— Да как вы можете… — выдохнул Таск.
— Что? Я говорю, как есть, — отмахнулась Мариэль, — думаю, про «ядро зверя» ты слышал, мальчик. И вот у этих детей этого ядра не было. В порыве ярости, во время эмоциональных всплеском, напуганные, они вели себя как животные. Мы не могли их контролировать. Они сами себя контролировать не могли. Но от нас ждали, что мы преуспеем в создании хорошего бойца. К тому же полукровки-ойо обладали очень высоким боевым потенциалом. Непозволительно было прекратить попытки. И мы попытались воссоздать ядро сами. Мы рассчитывали на способности Магнуса. Очень рассчитывали. Но… он все ошибался и ошибался. Мы уже со счета сбились, сколько образцов разорвало на части, кто захлебнулся собственной кровью, кто бросался головой о стены, чтоб все прекратить. Никто не мог пережить приживление ядра. Но мы не планировали сдаваться. Ведь это было во благо. Создай мы это ядро и у таких детей был бы шанс на счастливую, спокойную жизнь. Благими намерениями, знаете ли…
Таск обратил внимание, как Рэйна сжала кулаки. Она сидела неподвижно, лицо её не выражало ровным счетом никаких эмоций. Но он видел, как побелели костяшки её пальцев.
— Мы продолжали эксперименты. Образцы погибали, мы проводили работу над ошибками, пробовали снова. Единственный, кого мы не трогали, был Ален. Самый ценный наш эксперимент. Сприган-ойо! Какой он был… не поддавался описанию. Он был не по возрасту умен. И он не боялся. Все дети плакали, кричали, пытались сбежать. Но не он. Все его наблюдатели… покончили с собой. Он словно околдовывал, заставлял их это делать, подчинял своей воле. Рядом с ним я чувствовала себя жертвой. Слабой, уязвимой. Словно это не мы его здесь заперли, а нас заперли с ним. Но он был очень ценен. Единственным, кто мог с ним общаться без страха вскрыть себе вены после разговора был Магнус, — Коё глубоко вздохнула, — а потом это случилось. У нас получилось приживить ядро образцу. А потом еще одному. И мы решили, что сможем приживить ядро и Алену. Мы были не осторожны.
Мариэль Коё поежилась. По её лицу было видно, что её захлестнули воспоминания того дня.
— Сприган без барьера в голове — это могущественный ткач темной пряжи, пряжа подчиняет его волю. Если это сприган еще и на полову ойо без «ядра зверя», мы получаем невероятно сильного и озлобленного монстра. А Ален был именно таким. Загадка, как ребенок, которого никогда не обучали пряже, смог сделать то, что он сделал… Когда его привели в лабораторию, он улыбался. Он посмотрел на Магнуса и произнес «теперь поиграем». А потом, мы все потеряли сознание. Я видела нити черной пряжи, ядовитой пряжи. А когда мы пришли в себя лаборатория горела. Он поджег все! Кроме одного выхода. Мы были как крысы в лабиринте. Но любую крысу в конце лабиринта ждет кусок сыра. Нас же ждал монстр. Он убил почти всех. Кроваво, жестоко. Ломал кости, протыкал когтями, кусал, рвал плоть клыками. И смеялся, хохотал словно безумец. Обещал, что все мы еще пожалеем… — Мариэль вздрогнула, — я не помню, как мне удалось сбежать. Все словно в тумане. Но я помню, этого монстра. Его когти, крылья. Я очнулась в лесу. Не знаю, бежала я сама или меня кто-то выбросил в лесу. Но от лаборатории осталось одно лишь пепелище. Позже я узнала, что кроме меня было еще трое выживших. Все они были невменяемы, бредили. Нашли их прямо на развалинах лаборатории. А Ален исчез, вместе с ним исчезли те двое, которым мы привили ядро зверя. Я всегда знала, что эти монстры где-то по близости…
— Вы сами создали этих монстров, — обозленно прошипел Таск, — это все результат ваших исследований! Разве нет?
— Не смотри на меня как на монстра, сприган, — прошипела Мариэль, — мы занимались благим делом!
— Это вы так думаете! Вам так проще думать, чем признать, что вы хладнокровно убили столько детей…
— Если бы мы не делали этого, эти дети бы выросли и стали бы еще более опасными! Понимаешь ты это?! — Мариэль покраснела от злости, — нет… не понимаешь. Когда мой сын привел в дом ойо и заявил, что женится на ней, я была в ужасе. Просто в ужасе. Я знала, какие дети рождаются от такого союза. Я видела этих детей, этих маленьких зверенышей. Но он и слушать не хотел! И Теодор поддержал его! А потом… потом родилась ты!
Мариэль злобно покосилась на Рэйну.
— Такая кроха, милая, маленькая крошка Рэйна! Тогда они и вовсе перестали меня слышать. И Теодор создал печать. Признаюсь, он выдающийся ткач. Невероятно сильный. Возможно, сильнейший во всем Фарлезе. Он пошел на безрассудство, чтоб создать сложнейшую печать! Ради дочери ойо!
— Она ваша внучка! — вскочил Таск.
— Да что ты! — Коё прищурилась, — мой сын старший отказался прислушаться к матери. Мой горячо любимый супруг встал на его сторону. И все это из-за вертихвостки ойо, которая родила её! Она напоминание о том, что двое любимых мною мужчин предпочли не меня. Вот и все. Надеюсь, сегодня вы услышали все, что хотели. Выметайтесь.
Мариэль Коё встала с кресла и резким движением руки указала на дверь.
— Спасибо, дорогая бабушка! — Рэйна слегка склонила голову, — мы услышали достаточно. Прощайте.
Когда они вернулись в комнату Рэйны, где их ждали Тэра и Ёру, Таск положил руку на плечо девушки. Она не обернулась, но он почувствовал, что её тело пробивает мелкая дрожь. Рэйна упала на кровать и уставилась в потолок.
— А я-то думал у тебя с дедом натянутые отношения… — усмехнулся Таск, устраиваясь поудобней на полу возле кровати.
— Со стариком? — отозвалась Рэйна, — я уважаю его, правда. Очень уважаю. Он ведь единственный поддержал отца. Даже тогда, когда вся семья отвернулась, от заботился о нас. О маме, обо мне. Благодаря ему хоть часть рода Коё приняла нас.
— А жена его, конечно, то еще чудовище… — обозленно произнес Таск, — как
