— Да откуда я знал, что так карты лягут? Что они все окажутся похожими друг на друга?
— Сюжеты везде разные, — заметил Колесник. Обычно, полагаясь на внимание и логику, он искал карту ведущего. Но не всегда они выручали Славика. — Хотя, в данном случае карты все до единой подходят под определение. Не знаю, — вздохнул он и покачал головой, — Логика здесь бессильна. Только интуитивно нужно выбирать.
Тут не выдержал Виталий.
— Да какая интуиция? О чем ты вообще? Кто на неё в этой игре полагается?
— Я, — сразу же ответила Вика и помахала рукой.
Её поддержали Илья и Аня.
— Ну нет! Полагаться на интуицию, когда речь идёт о жизни — это не мой метод!
А Ленка хихикнула и, посмотрев на Виталия, сказала:
— Знаем мы твои методы. Выведать, где чья карта не удалось, так следить за нами вздумал?
— Что ты несёшь? Ничего я не вздумал.
— А вот и не несу! Думаешь, я не просекла, что ты наблюдаешь, кто чью карту рассматривает, потому как в первые видит её? — Ленка повернулась ко всем, указывая рукой на Гиляка. — Он так вычислял, где карта ведущего. Я и раньше подозревала, что это его стратегия. А на прошлом кону, когда была ведущей, в этом убедилась. Он просчитал мою карту.
— Ну и? — самодовольно спросил Виталий, — Вычислила. И что дальше? Игра мою стратегию, как мошенничество, не рассматривает. А я, как хочу, так и играю!
— Нееет, дорогой Виталичка! Я за то, чтобы шансы у всех были уравнены!
— Вы только посмотрите на неё! Шансы! Уравнены! А сама, как подсмотрела карту Вики, так про шансы не вспоминала!
— Ничего я не подсматривала! — заявила Лена, — И тебе жульничать не дам.
— Только мне? Откуда такое внимание к моей скромной персоне? Или, может…
— Ничего не может, — на корню пресекла она домыслы Гиляка. — Просто считай это актом справедливости.
— Ну-ну, — хитро улыбаясь, ответил Виталий и добавил, — А ты — та ещё штучка!
Илья засмеялся:
— Мне сейчас одному показалось, что ты в восторге от поступка Савельевой?
— Нет, не то, чтобы в восторге, — Виталий снова посмотрел на Ленку и улыбнулся, — Но, конечно, её наблюдательность и прозорливость мне импонируют.
— Ладно вам трепаться! Давайте продолжать, — Вика подняла руку вверх. В её зажатом кулачке лежала жёлтая фишка. — Все определились с картой?
Не уверенно, да и не хотя, ребята один за другим стали поднимать руки. И снова Илья начал отсчёт:
— Один. Два. Три!
И фишки, оказавшись над их головами, превратились в разноцветные планеты. Выбрав свою вселенную, они остановились у, соответствующих порядку, карт и стали вращаться вокруг картинок, словно те были настоящими звёздами.
Карта ведущего стояла под номером два. Маленький островок в самом центре оазиса собрал больше всего планет: жёлтую, зелёную и белую.
— Получается, что мою карту отгадали Вика, Лена и, — Илья стал искать зелёную фигурку. Но огромную мышь, на которой сидел Колесник, трудно было не заметить, — Славик. Я хоть к середине игры выучу, где чьи фишки.
— Нда-а-а, — вздохнул Виталий, — Повезло тебе. Сразу на шесть шагов продвигаешься. Дальше всех.
— И мы втроём шагаем вперёд, — с довольными видом заметила Ленка. — Причём я, благодаря Виталику за его выбор, сразу на двадцатый квадрат!
— Безмерно рад за тебя, — сострил Гиляк.
И огромная желейная кошка неспешно перешла на клеточку с числом 20. Гепард Ильи перенёс его на 22-ой квадрат. Таким образом, Вяземский первый раз за всю игру оказался ближе всех к финишу. Наступила очередь Вики двигаться вперёд. На её, шестую по порядку карту, поставила Аня. Синенькая планета вращалась вокруг карты, на которой под кроной дуба сидела девушка с книгой в руках. Вика двинулась вперёд. Неторопливая, огромная улитка переползла с двенадцатой клетки на шестнадцатую, где её уже ждал Славик. И только Виталий и Анна в этот раз остались на своих местах. Но если на данный момент Гиляк занимал семнадцатый квадрат, то положение Ани было самым не завидным. До сих пор она находилась на десятой клетке. И это обстоятельство её не абы как огорчало. У Ани начиналась истерика:
— Мне никогда не пройти эту игру, — раздосадовано сказала она. И тут же слёзы покатились из её глаз.
— Да успокойся ты! Ещё половина игры впереди. Я вот два кона назад на одиннадцатом квадрате был, а теперь — на двадцать втором оказался, — попытался успокоить её Илья.
Но это было не так-то просто. Нервы понемногу сдавали, и Аня расплакалась, усугубив своё состояние окончательно.
— Кто будет воспитывать Лёшку и Риту? Мужу они, как и его новой пассии, будут не нужны. Моя мама одна, и здоровье у неё уже не то. Такое бремя она точно не осилит. Почему же жизнь так не справедлива ко мне?
— Аня, успокойся! — командирским голосом приказала ей Вика, — Возьми себя в руки! У меня тоже ребёнок остался в той реальности. И шансов на то, что я вернусь, как и у тебя не очень-то много. Но я же не истерю. Я отдаю себе отчёт, что должна вернуться и моё спасение зависит только от меня самой.
Но Аня, казалось, даже её не слышала, не говоря уже о том, что слушала. Она закрыла ладонями лицо и рыдала, жалея о своей приближающейся участи.
— Анют, — сказал ей Славик, — Я даю тебе слово, что если так случиться и ты застрянешь здесь навсегда, то я останусь с тобой.
И вдруг, она убрала руки от лица и посмотрела на Колесника. Пару минут Аня молча изучала его, будто видит перед собой совершенно незнакомого ей человека.
— По-моему, она тронулась умом, — тихо сказала Ленка.
Виталий её поддержал:
— По-моему тоже.
Но Аня тихо сказала:
— Я ни за что не приму от тебя такую жертву. Ты должен вернуться к семье.
— Нет, — покачал головой Славик, — Не должен. Да и семьи уже никакой фактически нет.
Все игроки удивленно посмотрели на Колесника.
— Ну надо же! — вырвалось у Виталия. — Просто «Санта-Барбара» какая-то получатся!
— Скорее, «Богатые тоже плачут». — Славик печально усмехнулся и продолжил, — Мой сын Павлик родился семимесячным. Такое бывает, верно? Но в моём случае это были не преждевременные роды.
Всех сразу же осенила догадка. Но перебивать Славика никто не стал.
— Ты хотела узнать обо мне правду? — угрюмо посмотрел он на Ленку. — Называла «тёмной лошадкой». Ну что же, слушай моё покаяние. Я давно любил Альбину, ещё со школы. А она предпочла мне другого. Но его любовь, в отличие от моей, оказалась куда короче. Он бросил Алю, когда она была на втором месяце беременности. Я никогда не забуду тот вечер. Она приехала ко мне домой и всё рассказала. Я принял её без малейших сомнений и сказал, что её ребёнок отныне и мой. Кто бы ни был его отцом. Мы поженились и через семь месяцев родился Павлик. Так мы и стали семьёй.
— Но появился кто-то
