— Не помню, — честно ответила Вайесс.
— Тут пролёт, ну ничего, ладно, — он покачал головой, усы при этом смотрелись очень несуразно, особенно на фоне посерьёзневшего лица. — А куда направлялись, с какой целью?
— Северный аванпост, тренировка боевых навыков и место будущего базирования.
— Количество?
— Тридцать человек. Лично была знакома примерно с десятью.
— «Была»?
— Остальные погибли. Мы попали в засаду в городе, аванпост был уничтожен, потом мы, сбежавшие, долго плутали по Пустоши, выбрались мы двое.
— Кто он на самом деле? — он осторожно пнул ногой Джона, Вайесс сжала зубы. — На вас обоих одежда отступников.
— Я же говорю, — поднятые брови командира показали, что говорит она неубедительно. Вайесс и сама понимала, что в её оправдании много дыр, но придумывать что-то дельное просто не было времени. — Мой… товарищ. Я тащила его на себе, он был тяжело болен.
— Ясно, — он глянул на обоих, потом на вытянувшихся перед ним в струнку четвёрку солдат. — Забирайте их, разберёмся со всем дома. Всё равно так ничего не выясним.
— Есть! — четвёрка приставила ладони к каскам.
— Док! — крикнул он, рядом моментально оказался парен с красной повязкой на рукаве. — Осмотри-ка лежачего.
— Не думаете, что слишком много подозрительного? — командир бросил на него неприятный взгляд, и Док сразу понял, что ошибся с ранговым обращением, но тот махнул рукой, мол, продолжай. — Эта одежда… И потом, у них не хватило бы запасов воды и еды, выжить в одиночку, тем более с грузом, на сто процентов невозможно. А она ещё и в хорошей форме, здорова. То свечение ночью, ещё вон её татуировка… Дрожь берёт.
— Не неси ерунды, — строго ответил он, похлопав Дока по плечу. — В Арденне с таким разберутся, не наша юрисдикция. Странно — да, но не невозможно. В любом случае, не паникуй и давай-ка за работу.
Вайесс, уперев в спину знакомые автоматы, приказали нести Джона на себе — конечно, хотели проверить выносливость. Она легко вскинула его, так, чтобы лицо оказалось на уровне её, а ноги под мышками: надеялась, что он очнётся и скажет, что делать дальше, даст совет. Нет, даже без заглядывания в белый мир она чувствовала, что надо домой, что там то, что нужно им обоим. Показалось, что Джон одобрил, но наверное только показалось, потому что дыхания всё ещё не было слышно. Зато остановилось кровотечение. Отряд быстро собрался, вскинул на спины рюкзаки, выстроился в длинную, змееобразную колонну. Погода была ясная, и как только взобрались на бархан, она увидела Город — сияющий, белоснежный в лучах полуденного солнца. Сначала только шпили, но через несколько холмов стало видно стены и жилые кварталы — всё сверкающее, на фоне окружающей черноты выделяющееся, как нечто святое, остров мира и благоденствия. Она и сама не заметила, как они успели подобраться настолько близко к Арденне.
— Всё в порядке? — голос Джона вырвал её из воспоминаний, в основном неприятных.
— Наконец-то, — улыбнулась она. Его слова проникали прямо в разум, избегая таких препятствий, как воздух. — Я уже начала переживать.
— Ничего. На самом деле, эти ребята нам очень помогут, так что нам по пути…
— Что случилось ночью? — перебила его Вайесс.
— Они проходили недалеко, — разъяснил Джон. — А у тебя было скоплено очень много энергии. У людей на это разная реакция, один вон испугался, начал палить. Я успел прикрыть тебя.
— Ну, — Вайесс замялась, опустила глаза, — Спасибо, что ли.
— Я давно чувствовал что-то в Арденне, там чёткий след действий Фатума, где-то в центре, точно не пойму, — благодарность Джон проигнорировал. — Надо проверить, если ты всё ещё со мной…
— Я с тобой, — она широко улыбнулась, но тут же закусила губу — чуть не заметил охранник.
— Попробуй кое-что сделать, — Джон мысленно показал в сторону поля справа. — Вон там. Создай бурю.
— Ты о чём? — сдвинула брови Вайесс.
— Получится создать, получится и уничтожить, не переживай. У тебя связь с Пустошью, пора её проверить.
— И как это сделать?
— Ты помнишь то ощущение? Тогда, когда собирала песок в куб? Когда руки наливаются синевой, и энергия проходит от кончиков пальцев, разливается по всему телу, как будто впитываешь нечто меньше воздуха, чёрную силу мира. Вызови в памяти это чувство, пройди через него ещё раз, собери совсем немного, пару крупиц…
— Получается… — руки действительно налились синевой, хоть под плащом не было видно, но как только она попробовала направить её, подчинить, свечение пропало. — Не получается…
— Нет, продолжай, так и надо. Если синева, значит, ты забираешь у себя, но как только начинаешь просить у мира, перестаёшь жертвовать. Сосредоточься ещё.
Пустошь заговорила с ней — песней незыблемости песков, шумом пыли и запахом вездесущей смерти, своим окровавленным остовом, измученным жаждой, своим полным боли шёпотом бурь, сметающими города смерчами. Она доверяла Вайесс свою ношу, своё вековое страдание, свою жизнь, свою слабость и свою силу, каждый миг существования от самого начала до самого конца. Пустошь плакала, как маленький ребёнок, от злости вокруг, от несправедливости и неправильности, и чем больше война накрывала её, тем больше расширялась нервная система ядовитых рек, тем опаснее становилась поверхность — бессознательный ответ насилием на насилие. Вайесс всё понимала, понимала, что некуда выпустить эту ненависть, что невозможно вернуть её в том же объёме, и приходится копить, копить, копить, сдерживаться, страдать от бессилия и бессмысленности. Вся эта ненависть теперь переливалась кровью по её телу, бегала мыслями в голове, Вайесс разделила с миром его тяготы, приняв их на себя вместе с дарами стойкости и мощи. Ради этого она терпела, тренировалась, к этому готовил её Фабула. Она делала это и ради Пустоши, и ради себя самой.
— Пробуй дальше.
— Так и не выходит. Я не понимаю, как это…
— Чем больше тренируешься, тем сильнее контроль.
Вайесс сосредоточилась, насколько это было возможно со скованными за спиной кистями. Хотелось вытянуть руку в направлении мысли, сократить хотя бы на полметра расстояние между собой и целью, сконцентрировать желание в пальцах, как будто от этого стало бы в разы проще. Ей показалось, что песок задвигался, но на лицо налетел ветер, и она поняла, что это совсем не её заслуга. У неё было ощущение, как будто в какой-то части тела появилась новая мышца, но она атрофирована, не проработана, и сейчас Вайесс словно пыталась использовать что-то несуществующее.
— Сколько уже идём-то? — это кто-то спросил за её спиной, тихо.
— Полдня почти, — голос второго был уставший. — Когда привал уже?
— Не будет привала до Аванпоста, — зевнул он. — Глянь лучше на девчонку. Как думаешь, сам смог бы пройти столько?
— Она ещё и этого тащит…
— Я о том же.
— Это дерьмо, — Вайесс прямо видела, как сжались его зубы. Кто другой может сплюнул бы, но здесь, в
