мысли как всегда только о псине. Ты до гроба будешь на Алека своего оглядываться? Как бы он не подумал чего. Тошнит уже, — ядовито выплюнул Павел. Засунул руки в карманы джинсов, подошёл к зданию первого корпуса и, распахнув массивную дверь, вошёл внутрь.
Павел ждал у расписания, делая вид что читает строчки, в то время, как его Эмон пристально следил за мной. Студенты уже разбрелись по аудиториям и в холле было пусто. Я осторожно подошла, не зная чего ожидать.
— Тина, — тихо, но твёрдо сказал Койот. В лице и тоне — напускные безразличие и скука. Словно и не было никакого поцелуя. Словно
